Читать книгу "Игры с хищником - Сергей Алексеев"

А дело было к вечеру, в густом сосновом бору становилось совсем темно, и в какой-то момент он не уследил и сбился. У него не было большого опыта хождения по лесам, да и если бы был, то все равно голова оказалась забитой сразу многими, не совсем простыми мыслями, а внимание рассредоточенным, поэтому он поздновато понял, что заблудился и не знает, в какую сторону идти. Несколько раз казалось, что он подсек нахоженную дорогу, по крайней мере в темноте отчетливо виделась пробитая до светлого песка тропа, однако он не имел представления, в какую сторону идти по ней. И шел сначала в одну и оказывался на опушке леса, перед травянистым полем, затем в другую и выходил к какой-то темной, без огней, деревне.

Пока не разглядел, что это коровьи тропы.

Уже за полночь Сергей Борисович уловил близкий аромат лиственничной смолы и пошел на него, выставив вперед руки, опасаясь выколоть глаза о мелкие сухие сучья, торчащие повсюду. Ладони уже горели от царапин и ссадин, когда он ощутил, что запах совсем рядом, и, как слепой, стал щупать пространство.

И нащупал толстый корявый ствол лиственницы...

Он долго стоял, обняв ее, затем наугад отковырял с коры загустевшие потеки свежей смолы, запихал в рот, разжевал, почувствовал вкус детства и успокоился.

Сергей Борисович приехал в Ельню вечером, когда город сиял от фонарей. Несмотря на поздний час, на улицах сновали машины, и можно было взять такси, однако от вокзала он пошел пешком, едва угадывая направление: деревянный городок был почти снесен, и на месте частных домов поднимались пятиэтажки. Посаженный сюда когда-то кабельный завод стал градообразующим предприятием, заменив наконец-то суконную фабрику.

И здесь, как в Москве, моросил дождь, редкие прохожие укрывались зонтиками, меланхолично шествовали мимо. По улицам текли ручьи, под ногами хлюпало, но уже похрустывал ледок. Ближе к окраине и вовсе стало пусто, лишь где-то орали вороны, светились яркие, слепящие фонари, и было желание достать пистолет и опробовать на них патроны. Он прошел мимо суконно-валяльной фабрики, откуда все еще наносило кислым запахом мокрой шерсти, повернул за общежитие и оказался на окраине – в том месте, откуда начиналась дорога в Образцово.

Ему показалось, он ослеп после ярких, сверкающих улиц и ничего не видит в темноте, поэтому минуту постоял, озираясь и приглядываясь, и все равно дороги не увидел. Вместо той, европейского качества, гладкой и ровной, разлинованной, как тетрадь, белой разметкой, в мельтешащую тьму уходила старая разбитая каменка – точно такая же, как ему снилась. А за кустами, на обочине, вроде бы горел костер и слышались голоса, приглушенные шорохом дождя.

Вначале он и впрямь подумал, что это сон наяву, некая дрема, вызванная воспоминаниями, ибо такого не могло быть. Он снял мокрую вязаную шапочку, протер ею лицо, глаза – нет, мир вокруг был реальным, осязаемым, пахло отсыревшими осенними полями, дымом, а за ближайшим поворотом был вовсе не костер, а единственный фонарь, который раскачивало ветром как маятник.

Сергей Борисович подошел к нему и уже вскинул пистолет, но оступился и чуть не упал, провалившись одной ногой в яму. И только здесь увидел, что асфальт утонул вместе с насыпью, выпучился, раскрошился, перемешался с торфом, известняком и песком, полосатые столбики по обочинам покривились в разные стороны, словно гнилые зубы, а иные и вовсе попадали. Вероятно, и дорогу разбили ордынцы...

А мерцающий красноватый свет фонаря впереди сорвался с места, перелетел и утвердился за следующим поворотом. Он знал: так бывает только во сне или в дождливой, обманчивой темноте; на самом же деле огонь далеко, скорее всего у мельничной плотины, где место повыше.

В прошлых снах Рита Жулина встречалась ему намного ближе, примерно на середине пути между городом и мельницей. Еще он вспомнил, что шел босым, поэтому скинул ботинки, подвернул штанины и побрел, не ощущая холода.

Брел и за каждым поворотом ждал Риту, когда она появится и поманит рукой. А ее все не было...

Фонарь и в самом деле оказался над старым гульбищем. Сорванный с крепления, он раскачивался на проводе, искрил, протяжно скрипел, но еще горел. Сергей Борисович выцелил его, уловил мгновение и нажал на спуск.

Свет погас, щелчок выстрела утонул в мглистом, глухом пространстве – патроны были хорошие...

Д. Скрипино – г. Москва

2 марта 2008 г.