Читать книгу "Нить неизбежности - Сергей Станиславович Юрьев"

Дневник профессора Криса Боолди, запись от 25 июля 2946 г. от основания Ромы.

Глава 4

3 октября, 15 ч. 22 мин., о. Сето-Мегеро.

— А если всё-таки окажется, что нам с тобой совсем не по пути? — спросил Онисим, когда Лида уже вошла по колено в голубое сияние, разлившееся по дну Чаши.

— А тебя никто и не спрашивает, куда тебе приспичило, — холодно отрезала Лида, оглянувшись. — Ты пока здесь никто. Я тебе уже говорила. Забыл? — Она помолчала, ожидая, что Онисим последует-таки за ней. — Ну хорошо. Ладно. Давай сначала мои дела сделаем, а потом твоими займёмся. Я помогу. Хочешь?

— Мои дела тебе могут не понравиться. Очень… — Онисим не успел закончить фразы, как почувствовал лёгкое головокружение и замер в ожидании очередного глюка — то ли сосна на болоте вырастет, то ли брат Ипат привет с Того Света передаст…

Но ничего подобного не произошло — только немного усилился шум в голове, но это могли быть и отголоски водопада, который остался позади два часа назад. А потом возникло ощущение полной беззащитности и бессилия. Как-то раз, пару лет назад, ещё в Пантике, он спрыгнул с волнолома в штормящее море — просто так, потому что был волнолом и было море… А может быть, он тогда старался пробудить в себе хоть какое-то чувство — пусть даже страх? Сначала волны отнесли его от берега, а потом, протащив мимо прибрежных скал, выбросили на дикий пляж, верстах в десяти от города. Тогда пенный гребень, прежде чем обрушиться на берег, сжал его тело тугими струями так, что Онисим не мог пошевелиться. Теперь же было ощущение, что сила, сравнимая с той по мощи и непреклонности, попыталась осторожно проникнуть в его сознание, при этом стремясь остаться незамеченной.

— Что это? — он задал Лиде этот вопрос, вовсе не надеясь на внятный ответ.

— Это Тлаа приветствует тебя. — Она усмехнулась, стоя уже по пояс в голубоватом мареве. — Знаешь — как собачка принюхивается к незнакомому человеку… Не бойся — не тронет. Фу! Он со мной.

Ощущение чужого присутствия внутри тут же пропало, но Онисим не почувствовал облегчения — уверенности в себе почему-то не прибавилось. Что-то заставляло его идти за этой девчонкой, которая, похоже, сама толком не знает, чего хочет — то ли крови, то ли мести, то ли всенародной признательности за расправу над «злобными угнетателями»… А ведь без очков видно, что ни первое, ни второе, ни третье ей не светит — сколько бы она ни хорохорилась, а убить ей под силу разве что таракана тапочкой. И всё-таки он шёл за ней — может быть, лишь потому, что она была именно такой — беспомощной, нахальной и красивой. Он вдруг поймал себя на том, что думает об этой маленькой разбойнице с теплотой, которая все последние годы в нём ни разу не пробуждалась, даже в тот день, когда он испытал беспредельный покой, лёжа на жёсткой скамейке в келье слепого настоятеля.

Лида исчезла из поля зрения — только что её спина маячила впереди, и вдруг её не стало, а из глубины синего тумана раздались булькающие звуки, а мгновением позже — приглушённый хриплый окрик по-эверийски и едва различимый треск выстрелов. Оставалось только нырять в эту густеющую на глазах синеву и искать невидимую брешь в пространстве, куда провалилась девчонка. Правда, для этого нужно поверить или хотя бы допустить, что всё происходящее вокруг — не бред, не фантазия, не ночной кошмар. В конце концов, было бы просто обидно однажды проснуться всё на том же частном пляже в Пантике, услышать бессмысленный щебет пляжных девиц и вопли придурковатых чаек. Наверное, после подобных кошмаров голова раскалывается…

Она вновь стояла перед ним, на этот раз лицом, а не спиной, и по серому комбинезону от плеча растекалось кровавое пятно.

— Ерунда, сейчас пройдёт, — сообщила она, видимо, заметив признаки беспокойства на лице своего подневольного спутника. — Тут всё проходит, тут ничего ни у кого не болит. — Что бы она ни говорила, а боль отпечаталась на её побледневшем лице, и было видно, что она едва держится на ногах. — Не подходи ко мне! — крикнула Лида, когда Онисим попытался подхватить её. — Без придурков обойдёмся.

Кровь на ткани начала таять, словно на неё брызнули пятновыводителем, и пулевое отверстие затянулось на ткани комбинезона. Она ткнула пальцем туда, где только что была рана, смахнула невидимую пылинку и тут же снова погрузилась в туман. На этот раз её не было не больше пары секунд, и обошлось без перестрелки. Теперь она с трудом вытягивала из тумана крупнокалиберный ручной пулемёт — эверийский SZ-17 весом пуда в полтора, а на плече её змеёй лежала пулемётная лента.

— Держи, что ли! Тяжело ведь.

— Это ещё зачем? — поинтересовался он, едва успев подхватить протянутое ему оружие.

— Узнаешь. — Она явно не была расположена что-либо объяснять. — Пошли. И не вздумай снова в обморок брякнуться, вояка.

Значит, кто-то её крепко обидел там, в прошлой жизни, на большой земле, если она решила оснастить своего мстителя такой вот трещоткой. Пулемёт был новенький, в смазке, и, скорее всего, из него ещё ни разу не стреляли.

— Ну, чего ты его рассматриваешь? — нетерпеливо спросила Лида. — Новьё — со склада взяла. Только ты, как доберёмся, сразу не стреляй. Я сначала речь скажу, чтоб знали, гниды, за что страдают.

Последнюю фразу она произнесла несколько неуверенно, и Онисим решился задать вопрос:

— Ну и в кого же мы будем стрелять? — Не то чтобы его это сильно интересовало, но если уж он вообще пошёл за ней, надо было знать, какая роль ему уготована — пугала, убийцы или жертвы.

— Во всех, кого увидишь, но только потом…

Онисим воткнул конец ленты в патронник и краем глаза заметил, как вздрогнула Лида, когда он передёрнул затвор. Видимо, ей и самой было уже не по себе от собственной затеи.

Тем временем голубой туман подступил к подбородку, снизу донёсся неразборчивый гул, и поверхность чаши под ногами начала мелко вибрировать.

— Руку дай. — Лида схватила его за запястье и потянула за собой — вглубь тумана, и сразу же вслед за этим ступни перестали чувствовать опору.

Странно, но знакомого пьянящего чувства полёта, как при затяжных прыжках с парашютом, не возникло, может быть, потому, что не было видно того места, куда падаешь.

— Держись! — Её голос дрогнул, и хватка на его запястье ослабла.

Онисим левой рукой стиснул покрепче пулемёт, а правой нащупал её талию и прижал к себе.

— Не лапай! — тут же отреагировала Лида, но в тот же миг они выпали из тумана, который теперь превратился в клубящиеся облака, висящие над головой.

Внизу, словно на географической карте, расположилась береговая полоса Внутреннего моря — полуостров Лацо, похожий на огромный ботинок, почти упирался полуоторванным каблуком в Северную Ливию, а справа яркой зеленью сверкал бисер беспорядочно разбросанных островов Великой Ахайи.

— Нам туда. — Лида ткнула пальцем в сторону Вечного Города, рассыпавшегося множеством огней почти на четверть полуострова. — Ты только не потеряйся раньше времени.