Читать книгу "Блудницы Вавилона - Иэн Уотсон"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Алекс писал для того, чтобы поведать дочери о прошлом, которое есть будущее. Если только она поверит, если только сможет понять…
А пока – прощайте, глупые мысли о том, как броситься с Вавилонского моста. Нет, вместо этого он посетит храм Иштар – завтра! – и возобновит контракт с реальностью Вавилона.
Но сначала закончит отчет. Прежде всего – отчет. В Вавилоне, где время перевернуто, конец всегда начало.
Здесь. Сейчас.
Еще не конец.
Подойдя к воротам двора, затененного ливанскими кедрами, Алекс обратил внимание, что их никто не охраняет. Из-за стены, однако, доносились приглушенные голоса обоих стражников. Улица была пуста.
Голос за спиной.
– Алекс!
Он обернулся. На улице, в нескольких шагах от него, стояла Фессания.
Значит, она все-таки не умерла? Значит, все случившееся было лишь жестокой – или необходимой в силу обстоятельств – интригой? А как же Гибил и Музи? Стали ли они, как и сам Алекс, жертвами ловкого обмана? Может быть, Фессания рассчитала все с самого начала, чтобы ввести в заблуждение Мардука? Обнадежить, а потом сразить трагическим известием? И не была ли оставшаяся в доме Музи девочка дочерью каких-нибудь нищих, выкупленная у родителей Гуптой. Хитрецом Гуптой, с улыбкой наблюдавшего за его, Алекса, трудами и прекрасно знавшего все это время, что Фессания с дочерью скрываются где-то под чужими именами?
Не получил ли доктор Кассандр взятку частью украденного золота? Тела Фессании Алекс не видел. Видели ли его Музи и Гибил? И не была умершая рабыней, лицу которой индиец придал сходство с Фессанией? А может, никакого тела не было вообще, и его заменяла восковая кукла?
Но как же тогда ужасные схватки, свидетелями которых были слуги?
Алекс подбежал к ней, чтобы обнять.
И руки прошли сквозь ее тело. Он сам прошел через Фессанию.
Алекс чуть не упал. Попятился. Она все так же стояла перед ним. Только улыбка слегка померкла.
– Ты – holographos. – Он произнес это тоном обвинителя.
– Конечно же, нет. Я – это я.
– Holographos, иначе и быть не может. Здесь где-то должен быть стеклянный глаз. Мы у ворот Иштар, самое подходящее место! Тебя показывает мне Мардук. Или кто-то другой. Но зачем?
– Если я holographos, дорогой, то тогда я либо образ кого-то вполне живого, но находящегося в другой части города – а с какой стати мне скрывать от тебя свою физическую сущность? – либо я нечто вроде копии, хранящейся в некоем свитке, и в таком случае мы вряд ли смогли бы беседовать. Я не могу быть holographos, верно?
– Тогда что ты?
– Я – призрак. Настоящий призрак.
– Но… призраков не бывает. По крайней мере таких!
– В Вавилоне есть только один призрак. Это я. Умирая, я вспомнила, что ты рассказывал мне тогда, в колеснице, когда мы воровали золото. Вспомнила и вдруг поняла, что знаю, как стать невидимой. Поняла, как сделать так, чтобы безжизненное тело осталось лежать на том перепачканном кровью тюфяке и чтобы моя копия продолжала жить. Мне все стало ясно: как сохраниться в модели Вавилона, как спрятаться, чтобы модель не обнаружила моего присутствия.
И все получилось! О, какая чудесная интрига! Но и рискованная тоже. И опасная. Мне постоянно приходится перемещаться. Ловчить, прятаться, делать вид, что меня нет. Отыскивать пустые уголки и скрытые ниши. Быть хамелеоном. Быть листом стекла. Я потратила сто лет, чтобы научиться фокусам невидимости с тем, чтобы Вавилон не знал, что я здесь. Мне бы и показываться не следовало, но я должна! Потому что ты любишь меня, а я люблю тебя. К тому же призрак ведь и должен время от времени появляться? А иначе он не настоящий призрак! Алекс, ты должен…
Фессания замялась. Оглянулась.
Что? Что он должен? Брать уроки у Гупты, а потом покончить с собой? Чтобы вместе с ней блуждать по матрице Вавилона, как два проказливых привидения?
Не был ли ее голос голосом взывающего к нему неисполненного самоубийства?
Она так и не сказала, что он должен или что не должен делать.
– Я узнала столько нового! Столько восхитительных тайн! Но не сейчас. Мне нужно уходить.
– Подожди, Фес! Ты являлась Гупте?
– Нет, только тебе.
– А можешь? Явиться нам двоим? – Тогда он смог бы удостовериться, что она не галлюцинация, не образ, сформировавшийся в его голове за месяцы работы над отчетом, образ, в который он поверил так сильно, что тот воплотился в призрачную реальность. – Пожалуйста, Фес?
– Не знаю. Не уверена, что это безопасно. Модель в этом случае концентрируется, уплотняется. Она может обнаружить меня и поймать. Думаю, я буду являться тебе одному. Когда смогу. Пожалуй, тебе не стоит говорить обо мне Гупте. Не знаю. Подумаю.
– Выходит, Вавилон все же elektronik модель? Фессания рассмеялась.
– А как же еще я могла бы стать призраком? О!
Она исчезла у него на глазах как раз в тот момент, когда из-за угла вышел мужчина. Высокий, чернобородый, на голове тюрбан. Помахивая резной палкой, он миновал Алекса и вошел в ворота храма. Шазар, наверно, решил взглянуть на образцы предлагаемого Иштар товара. Но уж точно он пришел не за новой невестой для Мардука.
Минуло около трех месяцев с тех пор, как Дебора-Зарпанит отправилась в Нижний мир, а Мардук взял новую супругу. Кандидатуру подбирал уже не Шазар, и следующую тоже выбирать не ему.
Скорее всего он просто наведался с дружеским визитом. Син в гостях у Иштар, как в Игре в Вавилон. Вечной игре.
Страж снова занял место у ворот и торопливо подтянулся. Проходя мимо Алекса, Шазар едва ли обратил внимание на незнакомца. К тому же волосы у Алекса успели отрасти.
Ему не нужно было брить голову в знак верности Фессании. Ее метка, знак льва, навсегда останется на щеке, как слишком пылкий поцелуй.
Давным-давно, когда я был еще ребенком, в доме родителей в отдельном книжном шкафчике у камина стояли двенадцать иллюстрированных томов «Чудесной страны знаний», изданных то ли в тридцатые, то ли в сороковые в синем тисненом переплете «арт-деко». Сверху на шкафчике громоздился радиоприемник с такими станциями на шкале, как Варшава и Хилверсум.
В одном из томов была глава, посвященная «Вратам Вавилона» с черно-белой репродукцией «Брачный рынок в Вавилоне», на которой были изображены девушки в легких одеждах, терпеливо ожидающие аукциона. Великий путешественник и рассказчик Геродот описывает эту практику как «постыдный» обычай, согласно которому каждая женщина должна была раз в жизни прийти в храм Афродиты, как он его называет, и предложить себя каждому, кто ее пожелает. Гм… В школьные годы Геродот произвел на меня сильное впечатление (как и «Метаморфозы» Овидия). В «Чудесной стране знаний» я также нашел картинку и с изображением висячих садов, которое было далеко от действительности, а может быть, и не было.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Блудницы Вавилона - Иэн Уотсон», после закрытия браузера.