Читать книгу "Королевская книга - Наталия Сова"

— В другой организации, — уточнила я.

— Верно, в другой. Таор занялся моим делом сам. Это был вызов, и я его приняла. Вот тогда-то и началось самое интересное.

И Джайв, блестя своими чудными глазами, поведала об увлекательной игре, развернувшейся между ней и Серафимом, игре, напоминавшей шахматную партию, но намного более сложной, ибо каждая фигура на поле обладала собственной волей, да и само поле быстро и непредсказуемо меняло свои свойства. И как это занятно — у каждого из двоих игроков собственный неповторимый облик, своя легенда, свои излюбленные приемы атаки и защиты. И вот игра приблизилась к своему завершению.

Я поморщилась. Шахматная партия — пошлое, избитое сравнение. И самое неприятное — под этим подразумевается противостояние двоих людей, манипулирующих чужими судьбами, в том числе и моей. Но было еще что-то за этим рассказом. Джайв умалчивала о главном, что позволило бы мне понять первопричину происходящего.

— Решающий ход Серафим сделал первым. — Джайв снова улыбнулась. — Он нашел вас.

Я почувствовала, что неумолимо краснею.

— Я знала, что он использует традиционное безотказное средство вдохновить вас — влюбленность, но надеялась, что не успеет. Однако вы жаждали любви, вы были готовы влюбиться и вы влюбились. Он поразил вас с первого взгляда?

Она рассмеялась тихо, мелко, не размыкая губ:

— Он безупречен. Бездна обаяния. Ему удается вызвать у людей нужные чувства с первой же минуты. Особенно у молодых — и не очень молодых — писательниц. Они начинают верить в настоящую любовь… Начинают безумствовать, бросают все, принимаются бойко марать бумагу. Он неизменно добивается вдохновенной и плодотворной работы автора. Простите, авторши.

Драка двух женщин — безобразное зрелище, подумала я, глядя ей в переносицу. Драка двух женщин на глазах у мужчины — зрелище вдвойне безобразное. Я глубоко вдохнула и длинно выдохнула. Спокойно, спокойно…

— Я понаблюдала за вашим идиллическим сотрудничеством и сочла за благо, чтобы королевский советник немного отдохнул. Вы начали писать историю заново, хоть и видели, что в книжке не хватит страниц. И не хватило! — победно молвила она. — Финал вы будете наблюдать воочию. Я для этого вас сюда вызвала.

— Постойте-постойте, — сказала я. — Вы сказали — от меня зависит судьба Серафима.

— Я сказала неправду — надо было как-то заманить вас сюда. От вас уже ничего не зависит.

Джайв неотрывно смотрела на меня с какой-то странной улыбкой. И под ее взглядом что-то начало проясняться в моей голове, что-то вырисовываться.

Я вдруг вспомнила, что видела точно такую же улыбку — в зеркале, в тот вечер, когда слушала в пустой квартире проникновенный голос, напевавший: «В далеком странствии твоем…» Улыбка брошенной женщины.

— О господи, — пробормотала я. — Вы с Серафимом… когда-то были вместе?

Будто не слыша, она продолжила:

— С некоторых пор я забочусь о том, чтобы ни один его проект не завершился успешно. Поскольку я сильнее, мне это удается. Вы увидите очередной провал.

— Вы не сильнее. Просто не гнушаетесь использовать запрещенные приемы.

— Существует масса способов вывести соперника из игры. Я выбрала самый грубый и болезненный. Ты пока не понимаешь. Поймешь позже, когда он завершит свою работу и вежливо попрощается с тобой. Я была автором, я была на твоем месте!

— А я — на твоем. От меня муж ушел…

Пронзительный взгляд Джайв на миг смягчился.

Но только на миг. Она откинулась на спинку кресла и с удовольствием произнесла:

— Меня это почему-то не удивляет.

— Надо же, как пафосно ты начала: территории, политика организаций, антикризисные программы, финал игры… — Я усмехнулась. — Столько слов, а все просто, оказывается — ревность, месть…

Она стремительно поднялась и, не оглядываясь, прошла к двери. Звук ее шагов отдалялся на лестнице, когда Олан наконец вышел из оцепенения и сказал:

— Все зло в мире от женщин.

— Не бойся, я с тобой, — ответила я.

— Я не боюсь! — не понял юмора и обиделся он.

Мы вышли на пустую площадку перед дверью и начали спускаться вниз.

Олан заозирался в тускнеющем свете. Я наблюдала, как он пробует ногой ступеньки и перегибается через перила, в точности повторяя мои давешние действия. Лицо его впервые обрело ясное выражение — недоумения и растерянности, глаза округлились.

— Ох-хт… — сказал он наконец.

Я согласно покивала, подтверждая, что все вполне серьезно. Олан перешел на шепот:

— Надо ее догнать.

Но догнать Джайв нам не удалось. У подножия лестницы нас поджидал тот самый, похожий на рептилию, безумный водитель машины, привезшей нас сюда. Он церемонно назвал меня по имени, объявил, что будет сопровождать нас, и повел куда-то, поминутно оглядываясь и совершая приглашающие жесты. Замок оказался куда больше «Замка», мы шли сложным маршрутом, минуя темные, холодные переходы, высокие залы и узкие лестницы. Эхо шагов было то нестерпимо гулким, то исчезало совсем, причем от размеров помещений это не зависело. Мы шли и шли, начало казаться, что замок представляет собой невозможную пространственную фигуру, как строения на рисунках Эшера, что наш путь зациклен и никогда не кончится. Но впереди неожиданно показался дневной свет и потянуло запахом невыпавшего снега.

Здесь было другое время суток и другой воздух — как бы чуть разреженный, тонкий, в нем пасмурный свет не был угрюмым, а предметы выглядели объемнее и четче. Вернее, так было не из-за воздуха, это было особое качество пространства. Я затруднялась назвать это качество каким-нибудь определенным словом, больше всего подошло бы — «чистота», но и оно не было окончательно верным. Мир вокруг был юным, и текло сквозь него молодое, не изношенное бесконечными повторениями зим и лет время. Я взглянула на свои руки — мне показалось, что они словно бы светятся изнутри, — а затем на Олана, и обмерла. Он был невероятно, сказочно красив. Черты лица нисколько не изменились, и дурацкая повязка на лбу, и вытертая кожаная куртка остались прежними, и я некоторое время смотрела на него, пытаясь понять, что же произошло. Он почувствовал мой взгляд, обернулся ко мне и выдохнул потрясенно: «Ох-хт!» Наверное, я тоже выглядела подобным образом. У меня улучшилось зрение и несказанно обострились все чувства. Казалось, стоит немного сосредоточиться — и я услышу, о чем думает Олан и что замышляет человек-рептилия.

Наш провожатый понимающе оглянулся на меня. Я выдержала его взгляд, и он едва заметно кивнул. Раздумывать над тем, что он хотел сказать своим кивком, было некогда — коридор вывел нас на открытую галерею, где стояли антарские королевские лучники числом не менее дюжины. Наше появление осталось почти незамеченным — они были целиком поглощены происходящим внизу. Человек-рептилия сделал последний приглашающий жест, мы с Оланом шагнули к перилам, и Олан тут же отпрянул, отталкивая меня в глубь галереи.