Читать книгу "Проснитесь, сэр! - Джонатан Эймс"

В свете сложившихся обстоятельств это была не самая обнадеживающая тема для разговора. Я фактически поник в ее кулаке – нечто среднее между увядающим цветком и сложившимся аккордеоном, который нищий менестрель укладывает на ночь в футляр. Чувствовал себя обезумевшим и растерянным. А несколько мгновений назад был так счастлив! Кроме того, я слышал о порнографическом журнале «Атне», но никогда фактически не видел – кто бы мог догадаться, что на его задней обложке можно найти телефон психотерапевта. Все это сильно меня озадачивало.

– Только мне не всегда нужен большой, – продолжала она. Неужели меня имеет в виду? – До африканского периода я любила мексиканца. Ему было всего девятнадцать, а мне двадцать девять. Он был очень красивый, с длинными черными волосами до задницы. На него все глазели, и я ревновала. У него был маленький член, а я все равно его любила. А до него был японец, меньше не бывает, но я по нему с ума сходила.

Я подумывал о самоубийстве. Обычно подобные мысли приходят ко мне в одиночестве, крайне редко посещая в присутствии других людей. Но после обсуждения чужих пенисов, возможного намека на причисление меня к компании мексиканского и японского любовников-недомерков ничего практически не оставалось ни в психологическом, ни в физическом плане. Цветок-аккордеон, который она по-прежнему держала в руке, практически ушел в себя. Мой пупок и то длиннее.

– А я как сюда вписываюсь? – прошептал я. Рухнувшее эго судорожно глотало воздух.

– Ты мне нравишься. Совсем чокнутый. Люблю ненормальных парней.

– По-твоему, я ненормальный?

– В хорошем смысле… А мне надо, чтоб меня трогали. Мне было одиноко в этой дурацкой колонии. Сегодня у меня был кошмарный день. Пошла на ипподром и угрохала кучу денег.

– Сколько?

– Много.

– Сочувствую.

– Наплевать. Слушай, меня к тебе тянет. Нравится сломанный нос, подбитые глаза.

Она страстно поцеловала меня. Я не стал возражать.

Она взвалила меня на себя, наполовину прикрыв веками зеленые глаза. Я видел, как у нее на шее бьется пульс. Груди лежали на грудной клетке огромными растекшимися яйцами. Может быть, неаппетитно звучит, но я люблю яйца.

Я не мог не спросить:

– Я такой же маленький, как японец и мексиканец?

– Нет, – хрипло сказала она. – У тебя хороший, толстый. Давно я не видела розовых. Не привыкла к такому цвету, но он красивый, здоровый.

Это решило дело. Похвали мужской член, и он будет почти на все способен.

Поэтому нищий менестрель решил вытащить аккордеон из футляра, дожидаясь, пока подойдет пара-тройка туристов, чтоб завести веселую долгую песню.

Впрочем, я был немного обеспокоен. Не следовало бы ей рассказывать про других мужчин. Но такое случается. Люди вечно говорят не то, что надо. Я тоже. Возможно, Ава неуравновешенная. Хотя чего еще можно ждать в Колонии Роз? И кто я такой, чтоб судить? Я и сам не Весы, если вы понимаете, что имеется в виду.

Итак, я лежал на ней, оседлав бедра. Ноги ее были сдвинуты. Член лежал у нее на лобке. Она смотрела на меня снизу вверх. Я еще раз поцеловал ее.

Правую руку она закинула на подушку, вцепившись в уголок. Я видел, что ей хочется принять позу женщины, которую берут силой, поэтому закинул обе ее руки ей за голову, схватив оба запястья левой рукой.

Она выбрила подмышки. Они были глубокими, голыми, сексуальными. Меня всегда влекло к женским подмышкам. Не знаю почему.

Она выгнула спину. Груди поднялись в воздух. Веки на зеленых глазах совсем закрылись. Я вытащил подушку из-под ее головы, бросил на пол. Темные волосы разметались по простыне. Она старалась высвободить из моей хватки руки, но я оказался сильнее. В любом случае ей не хотелось меня отпускать. Она жаждала грубой, жестокой схватки.

Фактически я перестал быть самим собой. Хотя мало кто остается самим собой, занимаясь любовью. Возникает другая низшая личность. По крайней мере, не столь мыслящая. Поэтому я ее яростно поцеловал. Присосался к носу, как бы получив дозу адреналина, впился губами в шею.

Приподнявшись, провел по щеке тыльной стороной правой ладони, словно лаская, но на самом деле для некой проверки. Повторил то же самое. Она сама подставила щеку, потерлась о мою руку. Так я и знал. Поэтому легонько шлепнул ее по лицу. Она застонала, не открывая глаз. Я еще раз шлепнул. Она возбужденно заерзала подо мной. По-прежнему стискивая левой рукой запястья, я ударил открытой ладонью по другой щеке, не слишком сильно, но достаточно, чтоб ее возбудить. Доставить удовольствие. Снова хлестнул. Она тяжело задышала.

Я выпустил ее руки, опустился на нее, поцеловал в обе щеки. Потом опять ударил. Приятно знать, что она теряется в догадках. Снова осыпал нежными поцелуями, почти извиняясь. Она открыла глаза, взглянула на меня и принялась легко целовать.

– Войди в меня, пожалуйста.

Я грубо раздвинул ее ноги коленом. Потерся о влажное пушистое местечко. Прекрасно. Закинул ее ноги себе на плечи и снова потерся. Мне нравилось ее дразнить таким образом.

– Презерватив найдется? – спросил я.

– Нет. Не думала, что понадобится. Просто выйдешь.

В таких ситуациях все мы даем слабину. Я не исключение. Но сначала надо кое-что сделать. Я действовал круто, но, если войти в нее, могу долго не выдержать, получится один стыд и срам.

Поэтому я целовал лицо, нос, шею, груди.

– Войди, пожалуйста, плевать мне на презерватив, – взмолилась она.

– Не сейчас, – сказал я.

И пополз по ее телу вниз. Добравшись почти до самого низа, приподнял бедра, прижал тело поясницей к кровати, оторвав от нее таз. Ноги вздернуты и раздвинуты. Я взялся за бедра, удерживая ноги в прежнем положении, поцеловал их с внутренней стороны, правую, левую, по дюйму приближаясь к тому месту, где она жаждала поцелуя. Но целовать не стал.

Потом чуть лизнул то самое место, чувствуя вкус соли, снова поцеловал слева, справа, посередине. Справа, слева, посередине. Уловив ритм, она подставлялась в момент остановки посередине, желая большего, а я подражал колибри, изображенным на моем галстуке. Слишком быстро. Правая, левая, посередине. Левая, правая, посередине. Она кричала. Хорошо кричала.

Я дразнил ее, но и сам больше не мог терпеть. И поэтому окунулся лицом. Крещение. Выпустил бедра, забросил ее ноги себе на плечи, не отрывая головы. Она скрестила лодыжки, сковав меня полностью. Сильные ноги. Закрыв глаза, я всасывался и лизал. Нижняя часть моего тела занималась любовью с постелью. Я забрал в рот все, что мог, и заработал языком.

Она крепко стиснула ногами мою голову. Я слышал океан, пробыл там очень долго, упиваясь. Мне там нравилось, я знал, что дарю ей радость, подстраховываясь на случай неудачи в любовном акте, на случай, если преждевременно выстрелю.

Какое-то время я делал одно: очень быстро лизал самое верное место – маленький бугорок вроде рубца на прикушенной губе. Наконец, она вскрикнула, тело судорожно затрепетало. Когда затихла, расслабилась, я раздвинул ее ноги, высвободился, продвинулся выше, положил голову ей на грудь, слыша гулкое биение сердца.