Читать книгу "Вечный Странник - Ирина Сербжинская"

Оказавшись на улице, Сидор осторожно потрогал шишку на голове и поморщился.

– Славно сходили, это самое… – пробормотал он, испуганно оглядываясь на дверь больницы. – Душевно поговорили…

– Это да, – отозвался Тильвус и захохотал.

– Ловко ты его скрутил-то значить!

– А! – отмахнулся маг. – Я же в армии когда служил, спецподготовку проходил. Навыки остались!

Сидор уважительно покосился на приятеля.

– Ну что? – спросил тот. – На бульвар хочу сходить. Ты как?

– Не, хватит с меня, – решительно отказался Сидор. – К музкомедии пойду, это самое. Посплю, значить, успокоюсь. А то всю ночь ворочался, про деньги думал.

– Ладно. А я – на бульвар. Бывай, Сидор!

И Тильвус направился вдоль по улице.

До бульвара он добрался только часа через полтора: проверил урны на Красной линии, заглянул к кинотеатру, наведался к гостинице «Волна». Улов оказался неважным: в пакете позвякивали всего две бутылки. Тильвус был уверен, что по его участку опять пошарили браконьеры-конкуренты, вполне возможно, та противная парочка – бомжи с вокзала.

На бульваре было тихо и немноголюдно.

Громадные старые ильмы возвышались, словно патриархи, среди тополей и вязов, каждый – руками не обхватишь. Маг брел не спеша, разглядывая редких прохожих. Спешили к речному вокзалу дачники, промелькнула компания подростков, неторопливо проследовала старушка, ведя на поводке длинную кривоногую таксу. Проходя мимо, старушка неодобрительно покосилась на скамейку. Там сидел молодой человек, причем именно так, как было принято в этом городе: на спинке лавочки, поставив ноги на сиденье.

– Чего с ногами-то залез? – не выдержала хозяйка таксы. – Как людям-то сидеть потом на грязной-то скамейке?

– Проходи, бабуля, – хладнокровно ответил парень. – Проходи, не задерживайся!

Тильвус глянул на него без особого любопытства: короткая стрижка, джинсы, зеленая футболка… Внешность самая обычная, одинаково подходит хоть бандиту, хоть служащему банка. А вот пиво в полуторалитровой бутылке, что рядом стоит, неплохое, марка дорогая, заграничная.

– Садись, – неожиданно пригласил парень, заметив заинтересованный взгляд бомжа, и кивнул на скамейку.

Тильвус, не дожидаясь повторного приглашения, взгромоздился на лавку, осторожно пристроился на спинке и поерзал неуверенно – не хватало еще навернуться на глазах у всего бульвара! Парень протянул стаканчик, налил пива. Тильвус сиплым голосом пробормотал благодарственные слова. Хозяйка таксы плюнула в сердцах и пошла прочь.

– Дед, ты суеверный? – спросил парень неожиданно.

Тильвус поперхнулся холодным пивом, потом задумался.

– Вроде нет, – ответил он осторожно и откашлялся. – А ты… вы?

– Я тоже нет. Хотя вообще-то врачи народ суеверный, в приметы верят. Кошка черная, ведро пустое, и все такое.

– А вы врач? – поинтересовался маг. – Везет мне сегодня на врачей, блин… и на больницы…

– Уролог. – Парень отхлебнул прямо из бутылки и задумчиво посмотрел вдаль. Над рекой в клубящиеся синие тучи медленно опускалось багровое солнце. – Хирург. Три операции в день, четыре дня в неделю.

– М-да… – неопределенно протянул Тильвус.

Возле скамейки прошмыгнула белка, подхватила крупный орех и, проворно взбежав по стволу, затерялась в ветвях.

– Вот слушай, дед. Поступил к нам как-то больной. – Врач проводил белку взглядом. – Случай тяжелый, запущенный. И почки никуда не годятся, и вес избыточный, и онкология, и сахарный диабет в придачу. Надо оперировать быстрее. Назначили день операции, выпало на тринадцатое число.

Он снова сделал глоток.

– Мне лично – все равно. Я не суеверный. Могу оперировать даже в присутствии черной кошки. Но больные-то всякие бывают. Начнет дергаться перед операцией – пиши пропало! Человек перед таким событием спокойным быть должен. Прихожу к нему в палату, говорю: «Ну что, больной? Переносим операцию?» А мужик мне: «Нет, говорит, что ж, тринадцатое так тринадцатое, мне все равно». – «Отлично», – думаю.

Он пожал плечами. Тильвус выжидательно поглядел на него поверх стакана.

– Утром приготовили больного, привезли в операционную. И началось! Прибегает завотделением: прачечная сломалась, белья чистого не будет, операцию отменяем. Вывезли моего мужика, отправляют назад, в палату. Я думаю: «Господи! А ну как он до следующего дня не доживет! Показания у него – одно другого хуже!» Отыскали комплект чистого белья, снова покатили больного в операционную. Выхожу в ординаторскую, на минуту всего. Возвращаюсь – нет моего больного! Где? Опять в палату увезли! Медсестра укатила, знала, что мы по тринадцатым числам стараемся не оперировать. «Вези, говорю, обратно!» Привезла. Анестезиолог подошел и шепчет: «Может, хватит уже, а? Видишь же, не складывается! Тринадцатое есть тринадцатое! Увози мужика, сколько можно его туда-сюда катать?!» Ну, а меня уже заело. Как это – увози?! Будем оперировать!

– И что? – осторожно спросил Тильвус.

– Ничего, – пожал плечами парень. – Операция прошла хорошо. Удачно. Все нормально.

У Тильвуса отлегло от сердца, и он шумно отхлебнул из стакана.

– А вчера пришлось мне быть на кладбище, – продолжил врач так же спокойно, глядя перед собой. – Хоронили родственника дальнего. Смотрю, рядом могила свежая. Памятник временный, фанерный, и фамилия моего больного. Фамилия у него редкая, не скоро забудешь. Я на дату смерти – глядь! Оказалось, после моей операции он всего полтора месяца и прожил!

Парень поболтал остатки пива в бутылке.

– Так мне не по себе стало! Про себя знаю: халтуры в работе не было, но больной-то умер! Отчего? Приехал на работу, давай звонить, узнавать.

– И что?

Врач снова пожал плечами.

– Поехал с семьей за город. На пикник. Рядом – компания какая-то попалась, шумная. Отморозки. Он им раз замечание сделал, два. А они в ответ – из ружья в него. Насмерть.

Он помолчал.

– Странно как-то, – проговорил парень. – Судьба, что ли? Ты, дед, как думаешь? Веришь в судьбу?

Тильвус помолчал немного.

– Не знаю, – честно ответил он.

– Вот и я не знаю.

Маг поставил стакан на лавку и задумался. Парень легко соскочил со спинки скамьи и пошел вдоль бульвара. Тильвус смотрел вслед, пока он не затерялся среди прохожих. Потом перевел взгляд на реку. Над дальним берегом сгущались темно-синие грозовые тучи, бесшумно и зловеще вспыхивали молнии, заливая белым мертвым светом воду, песчаную косу, остров посреди реки. Казалось, что где-то очень далеко бушует пожар, пламя которого вот-вот поглотит весь мир.

И пока не упали на асфальт первые капли дождя, Тильвус все сидел на спинке скамейки и бездумно глядел вдаль.