Читать книгу "Путь к золотым дарам - Дмитрий Баринов"

Вслед за росами амазонки влетели на небольшую поляну с узкой горловиной-входом. Царица не опасалась засады, зная: у Ардагаста всего два десятка воинов (как увидела в чаше Асатра), все они тут. А стоявший под деревом человечек в сером кафтане и островерхой шапке даже не привлёк её внимания, пока вдруг не вырос в заросшего серой шерстью остроголового великана ростом чуть ниже дерева. Ухватив заранее припасённый увесистый ствол, леший принялся махать им, сбивая всадниц с коней, ломая кости лошадям. Ларишка и шестеро дружинников-венедов забрались на деревья и, укрывшись среди густых ветвей, принялись засыпать оттуда врагов стрелами.

Воительниц было больше, но на широкой поляне им трудно было развернуться. Кожаные доспехи их уступали прочностью железным, хотя и меньше сковывали движения. От длинных сарматских мечей спасали амазонок только прочные щиты в виде полумесяца да большая подвижность.

Оба пса, золотой и серебряный, свирепствовали в самой гуще сражения. Их тела, покрытые прочной, как металл, шерстью и кожей, но очень подвижные, были почти неуязвимы. Огнедышащие пасти обращали в обгорелые лохмотья кожаные доспехи, стальные зубы дробили кости. От псов не отставал Серячок.

Амазонки стреляли из луков, пытаясь ослепить серого великана, но Шишок, опытный боец, прикрывал глаза рукой. Если бы леший не держался поближе к деревьям, чтобы сохранить рост, мужеубийц постиг бы быстрый разгром. Призвав на помощь свою богиню, Томиранда поскакала прямо на лешего, рубясь направо и налево мечом и секирой. Подрубить ногу великану, пока лучницы отвлекают его! Но на пути царицы встал другой великан — смуглый, черноусый, в панцире индийской стали. Двуручный меч взвился над головой Томиранды. Царица подставила под удар скрещённые меч и топор, зажала клинок, попыталась вырвать его из руки врага. Это почти удалось ей, силой превосходившей многих мужчин. Но индиец перехватил кханду обеими руками, и царица сама оказалась на земле. А Шишок уже шёл дальше вокруг поляны, охаживая своей дубиной всех воительниц, каких удавалось достать.

Мигом вскочив, Томиранда увернулась от двуручного меча и ударила кшатрия секирой в голову так, что тот, опустив меч, уткнулся лицом в гриву коня. Следующий удар был бы смертельным, но тут, спасая друга, на царицу бросился с мечом и акинаком сам Ардагаст. Взмах меча — и рука с топором отлетела прочь. Отбив акинаком меч царицы, Зореславич вонзил ей меч в грудь. Индийская сталь прорезала зубровую кожу панциря и глубоко вошла в тело.

Меланиппа в это время пыталась попасть из лука в глаз серому великану. И тут вынырнувший откуда-то сбоку юркий грек разрубил её великолепный, хитро изогнутый скифский лук мечом. Девочка в ярости схватила секиру и; прикрываясь щитом-полумесяцем, обрушила на наглеца град ударов. Вот пусть этот нахальный гречишка и будет первым убитым его врагом! Гречишка, однако, оказался умелым бойцом. Выбил у неё секиру из рук и тут же повернул коня в другую сторону. Не интересно ему, видите ли, с девчонкой сражаться! Кипя от обиды, Меланиппа подобрала секиру прямо из-под носа у волка, погналась за греком... И вдруг с ужасом увидела, как мать, пешая, без руки, залитая кровью, из последних сил отбивается от царя росов. Вот она рухнула наземь. Тут на Ардагаста златоволосым вихрем налетела Ардагунда с секирой и щитом, оттеснила от истекавшей кровью Томиранды. А грек уже соскочил с коня, наклонился к царице...

— Пояс, Лошадка! Пояс! — крикнула Ардагунда.

Пояс с золотой крылатой волчицей, главная святыня мужеубийц! Но сейчас Меланиппа меньше думала о нём, чем о матери. Девочка ринулась вперёд, ударом секиры по гребенчатому шлему свалила наземь грека, бросилась к матери... И как-то сразу почувствовала, что та мертва.

— Мама-а-а!

Крик девочки был так громок, полон такой боли и тоски, что сражавшиеся на миг замерли. Но лишь на миг. Серебряный пёс бросился на Меланиппу, прожёг огненным дыханием панцирь, но получил такой удар секирой, что металлическая шкура треснула и на шее выступила кровь. Загробная тварь с визгом отскочила. Девочка одним рывком взвалила тело матери на коня. Странно: она знала, что должна мстить этому златоволосому царю из северных дебрей, но... не могла поднять на него оружия. Как никогда, ей казалось, что перед ней тот, чью могилу она ограбила.

— Царица погибла. Сёстры, отходим! — крикнула Ардагунда.

Сдвинув щит, она подняла левую руку ладонью вперёд, и оттуда вдруг ударил яркий свет. Ардагаст и другие росы отшатнулись. Амазонка сунула секиру в петлю у пояса и подняла другую руку. Свет стал ещё ярче. Ларишка, уже нацелившаяся в Ардагунду из лука, промахнулась из-за этого непереносимого света. Наполовину ослеплённые им росы не смогли помешать мужеубийцам отойти из леса вместе с телом царицы.

Уцелевшие амазонки собрались в крепости Сосруко. Теперь их было только двадцать семь. Росы не показывались из лесу, но было ясно, что они здесь. Заплаканная Меланиппа безмолвно сидела над телом матери. Воительницы, сбившись в две кучки, перешёптывались. Одни собрались вокруг Ардагунды, другие — возле Асатры. Военачальница и жрица-чародейка, они были первыми в общине после царицы.

— Ну, великая волшебница, где же были твои чары? — сказала Ардагунда, глядя в лицо Асатры. — От твоего серебряного веника пользы, кажется, меньше, чем от моих рук.

— Проторчала весь бой здесь, на холме, за тремя стенами, — неприязненно бросил кто-то.

— Да, здесь! — вскинула голову чародейка. — Потому что вон там, в лесу, стоял и сейчас стоит волхв, да такой сильный, что я так и не смогла из-за него разбудить силы, скрытые в Барсмане Воинов. А другой маг защищал Каменный мост в одиночку от полусотни зихов. И он же, кажется, вызвал из могилы Мадая, царя скифов, который изрядно потрепал зихов своим грозовым оружием. Поняли теперь, какие силы поднялись против нашей общины? Ты, Ардагунда, конечно, великая воительница, но с ними не справишься. Это могу только я, ведьма верхом на тыкве.

— Можешь? Что-то незаметно! — иронически прищурилась златоволосая амазонка.

— Заметите, если меня не будет, и те два мага как следует примутся за вас. Но они ничего не сделают, если оживить барсман не здесь, а там, где на севере есть гора с вечными снегами. Ближайшее такое место — у горы Фишт, как раз в истоках Шхагуаши.

— Так что же, убегать туда от росов?

— Почему? Можно сидеть в крепости и ждать, пока росы передерутся с зихами... или объединятся с ними против нас. А то ещё Мадаю захочется повоевать с нами. Подождём... Только царский пояс, милая Ардагунда, надень тогда сама. Чтобы последней царицей мужеубийц стала ты, военачальница, а не какая-то ведьма с горы Себероашхо. Я-то успею туда улететь, не то, что ты.

Асатра была сама любезность. Только улыбкой своей напоминала волчицу, скалящую зубы. Пальцы её поигрывали когтями волчьих лап, завязанных узлом под горлом. Её соперница, закусив губу, еле сдерживалась, чтобы не наговорить резкостей и не выставить себя перед всеми сварливой дурой. Меланиппа подняла голову и тихо сказала:

— Вы что, будете драться прямо над телом мамы?

Ардагунда под настороженным, хищным взглядом Асатры подошла к девочке, ласково погладила её по чёрным кудрям: