Читать книгу "Прирожденные лжецы. Мы не можем жить без обмана - Иэн Лесли"

В тот же день Бумов арестовали. Некоторое время их держали в тюрьме, а потом направили в концентрационный лагерь. Бетси и Каспер умерли в лагере, так и не дождавшись освобождения.

В своем романе Корри Тен Бум поднимает еще один вопрос, связанный с ложью. Нолли, младшая сестра Корри, была очень набожной девушкой. Ее редко можно было видеть без маленького томика Библии в руках; также она славилась своей кристальной честностью. Нолли неотступно верила, что Библия однозначно осуждает ложь, не делая никаких исключений. За день до описанных событий она была в гостях у своей подружки. Внезапно в дом ворвались эсэсовцы. Девушки сидели в гостиной. Золотистые волосы Анны-Лизы и безупречно подделанные документы оставляли надежду, что немецкие власти не догадываются о ее настоящем происхождении. Но… Брезгливо указав на Анну-Лизу, немецкий солдат спросил: «Вот эта. Она еврейка?» И Нолли, неспособная нарушить свои принципы, с тяжелым сердцем сказала правду. Обе немедленно были арестованы. Анну-Лизу вскоре направили в Амстердам, где евреев содержали под стражей в специально отведенных местах до отправки в концентрационные лагеря[53].

Однако Библия не так категорична в отношении лжи, как это казалось Нолли и как кажется многим людям по сей день. Мы привыкли считать, что библейские заповеди налагают запрет на ложь. Но это не совсем так. Рассмотрим девятую заповедь, в которой говорится о лжи (в католической и лютеранской традиции это восьмая заповедь); она гласит: «Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего» (Исх. 20:16). Это, безусловно, запрет на ложь, но в нем не содержится прямых указаний на то, что под него подпадают абсолютно все формы лжи и обмана (насколько широко можно рассматривать эту заповедь — исключительно вопрос интерпретации). В Новом Завете вопрос лжи тоже остается не до конца определенным. Иисус не ставит перед своими учениками вопрос о том, можно ли найти оправдание лжи; не исключено, что этот вопрос не имел для них особого значения.

Неопределенность Библии в этом вопросе породила множество споров между ранними христианскими деятелями. Некоторые из них указывали на то, что, несмотря на заповедь, в Писании периодически встречаются сцены, в которых ложь играет ключевое значение. Например, Бог наводит Авраама на мысль о том, что ему нужно убить сына своего Исаака, чтобы доказать свою веру; Иаков, находясь в сговоре с Ребеккой, обманывает отца, выдавая себя за Исаию. В книге Исхода египетские повивальные бабки обманывают фараона, и их обман вполне оправдан: они пытаются скрыть новорожденных детей иудейских. В Новом Завете воскресший Иисус является своим ученикам на дороге в Еммаус, но предстает перед ними в чужом обличии. Некоторые христианские философы утверждают, что этих сюжетов вполне достаточно, чтобы утверждать: Библия не так категорична в отношении лжи и обмана.

Все изменилось в V веке, когда в дебаты о лжи вступил Аврелий Августин. В своих размышлениях он тщательно проработал тему лжи, рассмотрев ее с разных сторон. Его труды оказали глубокое влияние на дальнейшие поколения, они актуальны и по сей день.

Не будет преувеличением сказать, что именно Августин разработал современную концепцию отношения ко лжи и обману.

В основу своих размышлений он положил два фундаментальных понятия. Во-первых, он сумел дать наиболее точное на то время определение обмана: «Ложное утверждение, сказанное с намерением ввести в заблуждение». Это, конечно, не самое лучше определение, но именно его до сих пор используют в различных спорах о природе лжи. Во-вторых, он отталкивался от того, что ложь всегда аморальна, и из этого правила нет исключений.

Блаженный Августин утверждал: Господь дал людям язык, чтобы они могли сделать свои мысли доступными для окружающих. Использовать его ради обмана — значит противоречить воле Божьей, соответственно ложь — это грех. Более того, он определил ложь как угрозу для церковной власти. Если христиане всего мира допускают использование «белой лжи» (или так называемой лжи во благо), то это создает прямую угрозу для всего христианства, так как «если кто-то посчитает что-либо сложным для понимания и объяснения, он склонится к пагубным измышлениям и представит их как собственный опыт или наблюдения». Таким образом, Августин пришел к выводу, что любая ложь должна считаться грехом, даже если к ней прибегают ради спасения другого человека. Но это не значит, что Августин призывает говорить правду, способную навредить другому человеку. В случае, подобном «убийце у ваших дверей», он советовал говорить примерно следующее: «Я знаю, где человек, которого вы ищите, но не могу сказать вам этого». О последствиях при этом не стоит волноваться, ибо Господь на вашей стороне.

Тем не менее Августин признавал, что ложь неоднородна. Поэтому он разработал иерархию лжи, в основание которой положил возможность ее частичного оправдания. Вот список, который он составил, начиная от незначительного и заканчивая непростительным обманом.

1. Ложь, способствующая распространению праведной религии.

2. Ложь, неприятная для одного, но безвредная для других.

3. Ложь, неприятная для одного, но способная помочь другому.

4. Ложь, сказанная ради удовольствия от введения в заблуждение, но безвредная.

5. Ложь, сказанная ради удовольствия другого.

6. Ложь, безвредная для всех, но выгодная только для одного.

7. Ложь, безвредная для всех, но выгодная только для одного и подразумевающая неоднократное повторение такого обмана.

8. Ложь, безвредная для всех, но способная защитить одного от физической боли.

Еще один труд, немаловажный для понимания лжи с религиозной точки зрения, принадлежит перу итальянского теолога и философа Фомы Аквинского.

Ученый разделял взгляды Августина о греховности лжи, которая всегда связана с пагубным введением другого человека в заблуждение. Тем не менее он расширил представления об оправданности обмана, отмечая, что ложь, сказанная в шутку, не может считаться серьезным грехом. Более того, ложь во благо он также не считал непростительной. Только злую ложь — «сказанную, дабы навредить» — он называл неприемлемой и недостойной прощения.

* * *

Первые полторы тысячи лет развития христианского вероучения размышления о моральном оправдании лжи были прерогативой дебатов в философской среде. Но все изменилось с приходом Мартина Лютера и появлением его знаменитых Виттенбергских тезисов. Именно тогда эта тема стала тревожить умы обычных людей, поскольку для многих ложь стала залогом выживания.

Если в истории и был период тотальной лжи, то он приходится на рубеж XVI–XVII веков. В то время отношение к религиозному многообразию и, что не менее важно, отношение к представлениям о природе окружающего мира дало толчок к распространению гонений и жесткого контроля за идеями и мыслями миллионов, осуществляемых инквизиционными судами. Представители различных религиозных течений — католицизма, протестантизма, иудаизма и многих других — были поставлены перед нелегким выбором: остаться до конца верными своим убеждениям или быть сожженными на костре инквизиции. Поэтому многим пришлось поверить в то, что противило их внутренним принципам. Лидеры государств старались максимально расширить область своего контроля за подданными («убийца у дверей» обрел обличие чиновника, пришедшего «просто поговорить»). Это подготовило почву для развития и усложнения судебной системы, которая становилась все более и более политизированной и амбициозной. Появились привычные сегодня карьеристы, которых мало заботили внутренние убеждения, так как главной ценностью для них стало достижение власти. Обычные люди привыкли видеть в политиках (а точнее, придворных — это слово больше подходит для того времени) безнадежных лжецов, способных на все ради собственной выгоды и наживы.