Читать книгу "Жестко и быстро - Владимир Пекальчук"

Я присмотрел укромное местечко за урной в десяти шагах и спрятал за ней диктофон и микрофон. Запись пошла, осталось дождаться Акселя.

Он появился вскоре, подкатив на большом черном внедорожнике, остановился, и тут я помахал ему рукой, привлекая внимание.

Аксель вышел из машины и направился ко мне.

— Еще раз привет, Редж. Что ты тут делаешь?

— Любуюсь видом.

Он подошел и стал рядом. У наших ног начинается лестница — сто сорок четыре ступени — и скрывается в сумерках, сгущающихся у подножия холма.

— Отличный вид, что и сказать.

— Угу.

— Что-то ты мрачен, Редж. Проблемы какие-то?

— У меня? Нет.

Хотя это, конечно, ложь: у меня проблема, нестыковка между необходимостью и нежеланием.

— Так ты это… Не помирился с Горди?

Я пожал плечами:

— Ну как тебе сказать… Я с ней, если на то пошло, и не ссорился. Все нормально. Она даже помогла мне незаметно выбраться из усадьбы.

В этот момент у Акселя зазвонил телефон, а я повернулся и сделал несколько шагов прочь от края.

— Ну бывает… Бывает… Ха-ха! Все, жду. — Он выключил телефон и повернулся ко мне. — Гордана только что нечаянно облила Кассандру киселем, прикинь?

— Да уж, — вздохнул я, — перегиб. Я думал, Горди что-то попроще придумает…

Вот тут Аксель начал понимать, что дело нечисто.

— Ты пришел сюда, а Касси задержалась, — сказал он, — это странное совпадение.

Я покачал головой и посмотрел ему в глаза:

— Нет, не совпадение. Горди задержала Кассандру, чтобы я мог встретиться с тобой без посторонних.

— Зачем, Редж?

— Мне очень неприятно говорить это, Аксель, но я собираюсь убить тебя.

Вокруг него моментально всколыхнулся воздух: он закрылся щитом, хотя голос не выдавал озабоченности.

— Меня? Редж, за что?

— Я скажу тебе две вещи, одну из которых ты и сам прекрасно знаешь, а о другой даже не догадываешься. Ты убийца, Аксель, вот первая.

— Чего-о-о?!

— Не надо делать такие большие глаза. Когда у тебя выпал телефон, на него позвонила моя тетя Маргарет, помнишь? Я прекрасно понял, что она пыталась уговорить тебя доделать начатое — то есть убить меня. Мы оба с тобой знаем, что ты убил Томаса, и отпираться бесполезно.

Его лицо помрачнело, но отпираться Аксель действительно не стал.

— Редж… Я правильно понимаю, что ты собираешься убить меня за то, что я убил Томаса?! Ты же ненавидел его страшной ненавистью!

— Ни в коем случае, он был ублюдком и сполна заслужил то, что ты с ним сделал, я не могу винить тебя за это. Проблема в том, что отвечать за твое преступление пришлось невиновному.

Аксель сник.

— Да, я… я знаю. Послушай, Реджи, я знаю, что очень виноват перед тобой, но так получилось не по моему желанию. Твоя тетка, эта проклятая сука, изначально планировала подставить тебя, но я об этом не знал! Она заливала мне, как все будут счастливы, если Томаса не станет, особенно ты… Мне и в страшном сне не могло присниться, что она подставит тебя!

Я кивнул.

— Я понял это еще тогда, когда слушал тетю Маргарет. Но ты позволил невиновному страдать за твой грех. Ты позволил ни в чем не повинному мальчику попасть вначале в тюрьму, а потом и в пустыню смерти. Как человек чести ты должен был признаться. Пусть даже сбежать в другую страну и прислать письмо-признание. Но ты этого не сделал. Чем теперь оправдаешься?

Аксель развел руками.

— Ничем. Я хотел, но не смог. Да, я оказался слабаком, не стану тебе рассказывать, через что я сам прошел из-за мук совести… Но я бы потерял все, и Кассандру в том числе. Я надеялся, что как-то все образуется, даже подумывал, чтобы как-то устроить тебе побег из тюрьмы… Но потом вышло, как вышло. Послушай, Редж, тебе из-за меня через многое пришлось пройти, но ведь в конечном счете благодаря господу все получилось отлично! Ты оправдан, и при этом Томас больше не отравляет тебе жизнь. Разве нет?

Я медленно покачал головой.

— Нет. Да, я знаю, ты пытался как мог загладить свою вину перед Реджинальдом, но увы. Вторая вещь, которой ты не знаешь, — ты двойной убийца. Реджинальд не выжил. Он умер, даже не добравшись до пещеры.

Он несколько секунд переваривал, потом переспросил:

— Это фигурально сказано или ты на полном серьезе говоришь о себе в третьем лице, да еще и как о покойнике?

— Помнишь, мы говорили о других мировых древах и других мирах? Так вот, ты совершенно прав. Меня зовут Такаюки Куроно, я родился, прожил жизнь и умер в другом мире. На Земле, на которую не свалились альвы и свартальвы. На Земле, где нет магии, но зато есть летающий транспорт. Где большинство людей сомневается в существовании господа. Моя родина — страна, которая находится на востоке, там, где здесь расположен Свартальвсхейм.

Он смотрел на меня с недоверием.

— Ну и как же Реджинальд стал Куроно?

— Без понятия. Я падал в пропасть в обнимку с медведем, а потом открыл глаза и увидел, что в пустыне, и обнаружил, что в чужом теле. Господь тоже не непогрешим. Он прощелкал, что в пустыне умирает невиновный, и попытался исправить ситуацию, засунув в тело Реджи мою душу. Так мне видится эта ситуация, по крайней мере.

— Это бред, — возразил Аксель, — я боюсь, ты немножко того… тронулся. Это, конечно, тоже моя вина, но…

— Боевая система, позволяющая голым кулаком разбивать кирпичи и пробивать щиты, мне тоже в бреду померещилась? Порой мне кажется, что я — это я, а порой, что я — Реджинальд. Но не бывает снов длиною в жизнь. Факт остается фактом: Реджи умер и был мертв две минуты, после чего в его теле появилась душа Такаюки Куроно. Кто я теперь, я не знаю. Но Редж умер, и с этим ничего не поделать. В его теле — чужая душа.

— Знаешь, Редж… Если ты не Реджинальд, то у тебя тем более не может быть ко мне претензий. Ведь в итоге всего этого ты, умерший в другом мире, получил новую жизнь, не так ли? Как по мне, тебе она пришлась по вкусу!

Я кивнул.

— Не буду отрицать, снова жить — это здорово, но… Пойми, Аксель, я прожил долгую жизнь и погиб, спасая двух детишек. Я умер с улыбкой на губах и ни о чем не жалею. И если бы господь, перед тем как сунуть мою душу в тело Реджинальда, спросил меня, я ответил бы ему, что не желаю себе чужой жизни, отобранной у ребенка, который и жить-то не начал толком. Я бы с радостью вернул сюда душу Реджа, а сам ушел туда, куда мне положено было идти. Но, увы, я не бог. Я не могу этого сделать. И знаешь что? Порой мне кажется, что и Реджи не ушел. Его душа где-то рядом, он не может уйти неотомщенным. И то единственное, что я в состоянии сделать для бедного малыша, — призвать его убийц к ответу, чтобы душа Реджика обрела покой и ушла в добрый путь. Трагедия в том, Аксель, что ты в общем-то неплохой человек, однажды совершивший ошибку, оступившийся. Ты мог все исправить, но не исправил. Я, Такаюки Куроно, не испытываю к тебе ненависти, а искренне сочувствую. Но ты должен понимать, что за свои поступки отвечать придется, и есть ошибки, которым не может быть прощения.