Читать книгу "Черный код - Вергилия Коулл"

Дарья продолжала стоять с открытым ртом и, кажется, боялась пошевелиться. Григорович положил руки на трибуну, чуть подался вперед и отчеканил:

– Да? Или нет? От вас нужно только одно слово.

– Да… – покраснела Дарья.

Я посмотрела на Макса: он опустил глаза вниз и выглядел безучастным. Меня же разрывало от желания встать и поведать собравшимся, как все происходило на самом деле. Но Вронская сказала правильную вещь: «не навреди». Только из страха оказаться выдворенной, как Дарья в прошлый раз, я осталась сидеть на месте.

– По-вашему, может ли женщина, которая пишет такие вещи, чувствовать себя счастливой рядом с мужем? – многозначительно приподнял бровь обвинитель.

– Ваша честь! – возмутилась Вронская.

– А что такого? – он повернулся к присяжным и развел руками. – Разве ответ на этот вопрос не очевиден?

– Давайте отойдем от области догадок к области фактов, – возразил судья.

Григорович покорно склонил голову.

– У меня остался последний вопрос, ваша честь. Дарья, знали ли вы, что жена вашего брата отзывалась о нем самом на том же открытом форуме вот такими словами: «…Мой муж – чудовище. Он хочет моей смерти и даже не скрывает этого. Каждый день он повторяет мне, что я умру. И я уже сама в это верю…», – обвинитель отбросил блокнот.

– Н-нет, я не знала, – затрясла головой Дарья.

– Но разве тут не идет речь почти открытым текстом о доведении до самоубийства? – насел на нее Григорович. – Разве это совпадает с тем светлым образом не склонного к насилию человека, о котором вы нам поведали?

– Мой брат не…

– Ваша честь… – подала голос Вронская, но обвинитель отмахнулся от нее сердитым жестом.

– Разве не склонный к насилию человек может вытворять такое с собственной женой?

– Я не… – бормотала Дарья.

– Или перед нами убийца, насильник и мучитель, которому ничего не стоило свести с ума жену, а потом спустить курок, убивая ученого? И ведь мы до сих пор не услышали ни капли раскаяния с его стороны.

– Протестую! – вскочила и завопила Вронская.

– Протест принят, – нахмурился судья. Григорович повернулся к присяжным, обвел всех взглядом и мягко улыбнулся.

– Ну тогда у меня больше нет вопросов.

Когда он сел на место, звенящая тишина продолжала витать над зрителями. Я могла поклясться, что каждый задает сам себе прозвучавшие вопросы и отвечает на них вполне однозначно. Дарья, всхлипывая, покинула трибуну.

Остальная часть заседания прошла не так остро. Вызывали кого-то из соседей Соловьева, потом человека, представившегося партнером Максима по бизнесу, но так и не сказавшего ничего конкретного в его адрес. Я наблюдала за присяжными и видела, что те тоже слушают вполуха. Григорович умело разыграл главный акт пьесы, снова представив Макса жутким негодяем, и именно это занимало умы собравшихся.

* * *

Вечером раздался звонок. Я как раз вышла из ванной и уже готовилась ко сну, когда услышала мелодию и с удивлением обнаружила на экране телефона имя… Дарьи. Сердце зашлось в нехороших предчувствиях. Несмелой рукой я взяла трубку.

– Анита, – судя по заплетающемуся языку, сестра Макса хорошенько перебрала со спиртным, и я даже не могла ее осуждать: прошедшее заседание здорово потрепало нам всем нервы, – ты… не знаешь случайно… как снять пистолет с предохранителя? Старуха мне не отвечает на звонки.

– Что? – я подумала, что ослышалась и неправильно поняла ее нечеткую речь.

– Мама… мама… – донеслось жалобное детское хныканье на заднем фоне, а у меня волосы на голове зашевелились.

– Ты… не знаешь… – стараясь говорить более внятно, повторила Дарья и весело хихикнула, – как снять пистолет?.. Никогда не умела этой дерьмовой штукой пользоваться… И как его засунуть в рот, если мешают зубы?

Я представила, как она собирается разнести себе мозги на глазах у детей, и почувствовала дурноту, подступившую к горлу.

– Даша, рядом с вами есть кто-то… из домашних? – осторожно поинтересовалась я.

– Нет, – произнесла она тихо, а потом всхлипнула и добавила громче, с надрывом, – никого нет. Я их всех прогнала! Мне никто не нужен! Только Максим! Мне нужен Максим! Я не могу без него!

– Мама… – снова раздался детский плач.

Насколько же надо любить своего брата, чтобы ставить его выше всех, даже собственных детей? Я покачала головой. Такой резкой переменой настроений Дарья напомнила мне пороховую бочку с поднесенной к ней горящей спичкой. В любую секунду могло рвануть. И только секунда оставалась мне на то, чтобы принять решение. Времени привлекать кого-то со стороны или дозваниваться до Вронской не было.

– Давайте я приеду. Покажу вам, как обращаться с пистолетом. И поговорим. О Максиме. О том, как вам его не хватает. Хорошо? Вы дождетесь меня, Даша?

Несколько мгновений в трубке слышалось только хныканье ребенка. Потом раздался долгий выдох.

– Хорошо.

– Дождетесь? Точно?

Показалось, что на деревянную поверхность положили что-то тяжелое.

– Да. Я же сказала, что да.

Дрожащими пальцами я отключила телефон. На скорую руку высушила и собрала в хвост еще влажные после купания волосы. Быстро оделась, схватила сумку и выбежала из квартиры, сжимая мобильный в кулаке на случай, если Дарья захочет перезвонить. Потыкала в кнопку вызова лифта, но цифры табло над дверью так медленно отсчитывали этажи, что я не выдержала и бросилась вниз по лестнице. Казалось, что держу в руках тонкую ниточку, связующую с жизнью Дарьи, и боюсь ее выронить или отпустить.

Прямо у входа в подъезд я обратила внимание на припаркованный черный «Мерседес». Может, так случилось потому, что на подземной стоянке всегда парковались примерно одни и те же жильцы, а эта машина хоть и показалась смутно знакомой, но явно не принадлежала никому из соседей. Я замедлила шаг, огибая капот и пытаясь рассмотреть, сидит ли кто-то в темном салоне. Но тусклый фонарь над дверью не позволял увидеть в достаточной мере, а стоять и вглядываться было некогда.

Я добралась до своей машины, села за руль, завела мотор. У «Мерседеса» включились фары. Банальное совпадение? Я тронулась с места, и тот автомобиль плавно отъехал, последовав за мной. Нет, не совпадение. Очередная слежка, причем явная, напоказ. Люди Татарина? Или кто-то еще? Кто бы это ни был, они не собирались вступать со мной в контакт до какой-то лишь им известной поры.

Что ж, это не впервые, когда мне доводилось ездить в сопровождении незнакомцев, а тревога за Дарью сильно перевешивала прочие эмоции, даже чувство страха. Я злобно оскалилась незнакомцам в зеркало заднего вида и перевела взгляд на дорогу, решив сосредоточиться лишь на том, как добраться быстрее.

Каждый красный сигнал светофора, на котором приходилось останавливаться, заставлял ерзать на сиденье и вглядываться в экран телефона. Дождется ли Дарья? Не натворит ли дел сгоряча? Я представляла, каким ударом станет ее смерть для Макса, и с трудом заставляла себя дышать. А ни в чем не повинные дети? Каково будет им остаться без матери? С каждым вдохом паника охватывала все больше.