Читать книгу "«Пятая колонна» Древней Руси. История в предательствах и интригах - Валерий Шамбаров"

Государь провел скрупулезное расследование, но не выявил ни малейших зацепок, которые указывали бы на жену. Она осталась абсолютно чистой, ее положение при дворе не изменилось. И ни один из современников, даже откровенно враждебных Софье, не считал возможным бросить ей обвинение в убийстве пасынка. Но в его смерти были заинтересованы и еретики, кучкующиеся вокруг Елены Волошанки. Однако до поры до времени их мотивы были понятны только им самим, их никто не заподозрил.

И все-таки покоя им не было. В Новгороде владыка Геннадий попытался продолжать следствие над сектантами и узнал потрясающие сведения. Один из арестованных, Самсонка, признался, что у них имеются могущественные покровители в Москве, назвал дьяка Федора Курицына. А еретики в Новгороде почувствовали свою безнаказанность, откровенно наглели. Публично глумились над иконами, отказывались от Св. Причастия. Епископ хотел взять под стражу одного них, Захарию, но тот удрал в столицу и принялся рассылать клеветнические письма – называл еретиком самого Геннадия.

Владыка обратился в Москву, жаловался, что Курицын покрывает жидовствующих. Государь не поверил, это выглядело невероятным. Тогда Геннадий отправил послания архиепископу Ростовскому, епископам Суздальскому, Пермскому, Рязанскому, Сарскому, весьма уважаемым игуменам Иосифу Волоцкому, Нилу Сорскому и др., призывал защитить Православие. Они вступились, писали к великому князю. Только сейчас Иван III начал понимать: дело и впрямь неординарное. Хотя и сектанты не сидели сложа руки.

Борьба с ересью находилась в ведении митрополита, а его кафедра пустовала. На роль предстоятеля Церкви подбирали то одного, то другого претендента, а высокопоставленные сектанты старательно очерняли их. Наконец, добились своего, в августе 1490 г. протолкнули в митрополиты игумена Симонова монастыря Зосиму. А он уже был вовлечен в ересь. Собор против жидовствующих созвали через месяц после его избрания. Но самые крупные фигуры остались в тени. Курицын доказал великому князю, будто его оговорили. Имена Патрикеевых и Елены Волошанки вообще не звучали. Успенский протоиерей Алексий-Авраам умер. Перед судом предстали Захария, протопопы Дионисий, Гавриил и несколько их сообщников. Единомышленники предупредили их: если хотите жить, не проболтайтесь.

Они не проболтались, говорили только о себе. Митрополит Зосима притворно ужасался обвинениям, закатывал глаза. Св. Иосиф Волоцкий и ряд других священнослужителей требовали для отступников смертной казни. Но митрополит высказался против, да и великому князю советники внушали: можно ли казнить людей за духовные заблуждения? Вдруг еще покаются… Собор проклял ересь, но для персональных преступников ограничились гражданской казнью. Еретиков посадили на лошадей задом наперед, в вывороченной наизнанку одежде, на головы надели колпаки из бересты с надписью «се есть сатанино воинство». Провезли по улицам Новгорода, но сожгли не людей, а только колпаки. Осужденных разослали по монастырям.

Зато митрополит после этого развернул настоящую войну против верных служителей Церкви. Под разными предлогами снимал их с постов, заменял своими ставленниками. Свернул преследования сектантов, запрещал арестовывать их, наставлял: «Не должно злобиться на еретиков, пастыри духовные да проповедуют только мир». А исподтишка Зосима пытался отравлять Православие. Толковал его искаженно, находил якобы противоречия в Священном Писании. В частных разговорах вовсе отрицал Евангелие, учение апостолов и отцов Церкви, сеял сомнения в загробной жизни. Палаты митрополита превратились в своеобразный клуб. У него собирались сектанты, рекой лилось вино, велись антихристианские речи.

Но Зосима слишком осмелел. Через слуг, гостей, случайных свидетелей распространялись известия о его поведении. Поднимало голову возмущенное духовенство, загремел голос св. Иосифа Волоцкого. Он писал: «В великой Церкви Пресвятой Богородицы, сияющей, как второе солнце посреди всея Русской земли, на том святом престоле, где сидели святители и чудотворцы Петр и Алексий… ныне сидит скверный и злобный волк, одетый в одежду пастыря, саном святитель, а по воле своей Иуда и предатель, причастник бесам». «Ныне шипит тамо змий пагубный, изрыгая хулу на Господа и Его Матерь».

Жидовствующие силились оградить государя от таких разоблачений, преподносили как клевету. Но обвинения накапливались, подтверждались. Хоть и не сразу, Иван Васильевич спохватился. В 1494 г. Зосиму свели с престола. Правда, великий князь предпочел замять скандал. Людям объявили, будто митрополит добровольно ушел в монастырь, а в официальных документах указывали иную причину, будто его сняли за пьянство и нерадение о Церкви. Но его преемником епископы выдвинули настоятеля Троице-Сергиева монастыря Симона, ревностного православного. Св. Иосиф Волоцкий стал деятельным его помощником. Он написал трактат «Просветитель», подробно разобрав положения ереси, доказав ее крайнюю опасность.

Св. Иосиф понравился и государю, Иван III дозволил ему приходить ко двору в любое время. Лишь в одном пункте их мнения разошлись. Преподобный Иосиф убеждал вылавливать и немилосердно казнить еретиков, не принимать от них покаяния: мораль жидовствующих не только допускала, но и поощряла ложь. Великий князь полагал, что лжеучения надо искоренять более мягкими средствами. Иосиф Волоцкий настаивал на своем, а это раздражало государя. Он обрывал игумена, приказывал умолкнуть. Их встречи прекратились. Ну а сектанты затаились…

Между тем после смерти Ивана Молодого вопрос о наследовании престола оставался открытым. Старшим из сыновей государя стал Василий, родившийся от Софьи Фоминичны. Но был и внук Дмитрий, отпрыск Ивана Молодого. Государь до поры до времени не затруднял себя выбором. Одного сына он уже прочил в преемники, а Господь прибрал его! Отец присматривался к Василию, оставлял в Москве на время собственного отсутствия. Но в 1497 г. поступил чудовищный донос. Сообщалось, будто Василий готовит заговор. Дескать, он испугался, что престол достанется Дмитрию, задумал со своими сообщниками бежать в Вологду и на Белоозеро. Хочет захватить хранившуюся там казну государя, а с Дмитрием расправиться.

Обвинителями выступили Иван Патрикеев с сыновьями, зятем Семеном Ряполовским и еще несколькими боярами. Самые знатные, самые доверенные люди! Государь поручил им дальнейшее расследование, если они сумели что-то разузнать, пускай и разберутся до конца. Патрикеевы рьяно взялись за дело и подтвердили: заговор существует, в нем замешана жена государя, она приглашала к себе каких-то «баб с зелием». Не иначе, замышляла колдовство или отравление. Назвали соучастников – Афанасия Яропкина, Поярко Рунова, дьяка Федора Стромилова, Владимира Гусева, князя Ивана Палецкого, Щевия Скрябина, а с ними целый отряд детей боярских. Под пытками некоторые не выдерживали, признавались во всем, о чем их спрашивали. 27 декабря 1497 г. на льду Москвы-реки казнили шестерых: Яропкина и Рунова четвертовали, Стромилова, Гусева, Палецкого и Скрябина обезглавили. Баб-знахарок, лечивших великую княгиню, утопили ночью в проруби. Прочих уличенных детей боярских «в тюрьму пометали».

И все-таки Иван Васильевич сомневался насчет жены и сына. Неужели он настолько плохо знал собственную семью, проглядел эдаких злодеев? Что-то не сходилось, совесть была неспокойна. Государь знал, какие клубки подковерной борьбы завязываются при дворе. Сплести заговор могли не сами жена и сын, а их приближенные ради собственного возвышения. Во всяком случае, глава семьи обошелся с ними довольно мягко. Василия взял под домашний арест, «за приставы на его же дворе». Софью оставил в ее покоях, только не желал с ней видеться. Но эти события подтолкнули к выбору наследника.