Читать книгу "В твоих пылких объятиях - Маргарет Мур"

Известие об отъезде лорда Доверкорта в Лондон распространилось по округе Оустона со скоростью лесного пожара и вызвало многочисленные пересуды, толки и споры.

Кое-кого оно обрадовало, а у одного человека вызвало неподдельный восторг.

Прошло два дня. Элисса сидела у себя в кабинете, просматривая сделанные еще рукой Ричарда записи в конторской книге, когда слуга доложил о приезде Альфреда Седжмора.

Визит Седжмора ничуть ее не удивил. Она понимала, что недолюбливавшему ее мужа Альфреду требовалось собственными глазами полюбоваться на руины, в которые обратилась ее семейная жизнь.

Признаться, она думала, что он явится к ней сразу же после отъезда Ричарда, но то обстоятельство, что Седжмор отложил свой визит на два дня, тоже отнюдь не превращало его посещение в праздник.

Элиссе хотелось побыть в одиночестве и поразмышлять о своей жизни. Она так и не решила, как ей быть.

Сердце настоятельно требовало от нее отправиться вслед за Ричардом в Лондон, но рациональное начало в ее характере, опиравшееся на высказанные в письме мистера Хардинга подозрения насчет ее мужа, говорило о том, что этого делать не следует.

Что, если Ричард и в самом деле хотел ее обмануть? То обстоятельство, что она его полюбила, никак не сковывало свободу его действий.

Если она примет неверное решение, пострадает не только она, но и ее сын. Бедняга Уил! В сущности, его страдания уже начались. С тех пор как Ричард отбыл в Лондон, он перестал улыбаться, почти не разговаривал и, словно призрак, с унылым видом бродил по дому.

Она пыталась объяснить сыну причины отъезда Ричарда, но всякий раз, когда она к этому приступала, ее начинали душить слезы, и она не могла говорить. По этой причине с объяснениями она решила повременить — во-первых, ей самой нужно было немного успокоиться, ну а во-вторых, прежде чем давать объяснения, следовало составить хотя бы приблизительный план своих дальнейших действий.

Хотя это было и непросто, она изобразила на губах подобие любезной улыбки и вскинула на гостя глаза.

— Здравствуйте, мистер Седжмор.

Седжмор вместо того, чтобы поздороваться, с минуту рассматривал ее с преувеличенным выражением жалости на лице, что уже само по себе было для нее унизительно.

— До меня дошли весьма прискорбные известия, — выдавил он наконец из себя.

После такого вступления Элисса почувствовала сильнейшее желание распрощаться с Седжмором, но ей пришлось в соответствии с правилами этикета поддерживать начатый им неприятный разговор.

— Садитесь, прошу вас, — оказала она, указывая на стоявшее против стола кресло. — Полагаю, вы намекаете на отъезд моего мужа в Лондон?

— Насколько я понимаю, это был скоропалительный отъезд, — сказал Седжмор, наклоняясь к ней и устремляя на нее взгляд, в котором, кроме сочувствия, крылось еще что-то, чему она показе могла подобрать названия, но от чего у нее по спине пробежала холодная Дрожь. — Что ж, искренне вам сочувствую.

— С какой стати?

— Будет ли мне дозволено истолковать ваш вопрос и удивленный взгляд в том смысле, что отъезд лорда Доверкорта вас нисколько не опечалил?

— Если меня в данном случае что-то и печалит, не понимаю, к чему вместе со мной печалиться еще и вам? — помолчав, сказала Элисса.

Ей не хотелось отвечать на этот вопрос, но взгляд Седжмора был слишком настойчив.

Седжмор откинулся на спинку кресла, и Элисса подумала, что он как-то уж слишком вольготно и комфортно чувствует себя у нее в кабинете.

— Вы правы. Если уж кому и печалиться вместе с вами, так это королю, который устроил этот несчастный брак, ну и, конечно, сэру Джону.

— Сэру Джону? — с удивлением спросила Элисса.

— Ну разумеется. Ведь он не знал о том, что сэр Ричард уехал в Лондон, и ровно два дня назад отослал туда своих дочерей — как говорится, прямо волку в пасть. — Седжмор потер подбородок и с задумчивым видом добавил:

— Любопытное совпадение, я бы даже сказал, знаменательное — не находите?

— Не нахожу. Почему бы девушкам и не съездить в Лондон? Обычное совпадение, не более. Кстати, вы не скучаете по мисс Антонии?

Теперь уже удивляться пришлось Седжмору.

— По мисс Антонии? — выпучив глаза, спросил он.

— У меня сложилось впечатление, что она весьма вас заинтриговала.

— О чем вы, миледи? — вскричал Седжмор, всплеснув руками, и Элисса поняла, что изумление у него не наигранное, а самое настоящее. — Заверяю вас, я никогда не испытывал ни малейшего интереса к этой влюбчивой особе.

Седжмор нахмурился, выбил пальцами дробь по столу и уже другим, тихим голосом произнес:

— Боюсь, зря я это все затеял…

— Что именно?

— Да вот, хотел протянуть вам руку помощи… Но похоже, явился не вовремя.

— Благодарю за предложение. Когда мне понадобится ваша помощь, я обязательно дам вам знать.

Седжмор молитвенно сложил руки, как если бы Элисса была святой, которую он боготворил.

— У меня и в мыслях не было причинять вам беспокойство своим визитом. Я хотел лишь немного вас ободрить и поддержать.

Элисса промолчала.

Седжмор изобразил на губах сочувственную улыбку.

— Я понимаю ваше стремление с наименьшими для себя потерями выбраться из этой ловушки, которую вам, сам того не желая, подстроил король. Любая женщина на вашем месте, пообщавшись с Ричардом Блайтом, захотела бы того же самого.

Элисса удивленно выгнула бровь. Ну почему все считают, что знают Ричарда, хотя она, его жена, до сих пор не может в нем разобраться?

Между тем Седжмор, решив, что Элисса разделяет его мнение, наклонился к ней и интимным шепотом произнес:

— Взять хотя бы его увлечение театром. Всякий знает, что театр — оплот греха. Но в греховности Блайта виновато не одно только его окружение. У него имелись все задатки сделаться дурным и аморальным человеком. Греховность, если так можно выразиться, перешла к нему по наследству от его родителей. Чего стоили одни только оргии в павильоне у реки!

— Оргии? — с шумом втянула в себя воздух Элисса.

— Вы дали ему, что называется, от ворот поворот и при этом ничего не знаете об этих оргиях?

— Мой муж участвовал в оргиях? — едва слышно пробормотала Элисса, опустив голову. Казалось, оправдывались ее худшие подозрения.

— Не сейчас, разумеется, по крайней мере я ничего об этом не слышал. Но до его отъезда в Европу это, без, сомнения, имело место. Как говорится, каков папаша, таков и сынок. Но и мать, конечно, тоже от мужа не отставала. У Блайта были достойные родители…

У Элиссы заныло под ложечкой — до того ужасным и невероятным показалось ей то, что рассказывал этот человек.