Читать книгу "Огненные цветы - Стефани Блейк"

– Скажешь тоже, – хмыкнула Равена. – Не забывай когда родится ребенок, мне будет почти двадцать восемь.

– В моих глазах ты всегда останешься десятилетней девочкой, какой я увидел тебя на балу у вице-короля.

Равена обняла его и потянула вниз, к себе на койку.

– Опять за свое?

– Но это же чистая правда, радость моя.

– Да я не против, мне даже нравится, когда ты говоришь, какая я молодая. – В глазах у нее зажегся огонек, а на лице появилось хитрое выражение. – Тем не менее сейчас я хочу, чтобы ты вспомнил, что я женщина.

– А тебе можно? – озабоченно спросил Брайен. – Я имею в виду – ребенку не повредит?

– Пока не жаловался, – захихикала Равена. – Когда начнет, сразу дам тебе знать.

Брайен погладил ее по спине и покачал головой.

– Да, Равена О’Нил, бабенка ты каких поискать. – Он усмехнулся. – И в то же время честная женщина, в том смысле, что я дал тебе свое имя, пусть, так сказать, и по доверенности.

Они дружно рассмеялись и занялись любовью.

Холодным, неприветливым январским утром 1865 года «Западный ветер», сворачивая один за другим паруса, горделиво вошел в бухту Сан-Франциско.

Брайен и Равена, обнявшись, стояли у поручней.

– Знаешь, мне не терпится начать новую жизнь, а тебе?

– Сказал бы – надо держать ухо востро.

– Пусть так, но ведь такова жизнь, родной. Новый опыт. Путешествие в неведомое. Как в тот день, на лугу в Доунгэле, когда мы впервые были вместе. Вот это было переживание! Жизнь – нечто вроде книги. Кончается одна глава, переворачиваешь страницу, и начинается новая.

Брайен прижал ее к себе.

– Романтики в тебе на пятерых хватит. – Он бросил взгляд на ее округлившийся живот. – Ну как он там у нас сегодня?

– Все хорошо. А почему ты решил, что это он?

– Отцовский инстинкт.

– Ладно, он или она – все равно это моя самая большая любовь.

– Ах вот как?

– Кроме тебя, но в этом есть что-то святое, потому что он или она – это наша любовь. Наша взаимная любовь.

– Точно.

С причала донесся свист и шум – береговая команда ждала, пока с клипера бросят чалки. Брайен с Равеной перегнулись через поручни.

– Какие вести с фронтов? – крикнул Брайен, обращаясь к начальнику береговой команды.

– Не сегодня завтра все будет кончено. Мятежников бьют повсюду.

– Линкольна переизбрали?

– Конечно. В Белом доме по-прежнему наш добрый честный Эйб.

Брайен молча вознес благодарственную молитву Богу и святому Патрику.

– Это мой святой, – вслух сказал он.

– Кто?

– Авраам Линкольн. А ведь он ирландец, дорогая, известно тебе это?

– Хорошо, если так. Жаль только, что в Англии такого нет. Нет англичанина, у которого хватило бы мужества освободить ирландских крестьян.

– Все будет, дорогая, все будет.

Подошли Джейсон Свифт и Мэри.

– Ну что, полковник О’Нил, готовы сойти на берег?

– Ко всему готов, капитан Свифт.

Глава 16

«Западный ветер» вошел в бухту Лахайна в конце первой декады февраля. Знойная, томная красота Гавайских островов произвела потрясающее впечатление на Равену и Брайена. Покачивающиеся высоченные пальмы и яркая зелень полей, так напоминающих их родной Изумрудный остров. Все вокруг полыхало многоцветием. Сверкающий алмаз в обрамлении кристально прозрачной голубой воды и еще более голубого неба.

– В жизни ничего подобного не видел, – признался Брайен.

– Неужели даже в Ирландии? – поддразнила его Равена.

– Там иное: красота сердца, которая и глаз поражает. А это… это по чувствам бьет. Кажется, посмотри подольше – и ослепнешь.

– Чудесное место для новорожденного. Спасибо вам, спасибо огромное, Джейсон и Мэри, что привезли нас сюда. – Равена положила руки на живот, заметно увеличившийся с тех пор, как они покинули Сан-Франциско.

– Жаль, что не останетесь с нами до конца плавания. Я буду скучать.

– И я тоже, дорогая моя Мэри.

Джейсон Свифт ткнул пальцем на юг.

– Вон там – Гавайи, самый крупный из островов архипелага. – Мы – на втором по величине. К западу – Оаху, Кауаи, Молокаи, Ниу, Ланаи и Кахоолаве. Нога белого человека ступила в эти райские кущи на Тихом океане меньше чем сто лет назад. Это было в 1778 году, и человека этого звали Джеймс Кук.

– Я читала его дневники, – заметила Равена. – Он был потрясен красотой местных жителей – и мужчин, и женщин. Он сравнивал их с бронзовыми богами и богинями.

– Верно, и говорил, что красоте физической вполне соответствует щедрость души, – откликнулся Свифт. – Они гостеприимно встретили белых на своей плодородной и прекрасной земле. Всех без исключения – миссионеров, фермеров, торговцев.

– И что же здесь выращивают? – спросил Брайен. – Ананасы и кокосы?

– Так принято считать, – улыбнулся Свифт, – и доля истины в этом есть. – Но вообще-то главное богатство здесь – сахар. Тростниковые плантации разрастаются день ото дня, и все же этот рост отстает от мировой потребности в сахаре.

В тот же день их гостеприимно встретили в доме Джорджа Дила, владельца одной из крупнейших сахарных плантаций на Мауи. Большой белый дом чем-то напоминал «Равену», и будущая мать почувствовала укол ностальгии.

Дил оказался крупным лысеющим мужчиной лет шестидесяти. Говорил он с легким шотландским акцентом. При звуках этой речи Равена еще больше затосковала по земле, на которой родилась. Ведь шотландцев и ирландцев связывают тесные узы.

Дил предложил гостям чай с печеньем, а потом повел по тростниковым плантациям.

– Вас мне сам Бог послал, полковник О’Нил, – обратился он к Брайену. – И недели не пройдет, как вы здесь освоитесь.

– Надеюсь. К чему эти церемонии? Зовите меня просто Брайен, а я буду звать вас Джорджем.

– Прекрасно, Брайен.

Экскурсия по плантации произвела на Равену угнетающее впечатление.

– Смотрю, у вас работают только негры, индейцы да азиаты, – сказала она Дилу.

– В общем, да, мэм. За вычетом так называемых lunas, то есть надсмотрщиков. Это белые со всех концов света. Косоглазые – из континентального Китая. Мои – из провинции Квантун. Они нанимаются в надежде разбогатеть здесь и вернуться к себе в деревню уважаемыми людьми. – Дил неопределенно пожал плечами. – Иные действительно возвращаются в Китай – богачами не богачами, но жить есть на что. Только на это у них уходят годы, зарабатывают-то они двенадцать долларов в месяц. К тому же китайцы – отчаянные игроки: домино и фэн-тэн, это карточная игра. Лучший из моих рабочих, Лум Вонг, за семь лет заработал тысячу долларов. А потом спустил их в Лохайне за одну только ночь.