Читать книгу "Дефолт - Инна Тронина"

– Оксана Валерьевна! – вдруг тихо позвали её.

Это был Генрих Смулаковский; третий раз за день Оксана увидела его лицо, но теперь – вживую.

Парень был откровенно красив, выглядел молодо и мужественно, и честный взгляд его, казалось, проникал в самое сердце. Сыщица вдыхала запах дорогих сигарет, импортной туалетной воды и геля для волос. Оксане не стало страшно – ну и что, обычный мужик из иномарки, да и метро тоже попадаются такие. Похожие водилы всегда пропускают даму на дороге и помогают ей с мелким ремонтом.

– Да, Генрих Евгеньевич! – с готовностью отозвалась Оксана.

Теперь они улыбались друг другу, как старые знакомые.

– Добрый вечер! – сказал Смулаковский, и Оксана заметила, что он неприятно удивлён её осведомлённостью.

– Рада вас видеть, – спокойно сказала Оксана.

Генрих тут же подхватил её под локоть. Моментально сообразив, что вырываться бесполезно, сыщица покорилась судьбе.

– Я прошу вас без сопротивления и прочих глупостей пойти со мной и сесть вон в ту машину…

Смулаковский указал не на «Опель» Виноградова, а на новенькую «Газель-Фургон» белого цвета с красными и синими полосками на кабине и кузове.

– С вами хочет увидеться один человек, который расскажет вам много интересного. Если мы найдём общий язык, вы сможете отчитаться перед своей клиенткой. Прошу вас, Оксана.

– Делать нечего, Генрих, придётся проехать с вами.

Стараясь не думать о том, что её ждёт в ближайшее время, Оксана последовала за Смулаковским. И неожиданно неловко, на четвереньках, вползла в открытые дверцы фургона. Генрих молча указал на автомобильную камеру, и Оксана кое-как устроилась на ней, сжавшись в комок, обхватив колени руками. Генрих закрыл дверцы, и «Газель» тут же рванула с места.

Оксана старалась не представлять себе волнения и тревоги коллег по агентству, слёз маленькой дочери, которая теперь неизвестно когда и при каких обстоятельствах увидит свою мать. Смулаковский обещал предоставить возможность отчитаться перед клиенткой, а это предполагает как минимум сохранение жизни. Впрочем, намёк мог оказаться и элементарной иезуитской издёвкой. Верить такому ублюдку, как этот «бой-френд», ни в коем случае нельзя.

Но выбирать не приходится – нужно было или орать и вырываться, что делать уже поздно, или без лишних слов отправляться в фургон. В первом случае Оксану вряд ли спасли бы – никому не хочется связываться с бандитами. Люди, естественно, разбежались бы, как тараканы. А крепкие мальчики Старосвецкого всё равно затянули бы её в машину, только тогда на пощаду рассчитывать было бы нельзя. В случае же беспрекословного повиновения при сохранении непоколебимого достоинства можно надеяться на благоприятный исход дела.

Убивать сотрудника сыскного агентства Старосвецкому ни к чему – лучше попробовать с ним договориться. Вместе с Оксаной добытые ею улики всё равно не уничтожить. Документы и плёнки размножены, хранятся в агентстве, в сейфе, откуда их не так-то просто похитить, да ещё без последствий для себя. А вот если сторговаться с частными сыскарями, компромисс вероятен, но только на взаимовыгодных условиях. Видимо, как раз эти условия Старосвецкий и собирался передать через Оксану.

Ехали долго, и, наконец, Оксане стало скучно. Покачиваясь на камере, она дремала. На одном из крутых поворотов проснулась и стала думать, какие карты могут быть на руках у Виктора Старосвецкого. Оксане уже давно хотелось поближе познакомиться с этой пусть зловещей, но всё же незаурядной личностью. И вот сегодня её мечта сбудется. Пусть Генрих и не назвал имени своего патрона, Оксана почти не сомневалась в том, что направляются они к начальнику службы безопасности банка, бывшему чекисту, «афганцу» и герою, превратившемуся в бандита.

Каким-то непостижимым образом Оксана почувствовала, что они уже выехали из Москвы, и «Газель» несётся по шоссе, а вокруг шумит зимний лес. Наконец затормозили, и водитель два раза нажал на клаксон. Значит, встали перед воротами, и сейчас их откроют. Послышалось тихое гудение, и «Газель» снова тронулась с места; правда, тут же и встала, как вкопанная. А не туда ли прикатили, не к тем ли воротам, куда Максим Виноградов тащился из Кузьминок через всю Москву? Если догадка верна, ни в коем случае нельзя подавать виду, что местность знакома. А то действительно могут по башке дать или отвезти в дальнюю область, откуда быстро не доберёшься. Конечно, и отсюда свалить не так-то просто…

Створки фургона открылись, Смулаковский подал Оксане руку, вывел её на участок, где росло всего несколько ёлочек. По бокам расчищенной дорожки громоздились утрамбованные лопатой сугробы, а невдалеке стоял деревянный простой зимний дом. Он был одноэтажный, с мансардой и двумя пристройками-сарайчиками, и не производил никакого впечатления. А они-то с Лёшкой размечтались, вообразили коттедж или даже замок из красного кирпича под медной крышей! У Виктора Аверкиевича, оказывается, жильё, как у пенсионера занюханного. Куда ему столько денег в таком случае, интересно?

На фоне скромного жилища странно смотрелись многочисленные иномарки, припорошенные снежком. «Опель» Виноградова присоединился к ним позже, и поэтому ещё сверкал отполированным кузовом. В ту же шеренгу крайней встала «Газель-Фургон». Водитель с охранником пошли впереди, и последний распахнул перед Смулаковским дверцу, ведущую вроде бы в сарай. Генрих, в свою очередь, пропустил вперёд Оксану, и она поняла, что проходит через металлоискатель. Хорошо бы этим обыск и ограничился, а то с них станется – ещё и догола разденут. Старосвецкий явно себя бережёт.

Оксана не успела надышаться во дворе чистейшим загородным воздухом и подумала, что надо бы уехать с загазованной Пресни, увезти ребёнка. До кризиса хотела купить «домик в деревне», но теперь ничего не светит. А как хочется, например, с лыжами выехать в воскресенье, заночевать в бревенчатой избушке, где так уютно топится печка…

– Поторопитесь, пожалуйста! – сказал Генрих.

Рядом с ним вышагивал молчаливый насупленный охранник, который, несмотря на комичность положения, тщательно контролировал каждое движение Оксаны. Она вспомнила, что, вылезая из фургона, заметила под ёлками двух снеговиков. Неужели здесь есть дети? Или бандиты вспоминают давние годы, лепят баб и играют в снежки?..

– Осторожно, ступеньки высокие и крутые. Сейчас включу свет, чтобы вы не споткнулись.

Охранник не пошёл с ними за очередную, обитую войлоком дверь. Смулаковский зажёг светильник под потолком, и Оксана увидела дощатые стены, узкую лестницу и две двери. Лестница оказалась такой скрипучей и шаткой, что, поднимаясь вслед за Генрихом на второй этаж, она боялась оступиться. Генрих её демонстративно игнорировал, поворачивался спиной, не оставляя никого сзади гостьи. Не такой он дурак, чтобы ожидать нападения. Ни Оксане, ни Старосвецкому, ни Смулаковскому сейчас обострение не нужно. Впрочем, сыщица заметила у Генриха кобуру, судя по размеру, с пистолетом Стечкина.

Генрих постучал по косяку, и из-за двери ответили:

– Войдите!