Читать книгу "Его звездная подруга - Ольга Пашнина"

Брэнд почувствовал, что больше не может контролировать собственные чувства и желания. Но одну вещь он обязан был ей сказать.

— Знаешь, мне кажется, будто все это время ты берегла эмоции для меня.

Джен

Это напоминало сон. Из тех, что мучили меня, пока он был в тюрьме, а Миранда — у похитителей из «Амбивалента». Из тех, где я всегда получала больше, чем когда-либо в жизни.

Каждая клеточка тела чувствовала в несколько раз сильнее, чем обычно. Каждое прикосновение обжигало, отзывалось сладкой болью и дрожью. Все вокруг, начиная от запахов и заканчивая звуками, словно находилось не в этой реальности. Мир сузился до одного-единственного мужчины. Родного.

Действовал ли это Брэндов наркотик или просто само его присутствие лишало меня здравого смысла, размышлять не хотелось. А чего хотелось? Пожалуй, просто лежать и наслаждаться всем, чего я была так долго лишена. Поцелуями, возвращать их, не боясь ничего. Объятиями, в которых безопасно и хорошо. Самой ситуацией, когда он рядом и можно улыбаться, точно зная, что нет никакого подвоха.

Как приятно ошибаться в людях! Как восхитительно и чудесно смотреть в темные глаза Брэндона Эко и осознавать, что ты ошибалась и не собирается он предавать или выбрасывать, как надоевшую любовницу. И это знание идет откуда-то изнутри, окутывая уверенностью в том, что все будет хорошо. Прямо сейчас, прямо здесь.

— Произнеси мое имя, — попросил он, когда все мысли почти исчезли, оставив чистое, незамутненное удовольствие.

— Брэнд, — тихо пробормотала я.

И неожиданно самой понравилось, как это имя звучит.

— Громче, Дженни.

Повторила. Волнами накатывало беспричинное счастье.

— Чему ты улыбаешься? — спросил он.

— Я не могу улыбнуться?

— Не к добру это.

— Брэнд, полегче, я гибкая, но не настолько.

— А на мостик встать сможешь?

— Псих!

Каждое движение, каждый взгляд или каждое слово — ловишь его, запоминаешь, улыбаешься от приятного знания, что тебя кто-то любит. Причем весьма… кхм… активно.

— Я есть хочу.

— Я весь твой, Дженни!.. Ай! Не кусайся! Не кусайся, кому говорю! Привяжу, Джен, серьезно, у меня есть ремень!

И привязал. Я послушно лежала, пока мои руки привязывают над головой к бра. Фыркнула, глядя на довольного Брэнда, а потом с легкостью распустила узел и, пока Брэнд не успел опомниться, снова укусила. В плечо.

— Как ты…

— Ты неправильно завязал узел. Вернее, правильно, но можно так сложить руки, чтобы легко освободиться. Надо вот так.

Не знаю, понял ли он что-то, но позволил мне завязать крепкий узел на запястьях и послушно лежал, пока я раздумывала.

— И что теперь? — похоже, все-таки понял, потому что улыбался и лежал смирно.

— Скажи мне, — улыбнулась и я.

Мой взгляд скользил по темным, коротко стриженным волосам, которые так и хотелось немного взъерошить. По красивому, хоть и по-мужски грубоватому лицу, по спортивному торсу, где вились в причудливом узоре татуировки его расы.

Брэнд одним движением сел. Не помешали даже связанные руки. Миг — и ремень валяется где-то на полу, а мою талию стиснули в стальных объятиях. Лба коснулись горячие губы, потом скользнули по щеке и наконец поцеловали. Долго и сладко.

— Нет, Дженни, это ты мне скажи.

— Что сказать?

Почему-то не смущало собственное тело, не такое уж и идеальное. Не пугал шквал эмоций, незнакомых ранее. Все это гармонично сплелось, и жизнь обещала круто измениться.

— Что любишь меня. Хочу услышать.

— Почему я первая?

Мы, как всегда, обменялись упрямыми взглядами. И… короткими поцелуями.

— То есть ты мне уступать не собираешься? — осведомился Брэнд.

— Я когда-то уступала?

— Предлагаю компромисс.

Он обнял меня, зашептав на ухо, а рукой проводя вдоль позвоночника.

— Мы не будем друг другу этого говорить, но каждый будет знать.

— Хорошая идея?

Несколько секунд мы просто лежали, слушая дыхание друг друга и думая каждый о своем. Действие таблетки начало немного спадать, я чувствовала усталость и предвкушала день, когда мышцы будут ныть. Я же не гимнастка!

Потом свет вдруг погас. Такое иногда бывало во время гиперпрыжка или когда работала межзвездная связь — энергию экономили. Но для меня это погружение во тьму стало неожиданным. Я вздрогнула, прижавшись крепче.

Наши голоса слились воедино:

— Я тебя люблю.

В темноте это сказать было легче.

— Это нормально? Мы знакомы несколько месяцев, — с сомнением произнесла я.

Свет так и не включили. Приближалось утро, и мы валялись на узкой койке. Болтали о какой-то ерунде, хотя стоило поговорить, скажем, о возвращении или дальнейших планах. Но почему-то все это не волновало, казалось несущественным.

— Джен, мы знакомы почти восемь лет. У нас необычная история, имеем мы право на свои слабости? Не думай о том, кто и что скажет. Я не думал, что пущу кого-то в свою жизнь, но ты вошла в нее сама. Тебе что, платили, чтобы ты меня спасала?

— Нет, виной твое невероятное обаяние, — фыркнула я.

— Ты на нее похожа, — вдруг сказал Брэнд.

— На твою жену.

— Не внешне и не характером, не поведением. Просто она… не знаю, она относилась ко мне так же. Не питала иллюзий относительно моей святости, но любила и защищала перед всеми, кто пытался в мою сторону бросить дурное слово. Я не всегда, далеко не всегда вел себя с ней, как должен был. Тебя я обижать не буду. Но и не отпущу. Я не переживу, Дженни, если ты уйдешь. Или с тобой что-то случится.

— Ничего со мной не случится, — отмахнулась я. — Мы живучие. А я еще и вредная.

— Замерзла?

Я кивнула, потому что действительно в каюте было прохладно. Система сама следила за климатом в каютах и почему-то решила, что нам необходимо охладиться. После нескольких часов наедине с Брэндом поток прохладного воздуха, направленный прямо на горячую кожу, был далеко не приятным дополнением. Я бы предпочла продолжить греться в теплых объятиях.

— Джен, знакомься, одеяло. Одеяло, это Дженни, ее надо согреть. Я уже не справляюсь. — У Брэнда явно было отличное настроение.

Еще бы пальцы прекратили мучить мою сережку. Отвлекает же…

— Заканчивается, да? — спросил Брэнд. — Сейчас отрубишься. Спи, сколько захочешь, я велю тебя не будить. А мне надо немного поработать. Днем приземляемся. Сразу пойдем купаться, да?

— Ага. — Я зевнула.