Читать книгу "Телохранитель - Сюзанна Брокман"

Жестикуляция Ренни не вызывала ни малейших сомнений в отношении его намерений. Он старался придвинуться к ней ближе, тесня Алессандру к стене. Наконец он уперся руками в стену по обе стороны от нее.

При этом Алессандра выглядела чрезвычайно смущенной и прилагала неимоверные усилия, чтобы отодвинуться от него хотя бы на дюйм.

Разумеется, Гарри мог бы перейти через улицу и дать наглецу хорошую оплеуху, но Алессандра его словно не замечала или не желала замечать.

Гарри оперся спиной о свою машину и отпил глоток из стакана — кофе оказался нестерпимо горячим и чуть не прожег весь свой путь вниз по его пищеводу и желудку. Интересно, когда он в последний раз ел? Пожалуй, вспомнить это будет нелегко — уже много дней Гарри сидел на кофейной диете.

— Смотри, смотри!

Гарри обернулся и увидел бегущую к нему по тротуару с широченной счастливой улыбкой на лице Эмили. Дочка!

Он не мог этому поверить — Эмили каким-то образом узнала его. Вспомнила, наверное, как он играл с ней в мяч на заднем дворе в Нью-Йорке, как кормил ее ночью из бутылочки и менял ей подгузники. А еще он пел ей колыбельные песни и ни разу не сумел усыпить ее, потому что они оба все время хохотали.

— Посмотри на мои ковбойские сапоги! — кричала Эмили. Ее темные волосы, собранные в конский хвост, выбились из прически и падали на глаза, точно так же как когда ей было два года.

Поставив бумажный стакан с кофе на капот своей машины, Гарри двинулся ей навстречу, готовый схватить ее, как только она окажется достаточно близко; она пробежала мимо, как профессиональный игрок на линии, и он понял, что Эмили звала не его. Она даже не узнала его.

Гарри так и остался стоять, глядя ей вслед, пока она бежала к распахнутым дверям гаража Миллера. Она снова крикнула, и на этот раз он разобрал, что Эмили звала Алессандру.

— Элли! Элли! Мардж позволила мне покататься на самой большой лошади!

Да, она звала не его! Это буйная фантазия сыграла с ним злую шутку. Алессандра тут же поняла его ошибку. Она смотрела на Гарри через плечо Эмили, нежно прижимая девчушку к себе.

Это оказалось больнее, чем он предполагал. За последние два года Гарри впервые приехал домой и только теперь осознал, во что ему обошелся этот перерыв. Когда-то он уверил себя, что слишком сильно ранен, слишком сильно страдает, что не в силах больше видеть Шона и Эмили, не в силах снова испытать всю остроту утраты. В мыслях вместо их лиц Гарри представлял лицо Кевина — оно как бы налагалось на лица оставшихся в живых детей. Но Шон не был Кевином, а Кевин никогда ничем не походил на Шона. За последнюю неделю Гарри преследовали мучительные мысли о Шоне, а не о Кевине. Он вспоминал сына, стоящего прямо перед ним и смотрящего ему в глаза, достаточно мужественного и сильного, чтобы сказать ему все, что намеревался, и послать его ко всем чертям.

Кевин никогда бы не сделал такого и за миллион лет — у него просто не хватило бы духу.

А виноваты были Рипоза, Хуанг и Тротта — это они лишили жизни Кева и Соню. Но только Гарри нес ответственность за все, что произошло потом.

Он проклинал капо мафии за обрушившееся на него несчастье, погубившее всю его жизнь, но на самом деле виновата была его неспособность справиться с трагедией. Он позволил жажде мести стать настоящим наваждением, а полная потеря надежды глубоко ранила его. Теперь Гарри один должен был нести ответственность за разрушенную жизнь.

Сын ненавидел его, дочь не узнавала на улице. Женщина, которая, возможно, полюбила его и прошлой ночью показала ему, насколько именно, сейчас смотрела на него с другой стороны улицы, и в ее глазах он видел что угодно: сострадание, жалость, — но только не любовь. Любовь из них ушла; сегодня он окончательно убил ее.

Но и это было еще не все — за его спиной стояла Мардж, которая тоже видела всю сцену. Обернувшись, он попятился от нее; она что-то говорила, но Гарри был не в состоянии понять, что именно, поскольку в ушах у него шумело.

Он отпер дверцу машины и завел мотор. Ему необходимо уехать отсюда. Сейчас же.

Пятясь, Гарри вывел машину с парковочной площадки. При этом ветровое стекло оказалось забрызганным кофе, но он даже не остановился. Он не мог остановиться — просто включил дворники и двинулся дальше.

В тот вечер путь от офиса «Веселых горничных» до дома показался Алессандре очень долгим — она была в полном изнеможении, и сумка с продуктами, купленными в бакалее, с каждым шагом оттягивала руку все сильнее и сильнее.

Гарри уехал. При этом у него было такое лицо, что, посмотрев на него, она была способна плакать без передышки целую неделю.

Однако факт оставался фактом: Гарри бежал, и на этот раз, как она была уверена, навсегда.

Алессандра не хотела больше думать об этом. Она не хотела беспокоиться о нем и страдать из-за него. Она…

Машина Гарри, криво припаркованная у обочины, не сразу попалась ей на глаза.

Сердце ее подпрыгнуло и пропустило удар, а потом заколотилось с лихорадочной поспешностью. На минуту Алес-сандра остановилась и закрыла глаза. Большое дело — задание! А что, если он здесь из-за него? Впрочем, теперь ей было наплевать. Подойдя ближе, Алессандра заметила, что машина пуста — Гарри не было за рулем. Но она не хотела задумываться над этим. Какое ей дело! Она побежала чуть не вприпрыжку, чтобы поскорее завернуть за угол.

Гарри сидел на деревянных ступеньках перед входом в ее квартиру, привалившись спиной к перилам, так, словно не мог держаться прямо, без опоры, и, только увидев ее, попытался выпрямиться.

Алессандра, запыхавшись, остановилась. Она сразу отметила, что выглядел Гарри ужасно, даже хуже, чем в городе несколько часов назад. Лицо его было серым, глаза опухли, руки дрожали.

— Эй, Элли! — окликнул он ее так, будто в его пребывании здесь не было ничего особенного.

Алессандра поставила на ступеньку сумку с покупками.

— Гарри!

Будь вместо него кто-нибудь другой, она бы поняла это безмерное отчаяние в его глазах как приглашение подойти, прижать его голову к своей груди, обнять его. Но с Гарри все обстояло иначе. Алессандра боялась рискнуть впустить его к себе и утром обнаружить, что поступила не правильно, поэтому только стояла и смотрела на него.

Гарри не смог выдержать ее взгляда. Он попытался что-то сказать, но это ему никак не удавалось — его рот беззвучно открывался и снова закрывался.

Алессандра все еще ждала, надеясь, что Бог поможет ей, что он не встанет со ступенек и не уйдет. Она еще осмеливалась надеяться на это…

Наконец Гарри откашлялся и начал:

— Однажды ты сказала мне… — Он снова откашлялся; желваки на его скулах яростно задвигались. — Ты просила…

Их взгляды встретились, и на мгновение она увидела за маской крутого парня, сквернослова, которому на все наплевать, израненную душу потерянного человека.