Читать книгу "Четырнадцатая дочь - Екатерина Федорова"

Ага, подумала Таня, а вот и первый божий человек, которого она здесь видит.

– Я должен привезти вас в храм. Я пришел за вами, – объявил служитель. Голос его прервался.

От стола, за которым тихо-тихо посиживал дедушка, подплыл высокий хрустальный бокал с красноватой влагой. Торкнулся в руку лысого служителя. Тот не глядя ухватил подношение, одним долгим глотком опустошил бокал, потом разжал пальцы, оставляя его в воздухе.

Но бокал не упал, а лишь нырнул вниз и убрался обратно к столу.

– Мне приснился сон. – Лысый сверлил Таню пронзительным взглядом. – Ко мне пришел тот, кому я посвятил всю свою жизнь…

Поскольку нос и веки у лысого были исчерчены характерными красными прожилками, Тане захотелось брякнуть: зеленый змий, что ли? Но она прикусила язык. На анадейском змий означал гада ползучего, и ничего больше.

– Кто же вам приснился, почтенный? – тихо спросила Арлена.

Костистое лицо служителя Милосердного озарилось вдруг блаженной улыбкой.

– Светом осиянный… сам Коэни. В плаще, подобном моему, и с непокрытой головой. На босых ногах мозоли набитые и шипы вонзенные.

Служитель излагал все так складно, что Таня даже заслушалась.

– Он пришел и сказал… – Лысый с придыханием протянул к ней руку. – Найди в доме Тарланьском княжну, а имя ей – Татьяна, и пусть она придет в мой дом.

– А что же он лично ко мне в сон не пришел и лично меня не пригласил? – столь же проникновенным тоном осведомилась Таня.

Служитель судорожно ухватил полы плаща, подтянул их вверх и застыл с прижатыми к груди кулаками, из которых складками свисали пыльно-серые фалды. Потрясение на его лице потихоньку сменялось гневом.

Арлена смотрела недовольно, прикусив губу. Со стороны стола донесся мощный удар – громадная книга, которая перелистывалась перед князем, резко захлопнулась.

– Княжна, разумеется, поедет, – звучно сказал дедушка. Тона он не повышал, но голос его почему-то прогремел в кабинете троекратным эхом. – Думаю, ей давно следовало посетить главный храм Семи и особенно – молельный дом Коэни Милосердного. Ибо существуют некоторые, кто нуждается в милосердии больше прочих, потому как не ведают, что творят и в особенности что говорят. Не так ли, княжна?

Суровый взгляд Арлены говорил, что не соглашаться с дедулей будет для Тани смерти подобно.

– Да, – согласилась Таня. Злость и обида, что наполняли ее после инцидента с княжной Орелией, вдруг исчезли. И желание плеваться ехидными словечками ушло вместе с ними.

Правда, на лысого она все равно смотрела с опаской. Взгляд у него был очень уж фанатичный.

– Благородная Арлена будет сопровождать княжну, – добавил дедуля. – Я уже распорядился, экипаж готовят.

– Немедленно! Нужно ехать немедленно! – воскликнул лысый. Шагнул, вцепился в Танину руку. Гнев с его лица потихоньку уходил.

Чужая ладонь, легшая на запястье, была потной, и Таню охватила волна брезгливости.

Арлена с ласковой улыбочкой протиснулась между ними, сняла когтистые пальцы с Таниного запястья, бестрепетно положила их себе на руку, зажурчала:

– Надеюсь, почтенный служитель, вы поедете с нами. И по дороге еще раз расскажете мне о боге. Каким он был в вашем сне?

Эти двое пошли на выход, а Таня вдруг ощутила мощный толчок сзади. Едва не упав, она сделала по инерции несколько шагов и обернулась.

Дедуля сидел у стола и сердито смотрел на нее, указывая глазами на парочку, которая как раз в этот момент выходила из кабинета. Пониже талии Таню опять что-то толкнуло, уже полегче, и князюшка сердито передернул бровями.

Посыл был понятен: Тане настоятельно советовали идти в храм, на свиданку к богу.

Она поплелась за Арленой и служителем, поневоле слушая их разговор.

Коэни Милосердный лысому приснился в облике светозарного юнца. С босыми ногами и в храмовом плаще…

У выхода из здания, где помещались апартаменты князюшки, их ждал «экипаж феодальной Барби» – вишневая коробочка в серебряных накладках, кони в попонках, с уздечками в финтифлюшках и гривами, уложенными волнами. У Тани появилось подозрение, что здешний конюх всю жизнь мечтал стать парикмахером, вот и отыгрывается теперь на лошадках. Конюх-куафер, ешкина малина…

Арлена вместе с лысым первая погрузилась в карету, Таня последовала за ними.

На сей раз помощи прислуги ей избежать не удалось. Кучер, похоже, был специально проинструктирован на этот счет, потому что вытянул руку прямо над ступеньками, перегородив Тане путь.

Она посверлила его некоторое время возмущенным взглядом – мол, как ты смеешь, смерд, княжне препятствовать? Внутренне содрогнувшись, правда. Что-то она начала в последнее время окняживаться. Вот и слуг перестала реверансами приветствовать, уж больно они от этого пугались.

Но кучер не отступил. Даже одарил Таню в ответ суровым взглядом, преисполненным достоинства: дескать, это мой святой служебный долг, вы же должны понимать.

Так что Таня со вздохом положила руку ему на запястье. И поднялась в карету княжна княжной: правая рука приподнимает подол, самую чуточку, только чтобы не споткнуться, левая небрежно возложена на длань прислужника, взгляд устремлен вперед, на морде княжья скука и утомленность от сего мира.

В карете Арлена со служителем бурно обсуждали, почему у Коэни во сне ноги были сбиты и усажены шипами. Не есть ли это знак, что даритель Милосердия страдает из-за путей, которые избирают люди? И куда катится мир?

Почему во всех мирах так любят обсуждать направление, в котором катится мир, подивилась Таня. Она примостилась на скамеечке напротив Арлены и лысого, отдернула шитую занавеску.

По ту сторону кареты стоял Орл. И глядел на нее злобно. Слева от него в стайке спешно удаляющихся дам виднелось фиалковое платье княжны Орелии, и Таня вдруг задалась вопросом, уж не родственнички ли они. Орл и Орелия… Хотя здесь все друг другу родственники.

Карета дернулась, и Орл поплыл назад.

Перед Переходными Вратами она сама, не дожидаясь Арлены, задернула занавеску. Чем заслужила одобрительный взгляд пышнотелой наставницы. От Врат прилетел вопль кучера:

– Тарус!

И карета тронулась вперед. Стук окованных колес по камню быстро смолк, сменившись вязким шорохом, исходившим от осей. Заехав во Врата, экипаж поехал мягко, словно по натянутому ковру, и лишь самую чуточку покачивался из стороны в сторону.

Пока ало-розовые отблески из Безмирья заливали кровью серебряное шитье внутри кареты и профиль Арлены, повернутый к лысому, Тане в голову вдруг пришла мысль: стало быть, она и впрямь является той самой четырнадцатой дочерью. Если только местный слуга божий не врет про сон, а Арлена не врет про богов, и они в их мире таки существуют.

Таня содрогнулась. Пророчество было про нее. А точнее, она была для пророчества.