Читать книгу "Метро 2033. Муос - Захар Петров"

Наверху было скучно, а внизу их ждал огромный и загадочный мир. Этот мир принадлежал им. Они исходили и исползали сотни километров. Феноменальная память Драйва сохраняла все однажды увиденное. Весь исследованный подземный Минск был у него в голове, как на карте в компьютерной стратегии. А впереди было еще столько открытий!

В тот день он с Марго и еще тремя фанатами шли по теплосети где-то в районе Зеленого Луга. Прокатился гул, посыпалась пыль со стен и потолка, качнулся пол. «Видимо, вверху роет экскаватор или на стройке забивают сваи», — подумал Драйв. Через час они добрались до точки выхода. Когда Драйв открыл люк, в груди у него ёкнуло. Разрушенный город пылал, небо было черным от дыма и оседавшей пыли, всюду метались обожженные люди. Драйв все понял и, пораженный, потеряв речь, опустил люк. Конечно, в школе им говорили о возможности войны, но власти как всегда открывали лишь часть правды (диггеры в этом убеждались, как никто другой). На самом деле уже довольно давно под землей готовились убежища. Драйв несколько раз натыкался на такие стройки. Однажды их с Марго даже задержали, задали несколько тупых вопросов и отпустили, предупредив, чтобы они тут больше не появлялись. Так, значит, ЭТО случилось. Наверх им теперь нельзя.

Поговорив с товарищами, Драйв повел группу к ближайшему известному им убежищу. Однако туда им войти было не дано — входы забаррикадировали и никого близко к убежищу не подпускали. Второе убежище оказалось вблизи зоны попадания ядерной боеголовки — все ходы к нему завалило. Диггеры вышли к станции Парк Челюскинцев. Станция была битком набита изувеченными испуганными людьми. Паника, стоны, крики, плач. По рассказам выживших, только за пределами северо-восточной окраины города поднялось не менее пяти ядерных грибов. Правда, те, кто видел эти грибы, больше ничего уже увидеть не смогли. Всегда бойкая и веселая Марго рыдала, глядя на обожженных страдающих взрослых и умирающих детей. Каждый думал о своих родителях и близких.

Ребята вставали в очередь за пайком, но им не хватило: ход к ближайшему продовольственному складу оказался завален. Драйв просканировал свою карту в голове, нашел другую дорогу к складу и так на время решил проблемы этой станции. Способности и знания Драйва и его команды были востребованы — они служили путеводителями в подземном мире, который уже начинали называть Муос. Диггеры нашли несколько складов и незанятых убежищ, налаживали связи с другими неметрошными поселениями.

Драйв и Марго стали мужем и женой. В Муосе возраст не имел значения, а ритуал вступления в брак упразднился. У них был отгорожен брезентом свой уголок на уже сооруженной террасе станции Парк Челюскинцев. Но станция так и не стала их новым домом. Отчаяние, боль и смерть обитали здесь. Постоянно кто-то кричал, плакал, умирал. Ребятам нравилось уходить со станции — по заданию или просто так. В неметрошном подземелье почти ничего не изменилось, и казалось, что время переносило их назад — в счастливое детство, где подземелье было игрой, а наверху ждали родные, вкусный ужин и теплая постель.

Но со временем и ходы стали небезопасны. Сюда забредали пробившиеся с поверхности одичавшие животные, и некоторые из них уже мутировали. Встречались бандиты и даже каннибалы.

Однажды Драйв с Марго сидели в ответвлении городской ливневки, в одном из своих любимых мест, и тихонько разговаривали, держа друг друга за руки. Послышались приближающиеся шаги. Кто-то либо случайно, либо специально направлялся к ним. Драйв включил фонарь — чужих было четверо. Судя по форме — военные. У одного ожог оставил на лице чудовищные рубцы. У двоих — явные признаки лучевой болезни. У единственного на вид здорового военного с четырьмя капитанскими звездочками на погонах-лоскутках — в руках «Калашников».

— Ай да голубки! — воскликнул он. — Откуда ж вы такие?

— С Парка Челюскинцев.

— Это наша территория — здесь чужим делать нечего.

— Эта территория в юрисдикции Парка Челюскинцев, но если вы хотите, мы можем уйти, — пыталась сгладить назревающий конфликт Марго.

— Это территория полковника Северова. Вы нарушили границу, а значит, подлежите трибуналу по законам военного времени. Обыщите их.

Еще до команды капитана его подчиненные приступили к осмотру рюкзаков Марго и Драйва. Потом начали обыск. Покрытые язвами руки солдата похотливо ощупывали Марго. Она резко отстранилась и с размаху влепила солдату пощечину.

— Ах ты шлюха! — завопил тот и ударил девушку кулаком в лицо.

Драйв дернулся, но тут же получил удар автоматным прикладом в голову. Уже падая, теряя сознание, он услышал слова капитана:

— Она ваша…

Когда Драйв пришел в себя, его раскалывающуюся голову прижимал к бетонному полу тяжелый сапог капитана. У Марго на лице наливался синяк, взгляд был отрешенным. Она вяло застегивала пуговицы своего комбинезона, уставившись в никуда. Двое солдат посмеивались над третьим:

— Тебе ж говорили: водку от радиации пить надо. Не слушал — теперь и бабу трахнуть не можешь.

Капитан скомандовал:

— Ладно, побаловались и хватит. Идем к Северову. Он будет рад пополнению гарема.

Марго и Драйва не связывали, им просто сказали идти впереди. В спину им смотрел автоматный ствол. Было ясно: если капитан выстрелит, то не промажет. А тот, идя сзади, вполне дружелюбно их информировал:

— Видите ли, молодые люди. Вы, может быть, и будете обижаться на нас первое время. Но потом все поймете и примете как есть. Обижаться надо не вам на нас, а нам на вас. Это ж мы ваши хилые зады прикрывали, когда война началась! Мы! Я — капитан ПВО, эти бедолаги — солдаты-срочники и наш уважаемый полковник Северов. Нашим дивизионом только на подлете к Минску уничтожено восемь крылатых ракет. И где благодарность?

Шесть лет мы дохли с голодухи и от радиации в своем бункере, в то время как вы здесь жрали военные запасы тушенки. Полковник Северов, слава ему, повел нас в Минск. Что это была за дорога! На двенадцать МАЗов у нас был только один офицерский с герметической противорадиационной изоляцией. Остальные — пылесборники для бедолаг-солдат. Дошло до цели только пять машин. Мы пришли в ваш вонючий Муос как защитники. Ожидали достойных почестей и отдыха от войны. А нас, как последних колхозников, отправляют копать картошку и выращивать свиней. Нас — меня и этих героев!

Но полковник Северов сказал: «Нет, это не для нас! Мы защищали Минск, значит, Минск наш! Не хотят добром — возьмем силой!» Теперь под нашей рукой — шесть поселений. Тоже ведь сначала не хотели признавать власть полковника, но сраные крестьяне не умеют воевать, и мы за полгода малыми силами создали Милитарию Северова. Все справедливо: они нас кормят, мы их защищаем. А вообще, я думаю, единственный способ решения проблем Муоса — жесткая власть офицерства. Единая цель, единые задачи, порядок и справедливость…

Ты, парень, смотрю, крепенький, такие нам нужны. Если не нравится свиньям жопы мыть, тогда поступай в мой взвод, скоро сам офицером станешь. А за бабу твою не обижайся. Ведь баба воевать не может! Ее задача трахаться, рожать детей и работать. Наш полковник установил такой порядок: все женщины — это его гарем. Но каждый солдат имеет право пользоваться любой из них. Поэтому можешь сам, сколько хочешь, к ней похаживать, но голову себе этой дурью не забивай, незачем. Наша задача — война!