Читать книгу "Мертвый кортеж - Олег Бондарев"

Издали приметив, что в почтовом ящике что-то лежит, я полез в карман за ключом. Интересно, от кого это письмецо? Может, как раз от Бена? А может, Каталина решила перенести нашу встречу? Или это вообще из полиции — какая-нибудь повестка с текстом вроде «Явитесь на допрос к трем часам дня…».

Надеюсь, это все-таки от Бена.

Адреса отправителя на конверте не оказалось — наличествовал только мой. Я напрягся. Получать письма от анонимов я не слишком-то любил. Впрочем, это все равно мог быть Кротовски — не станет же он, в конце концов, подписываться собственным именем или придумывать какой-нибудь потешный псевдоним!

С письмом под мышкой, я открыл дверь и нырнул в квартиру, после чего мигом задвинул засов. В комнате было до жути холодно; погода напоминала, что совсем скоро переменчивая осень подойдет к концу и Бокстон погрузится в долгую зиму. Пройдя к камину, я разжег огонь, после чего взял с журнального столика канцелярский нож и осторожно вспорол белоснежный бок конверта. Выудив наружу сложенные вдвое листы бумаги, я расправил их и прочел верхнюю строчку на первом.

Сердце мое замерло.

Там было написано «От Хардмана».

Не веря своим глазам, я прочел строку еще раз. Нет, все правильно. Действительно «От Хардмана».

Лоб мой мигом покрылся испариной, а остановившееся сердце, решив, видимо, компенсировать секунды простоя, заколотило в грудную клетку с утроенной частотой. На негнущихся ногах я прошел к креслу и неуклюже плюхнулся в него.

Как это возможно? Он что, сумел выбраться из Хранилища?

Сгорая от любопытства, я принялся читать:

«Здравствуйте, мистер Гиллиган!

Вы, верно, удивлены моему письму, однако факты, открывшиеся мне при спуске в Хранилище проклятого Шара Лжи, оказались настолько неожиданны и удивительны, что я не сдержался и решил написать Вам при первой возможности.

Когда спуск подошел к концу, кабина замерла и двери открылись. Передо мной был темный коридор, и я побрел вперед, сгорая от нетерпения. Коридор этот привел меня в самое сердце Хранилища, то место, куда я, казалось бы, и стремился… однако увиденное мной разительно отличалось от моих ожиданий.

Это был огромный круглый зал, с кучей столов и людей, работающих за ними. С озабоченными лицами люди сновали по залу, либо писали что-то на листах, разбросанных перед ними, либо стучали по клавишам печатных машинок.

А в самом центре зала стоял овальный стол, за которым суетился старик, седобородый и хмурый. Облаченный в несуразное рубище, он принимал подносимые остальными бумаги, изучал их, после чего брал одну из множества печатей, которыми был заставлен его стол, и делал на очередной белой картонке оттиск. Подойдя ближе, я понял, что он занимается оформлением пригласительных и каждая печать его определяет будущее клеймо адресата.

„Что ты делаешь?“ — спросил я старика. И только тогда на меня обратили внимание. Шелест бумаг, голоса, шаги — все разом стихло, и десятки взглядов устремились ко мне. Старик посмотрел на меня серыми выцветшими глазами и спросил, кто я и как попал в святая святых. Остальные, по-видимому обескураженные моим появлением не меньше старца, в нерешительности переминались с ноги на ногу за пределами центрального круга.

„Где Шар?“ — спросил я, проигнорировав его вопросы. И тогда старик ответил, что теперь они и есть Шар, что они были им последние десять лет, а до них были другие… Пораженный, я спросил, был ли настоящий Шар хоть когда-то, на что услышал, что был, но более века назад странным образом поломался и перестал рассылать пригласительные. Тогда в срочном порядке был создан Комитет Шара, который стал не покладая рук трудиться на благо Черничного королевства, лично создавая предназначения. Астрологи, предсказатели, психологи и метеорологи — вот кто теперь обитал в Хранилище, вот кто стал вершить судьбы людей!

Возмущению моему не было предела. В гневе я спросил, по какому праву он, и его предшественник, и его тоже, и все эти люди занимают свои места?

„Так решил король“, — ответил он мне. Нынешний, отец его, и праотец — все они хранили эту страшную тайну. Все они поддерживали легенду о всезнающем Шаре и, спасая людей от права выбора, переломали десятки, сотни, тысячи жизней.

„Но кто же вы, наконечник судьбы, который подводит итог? — спросил я. — Кто удостоился участи столь высокой, сколь и бесконечно ответственной?“.

„Некромант, — ответил он. — Некромант и отшельник, знакомец жизни и смерти“.

„И как же объяснишь ты, некромант и отшельник, что мою жизнь проживает другой, — спросил я. — Почему прирожденный некромант Тайлер Гиллиган служит в полиции, а я, чьи способности к магии смерти жалки и смехотворны, обитаю в Диком Краю?“

Заслышав Ваше имя, он вздрогнул, и в глазах его мелькнуло смятение. Хриплым от волнения голосом он попросил меня повторить вопрос, и я подчинился.

Собравшиеся вокруг нас люди стали тихо переговариваться между собой.

И тогда старик признался, встав из кресла, на глазах у всех этих астрологов, магов, психологов, на глазах у меня, что осознанно поменял наши с Вами предназначения местами. То был единственный раз, когда он дал волю чувствам, надеясь спасти полюбившегося ему паренька от лютых морозов Дикого Края. И вот к чему это милосердие привело…

„Поступайте со мной теперь, как считаете нужным, — сказал он, обратившись к толпе. — Но постыдный поступок мой надлежит сохранить в тайне, ибо никто не должен знать, что Шар ошибся“.

„Но почему?! — воскликнул я в сердцах. — Почему так важно поддерживать легенду? Почему бы просто не сказать людям правду?“

„Потому что в правду люди не верят, — был ответ. — Людям нужен покровитель, направляющий их, определяющий, куда им идти. Лишившись Шара, люди попросту остановятся в нерешительности да так и простоят до самой смерти, и похоронят их в том же самом месте, где они встали. Ценен не сам Шар — ценна надежда для миллионов. Вера в лучшее завтра, где тебе не понадобится что-то решать. В конце концов, не так важна предрасположенность к чему-то, как уверенность в собственных силах. А что может дать больше уверенности, чем решение всесильного Шара? Прирожденный музыкант станет отличным плотником, если поверит в себя и будет прилежно учиться, а плотника с клеймом музыканта все равно будут с удовольствием слушать, как бы ужасно он ни играл. Это чистая психология. Вера в безошибочность предназначений помогает людям вставать рано утром, изо дня в день трудиться на благо страны и при этом радоваться жизни“.

„Ну да, — усмехнулся я. — Кому же еще, кроме некроманта, управлять миллионами зомби?“

В этот момент из толпы выступил человек с револьвером и, чинно поблагодарив старика за верную службу, выстрелил ему прямо в сердце, чем немало меня удивил.

Седобородый некромант рухнул на пол, как подкошенный, да и так остался лежать, истекая кровью, а я стоял и удивленно смотрел на него сверху вниз. Другие молчали.

А потом человек с револьвером повернулся к собравшимся и сказал: „Ты, Роджер, займешь место умершего и поднимешь тем самым второе звено, а новеньким пусть займется Микки. Пусть передаст ему свою работу и объяснит, что он должен делать“.