Читать книгу "Золотой гребень для русалки - Наталья Солнцева"

— Мила, прошу тебя… — умоляюще произнес Бергхольц. — Они примут нас за идиотов. Тебе никто не поверит.

«Голоса, которые звучат в голове! — подумал Матвей. — Она сумасшедшая, это ясно».

Астра, напротив, восприняла всё серьезно. Она подошла и взяла девушку за руку со словами:

— Я вам верю. Мне тоже иногда кто-то подсказывает куда идти, что делать. Говорите, не бойтесь.

— Все началось с моего приезда в Москву… На вокзале мальчишка украл у меня сумочку с деньгами и блокнотом, куда я записывала номера телефонов. Тогда я даже мобильник не могла себе купить. И вдруг ко мне подошел незнакомый парень и предложил помощь. Он привел меня к себе в съемную квартиру в Южном Бутове…

И Людмила Троицкая рассказала о Велидаре: как приняла его за маньяка, испугалась, что он собирается ее убить… А его самого убили. Как бежала ночью по чужому городу куда глаза глядят, дрожа от ужаса и холода. Как нашла в карманах куртки деньги и записку, как вспоминала потом его странные слова: «Повторится то, что уже было…» Искала в них смысл, который ускользал от нее.

Петер слушал, не пытаясь более вмешаться, не выказывая удивления. Видимо, ему была известна эта история.

Матвей старался отделить в словах девушки правду от вымысла, запутался и просто наблюдал за ее мимикой. На лице бывшей «русалки» отражалась целая гамма чувств — нежность, испуг, напряжение, отчаяние, растерянность, любовь…

— А что было в записке? — спросила Астра.

— Я долго не могла понять, зачем Велидар написал ее и сунул в карман моей куртки. Деньги лежали в боковом кармане, а записка — во внутреннем, вместе с паспортом. Он знал, что документ мне понадобится в любом случае, и я обнаружу его послание. Значит, придавал ему большое значение. Я прочитала записку столько раз, что запомнила наизусть, но не приблизилась к разгадке. Могу пересказать по памяти, слово в слово:

«Ты назвала мне чужое имя… Но имена меняются, а чувства остаются. Душа запоминает навеки. Я тоже ношу другое имя… носил, потому что если ты читаешь эти строки — меня уже нет в твоем мире. Не горюй обо мне. Тело мое — только ножны для клинка духа. У меня не было и нет другого оружия, кроме воли, и я умираю вновь, чтобы родиться таким, каким я хочу…

Ты — княгиня, я — волхв, который нарушил завет предков и показал тебе идола. Огненный всадник зажег в нас огонь, который мы несем в себе. Его не погасит время. Ибо оно — слуга крылатого пса. С тех пор и мы призваны служить ему. Почему он выбрал нас, то мне неведомо.

Ты знаешь, что я унес его с собой. Им всегда пытались завладеть в надежде питаться его неиссякаемой силой. За ним опять охотятся. Если он попадет в чужие руки, верни его мне. Его близость порождает безумие. Его пламя пожирает смертных, как ритуальный костер пожирает жертвенную плоть. Ему не место среди людей. Волхвы хранили его в лесу, в потаенном капище. Я взял его — ради тебя — и наказан. Смерть трижды придет за мной, и я трижды должен покориться. Таково искупление.

Я ухожу, ты остаешься. Так уже было. Не думай, что я покинул тебя. Наша судьба начертана в ночном небе огненными знаками. Я буду рядом. Не бойся моего голоса. Исполни предназначенное и обретешь свободу. Тебе помогут кольцо, дощечка, дубовые ветки и руны. Знаки огня укажут на безумных. Когда увидишь меня, узнаешь искру Черного Змея…»

Глава 32

Людмила замолчала, а слушатели, завороженные «посланием с того света», все еще находились под влиянием слов, в которых ощущалось что-то невыразимое, древнее, как легенды о прошлом.

Первой нарушила тишину Астра:

— Можно взглянуть на оригинал текста?

Блондинка покачала головой. Нет, это не для чужих глаз.

— Записка — единственное доказательство, что встреча с Велидаром мне не приснилась. Можете мне не верить, но я не стану вам ее показывать. Мне кажется, написанные его рукой строки исчезнут, если на них посмотрит кто-то другой. Глупо, понимаю! — Она хрустнула пальцами. — Не покажу, и всё.

— Тогда повторите содержание еще раз, пожалуйста, и помедленнее, — попросила Астра. — Я запишу. Хочу подумать над смыслом. Петер, у вас есть бумага и ручка?

— Найдется.

Матвей наблюдал за женщинами и размышлял. Одна складно сочиняет, другая прилежно записывает. Блеск! Если бы не убитая девушка, он бы встал и ушел. Слушать подобные басни — только зря время терять. Господин Бергхольц прав — любой принял бы эту историю за несусветную чушь. Но не Астра! Она вцепится в дурацкую записку и будет толковать ее на разные лады, притягивая за уши мифические факты.

— Записка ничего не объясняет, — изрек он. — Хотя, признаюсь, кто-то ловко ее составил. Даже я поддался чарам ее слога.

— Вы не все знаете, — сказал Петер.

— Так введите меня в курс дела, черт возьми! Зачем вы полезли в дом Борецкого?

Рассказ Бергхольца оказался более правдоподобным, нежели история убийства некого Велидара. Но и от него за версту несло мистикой. Как обывательская философия бюргеров и немецкая педантичность сочетаются с мрачным романтизмом и сомнительной эзотерикой? Для Матвея это было загадкой.

Как, например, эсэсовцы, которые проявляли невиданную жестокость, мнили, что после смерти попадут в Валгаллу — рай для погибших рыцарей? Они получали в награду за храбрость именные кольца из рук своего шефа Гиммлера, на которых «мертвая голова» изображалась в обрамлении веток священного дубового дерева и магических рун. Двойная молния — символ могущества, победы, способности влиять на окружающую действительность. Как это не вступает в противоречие с идеологией разрушения? Зло умеет рядиться во что угодно — в одежды героя, латы защитника, рясу святого.

— Это кольцо досталось мне от деда, — повторил Петер. — Вместе с дощечкой, которую он получил от своего друга: тот занимал какую-то должность в отделе Аненербе в Брюсселе. Они изучали историю и вообще все таинственное. Искали принципиально новый способ влиять на сознание.

Матвей мог поклясться, что в словах немца звучала гордость.

— Что за дощечка?

— Дед говорил, что это неизвестная часть Книги Велеса, якобы утерянной во время войны. На дощечке указано место, где, по преданию, огненный идол Семаргл найдет себе пристанище, когда «росичи предадут богов своих». Это пророчество изобиловало всякими преувеличенными ужасами, помещенными там, как я понимаю, для отпугивания любопытных или просто как метафора. Не знаю, правда это или нет… но мне захотелось самому прочитать текст на дощечке. Я обращался к разным специалистам, знатокам древнеславянской письменности, увлекся и даже проникся духом сего странного повествования. В нем есть какое-то наивное величие, оно воздействует на вас, подчиняет себе вашу волю.