Читать книгу "Арабская принцесса - Таня Валько"

– И что это за закон, который обрекает изнасилованную девочку на позор?! – добавляет она, уходя.

Она хотела добавить: «Что за правители нами руководят?!», но в последнюю минуту прикусила язык. «Я им отплачу тем же, – пообещала она себе в душе. – Так ко мне относиться! А я, наивная дурочка, думала, что, по крайней мере, дедушка меня любит». Она чувствовала себя обманутой и обиженной и еле сдерживала слезы. «Те, кто утверждает, что эта страна только формалин и гниль, правы», – думает она и принимает окончательное решение.

До сих пор она не знала, как реализовать свой план уничтожения семьи, но во время разговора с Марысей, ее внезапно осенило.

– Я уже знаю, к кому обратиться! – выкрикивает она, когда беседа с молодой женой бен Ладена прерывается. – Бен Ладен! Усама! «Аль-Каида»! Это единственная реальная сила, которая может уничтожить королевство. Не остановлюсь ни перед чем, ведь моя противная семейка не колеблется, нанося мне обиды. Конец большинства из них уже близок! Проваливай, дедушка, в гроб, туда, где тебе самое место!» – после этого Ламия просто подпрыгивает и потирает ладони со страшной улыбкой на губах. Ее радость прерывает звонок телефона. Воодушевленная принцесса мгновенно поднимает трубку.

– Эй, что-то нас разъединило, – слышит она спокойный голос Марыси, которая невинно спрашивает: – О чем мы говорили?

«Это мне только и нужно!» – Ламия довольно улыбается себе под нос, а ее черные глаза сужаются до щелок.

– Любимая моя! Собственно, я как раз хотела тебе рассказать, что мы можем начинать нашу благотворительную деятельность, – сообщает она триумфально. – Если у тебя в учебе небольшой простой, то мы можем сразу закончить остальные формальности.

– Да? А какие?

Марыся не знает, что ответить, так как не давала добро. Даже не удосужилась хорошенько это обдумать, проконсультироваться с мамой, Хамидом, может, с Кингой. Или она должна обговорить дела с каким-то юристом? Тысячи вопросов вертятся у нее на языке, но принцесса не дает ей времени для сомнений.

– Самое важное, это согласие! – пробует сбить она Марысю с толку и развеять ее скептицизм. – Что мы должны делать вместе? Подписать договор о совместной деятельности у нотариуса, открыть счет в банке и положить на него основной капитал, который задекларируем.

Говорит она это совершенно свободно, стараясь умалить минимальную сумму.

– Потом останется только арендовать место, нанять какую-нибудь секретаршу, шофера, купить служебные мобильные телефоны, какую-нибудь чепуху, – она старается заговорить зубы собеседнице.

– Так по сколько мы вкладываем в фирму? – Марыся все же не настолько прибитая и знает, что самое главное.

– Столько, сколько мы договаривались, разве нет? – Принцесса глубоко вздыхает. – Наверное, ты половину денег спустила во время отдыха, – громко смеется она, делая вид, что относится пренебрежительно к сумасшедшей величине ранее обговоренной суммы.

– Знаешь, я должна все обдумать.

Марыся, соучредитель помоложе, решает не скрывать своей неуверенности.

– Я должна обсудить это с мужем, – применяет она окончательный аргумент.

– Ну, да, – хмурится Ламия. – А я думала, что это твои деньги и что ты независима. Но, видно, я ошиблась, – гладит она Марысю против шерсти. – В конечном итоге в арабских странах каждая… ну, почти каждая женщина должна молить о согласии своего махрама, господина и владыку.

– Неправда! Вовсе нет! – возмущается Марыся, поддавшаяся на провокацию, а на губах принцессы появляется ехидная улыбка.

– Тогда что мешает, чтобы я сегодня заскочила к тебе и отвезла к юристу, а потом в банк? В начале нашего разговора ты не жаловалась на нехватку времени, а скорее, наоборот, что его чрезмерно много.

– Послушай…

Марыся колеблется, она ведь так хотела помочь детям и женщинам в этой, ой какой непростой для них, арабской стране.

– В принципе… – снова начинает и обрывает фразу она.

Единственное, что ее смущает и приводит к разладу с собой, – это неодобрение Хамида и его предостережения по поводу принцессы. «Он не может быть объективным, – быстро приходит к выводу она. – Они были любовниками. Видно, расстались с гневом и сожалением, после чего-нибудь такого каждый парень будет говорить о своей бывшей все самое плохое. Такова правда, – приходит она к окончательному выводу. – Даже идеальный Хамид всего лишь мужчина», – улыбается она, с нежностью думая о муже, которого любит настоящей, большой и чистой любовью.

– Что ты так тянешь слова? – принцесса не может вынести тишины в телефонной трубке и начинает нервничать. – Так когда нам за тобой приехать?

– В двенадцать, после молитвы. Банки и учреждения работают тогда спокойно еще пару часов. – Марыся принимает самостоятельное окончательное решение.

– Окей, тогда досвидос! – радостно выкрикивает Ламия и чувствует, словно у нее камень с души свалился. Первый пункт плана сегодня будет реализован. Она горда своими способностями договариваться. «Через пару дней, когда защелка упадет, а деньги попадут в саудовский банк, начну распускать щупальца, – решает она. – Я должна торопиться, так как эти мерзавцы готовы каждую минуту прийти за мной и насильно выдать замуж. Тогда я уже не высуну нос из-за ограды замка. Нужно упредить их действия».

– Дедушка, любимый, – шепчет она в телефонную трубку, буквально мяукая сладким как мед голоском. – Я так глупо сбежала. Извини, пожалуйста, я не хотела быть невежливой. Мне так обидно, – раскаивается она, а ее лицо становится похожим на камень.

– Ничего, ничего, внученька.

Старейшина рода говорит старческим дрожащим голосом, но слышно, что он очень доволен.

– Знаешь, что я бы для тебя с неба звезду достал, но, когда ширятся сплетни, на меня давят все больше.

– Знаю, знаю, очень хорошо тебя понимаю, – поддакивает Ламия, хоть ее слова отдают фальшью. Она кривит при этом лицо, выражающее наивысшую степень презрения. Ее черные брови сходятся, а губы кривятся. На лице не дрогнет ни один мускул. Черты заостряются, превращаясь в маску, олицетворяющую все зло, которое много лет копилось в ее сердце.

– Дай мне все же немного времени, хорошо?

– А сколько тебе его нужно? Ты уже и так достаточно долго была вольна, свободна, нужно определяться.

– Полгода? – Ламия идет ва-банк.

– Ну нет! Не преувеличивай! – старейшина протестует сильно и решительно. – Если сама найдешь себе какого-нибудь стоящего кандидата, я не буду против. Он может, даже не быть саудовцем, уже все едино. У тебя есть месяц, – оглашает он приговор.

– Что?! Месяц?! Дедушка! – кричит она расстроенно, а глава рода заканчивает разговор и кладет трубку.

«А сколько бы мне дали, если бы я не покаялась и не попросила?» – думает она в бешенстве, но уже и в панике. – Не исключено, что даже сегодня хотели меня бросить в объятия Абдаллы! Кто знает? Может, дедушка уже подписал мой брачный контракт? Ведь я не должна в этом участвовать, ни давать согласие. В раздражении она тяжело садится и каждые пять секунд поглядывает на часы, ожидая двенадцати, как своего избавления.