Читать книгу "Гордое сердце - Эдит Лэйтон"

Настолько жгучее желание удивило его. Он был изумлен тем, как отреагировало на нее его тело. Он потерял контроль над собой.

Он повторял себе, что только близость смерти разожгла его страсть. Драмм достаточно часто бывал в опасных ситуациях, чтобы знать об этом. Секс всегда являлся лучшим способом для мужчины доказать, что он жив, и тело предъявляло свои требования, когда разум боялся уничтожения. Он должен избавиться от неуместного желания. Александра нуждается в большем, чем его ласки, ей нужна жизнь. И если он завоевал для нее жизнь, то хочет, чтобы она выбралась отсюда свободной, и, значит, должен тоже быть свободен от обязательств перед нею.

Драмм — джентльмен, но дело не только в этом. Он неподходящий для нее мужчина и понял это, еще когда считал, что она вела благопристойную, скучную жизнь до их встречи. И если сейчас у него появлялась недостойная мысль о том, что из таких женщин получаются превосходные любовницы, он задушил эту мысль в зародыше. Он не желал быть причиной ее несчастья. Не потому, что настолько благороден, горько подумал Драмм. А потому, что сильно сомневался, сможет ли отпустить ее после того, как сделает своей, и сможет ли сам уйти к другой женщине. Их ситуация была невыносимой с самого начала, хотя он пытался как-то выкрутиться и не признавать этого.

Но кое-что он мог для нее сделать. Он мог спасти ее жизнь. Только нужно придумать, каким образом, и побыстрее, пока он еще мог контролировать ситуацию, потому что без воды долго они не выдержат.

Когда Драмм вернулся назад, он нашел девушку сидящей на ящике. Яркий цвет ее платья был не виден в темноте. Ее фонарь затрещал и погас.

— Я тянула и толкала, но дверь даже не шелохнулась. Она, должно быть, опечатана, и другого выхода нет, — задыхающимся голосом произнесла Александра, и Драмм понял, что она на грани истерики.

— Найдем, — ответил он с уверенностью, которой не чувствовал. — У меня есть пара идей. Давайте опробуем первую.

Он взял фонарь и направился к двери, через которую ушел Фитч. Опустился на колени и стал ощупывать края двери. Она оказалась крепкой, но старой, а многолетняя сырость поспособствовала тому, что дверь теперь прилегала неплотно. Драмм достал стилет. Он смог просунуть кончик лезвия между дверью и косяком, и медленно, с усилием, продвинуть его вверх. Стилет шел с трудом. Щель между дверью и рамой пропускала только кончик ножа. Драмм сжал зубы и протолкнул лезвие, пока не почувствовал, что оно наткнулось на какое-то препятствие. Драмм был уверен, что это засов на той стороне.

— Как вы думаете, засов можно отодвинуть? — спросила Александра у него из-за спины.

Он помотал головой, не поворачиваясь.

— Я попытаюсь. Если не получится, то может, удастся выяснить, насколько велик зазор между дверью и стеной, и мы сумеем использовать что-нибудь покрепче, например… — Он шепотом выругался.

— Что? — с волнением спросила девушка, опускаясь на колени рядом с ним.

Драмм выдохнул и вытащил нож, чтобы она посмотрела. Конец стилета обломился.

— Ну что ж, — сказал он, — стоило попробовать. У меня есть и другие идеи. Мы можем попытаться подрезать дверь, пока не доберемся до засова.

Оба замолчали. У них был только один нож. А дверь толстая и сделана из закаленного непогодой дуба. Эта работа займет часы, а может, и дни. Они думали, есть ли у них столько времени.

— Имеются и другие мысли, — быстро сказал Драмм, — но лучшую из них я не стану опробовать сейчас. — Он полез в карман и достал часы. — Без сомнения, Даббин положил на них глаз, — пробормотал Драмм. — Хорошо, что под наблюдением Фитча он не забрал их, хотя, наверное, собирался взять попозже. Мне их подарил отец, и они столько пережили вместе со мной… Боже мой! Уже давно за полночь. Неудивительно, что я плохо соображаю. Утром нам удастся добиться большего, особенно если сюда будет проникать свет. Тогда мы все лучше увидим и сможем сделать больше. К тому же надо экономить масло в фонаре. Думаю, нам стоит попытаться заснуть, а утром возобновить попытки.

— Заснуть? — спросила девушка, глядя на него так, словно он сошел с ума. Драмм хмыкнул.

— Да. Это возможно. Я спал в худших местах и в худшие времена, поверьте. В момент кризиса мозгу нужен отдых так же, как и телу. Мы больше ничего не можем сделать, только ждать рассвета. Неужели вы хотите, чтобы мы всю ночь сидели и говорили о нашей беде?

— Да, — выдохнула она.

— Нет, — рассмеялся он, поднимаясь на ноги. — Это только утомит нас и встревожит еще больше. Нам надо хорошо соображать, чтобы выбраться отсюда.

— Но спать? — смущенно спросила она. — Где? На полу?

— Не совсем, — ответил он, оглядывая огромное помещение.

В конце концов он обнаружил в углу очень большой ящик и подтащил его к двери сбоку, так что любой вошедший не заметил бы их сразу. Драмм перевернул ящик на бок — получилось что-то вроде небольшой пещеры. Он, согнувшись, вполз туда, снял сюртук и постелил его на доски. Затем вылез, прикрутил фонарь и оставил его у входа.

— Ваша комната, мадам, — сказал он. — Я бы хотел иметь покрывало, но по крайней мере вам не придется лежать на полу. И вы будете защищены от сквозняка и… всего остального, — небрежно добавил он.

Драмм не хотел, чтобы она знала о его подозрениях — это помещение, похоже, является домом для паразитов другого сорта, чем те, с которыми они столкнулись сегодня. Люди покинули этот район, но речные крысы — вряд ли. И он не сказал ей, что собирается не смыкать глаз. Он даст отдых телу, но не станет терять бдительность. Фитч мертв, он получил ранение, с которым не выживет ни один смертный. Но как знать, кто еще может навещать это место? Речные крысы бывают разных размеров, форм и типов. Берега Темзы кишат беспризорниками, сборщиками мусора и прочим отребьем, которые зарабатывают на жизнь всем, чем могут поживиться. Здесь охотятся за любыми мало-мальски ценными вещами бродяги, воры и сброд всех мастей.

— Вы думаете, что я смогу тут спать? — спросила Александра.

— Даже лучше, чем снаружи, — ответил он. — В замкнутом пространстве вам будет теплее.

— А вы?

— Я буду рядом с ящиком. — Он увидел выражение ее лица. — Вы хотите, чтобы я спал на лестнице? Послушайте, Алли, вам здесь будет лучше. Мы нашли приемлемое решение.

— Я имела в виду не это, — смутилась она.

— А я это. Когда все узнают, что нас похитили и угрожали нашей жизни, все учтут тяжесть положения. Я бы не стал навязывать свое общество, вы знаете это. Но я хочу быть рядом, чтобы следить за вашей безопасностью. Когда мы освободимся, то разберемся со всеми сплетнями, и, если нам придется притвориться, что мы были оглушены или связаны все время, так мы и сделаем. Обещаю, досужие разговоры не доставят вам вреда. Самое главное — суметь освободиться, остальное по сравнению с этим будет легко. Теперь, пожалуйста, отправляйтесь спать. Завтра предстоит тяжелый день.

Он заметил ее нерешительность и добавил самым, как он надеялся, обыденным тоном: