Читать книгу "Псы войны - Антон Первушин"

На второй неделе приехал злодей Чавез, но жаловаться агенту на своё бедственное положение гордый Андерсон не стал – счёл подобные телодвижения недостойными.

– Спешу вас порадовать, – сказал Чавез. – Истребитель ждёт. Поедем знакомиться с техниками.

Наконец-то Андерсон вырвался из заточения. Теперь практически каждый день его возили на небольшой аэродром, окружённый со всех сторон лесом, где лётчик общался с местными техниками, обслуживавшими его «МиГ». Самолёт был старенький, но прошедший капитальный ремонт, а потому вполне боеспособный. Он принадлежал к серии «9-12А» и, значит, когда-то стоял на вооружении одной из стран Варшавского Договора. Андерсон, летавший на такой же машине в составе «Агрессоров», без малейшего труда освоился в знакомой кабине и уже выезжал на «рулёжку». Но опробовать машину в воздухе ему долго не разрешали. На недоумённые вопросы пилота Чавез отмахивался, но во время ленча вдруг расщедрился и рассказал Сэму, как функционирует местная система управления воздушным движением.

– Забудьте то, к чему вы привыкли в Америке, – посоветовал он. – Русские столько лет готовились к войне со всем миром, столько лет тряслись в ожидании наших ракет и бомбардировщиков, что совершенно утратили понятие меры при создании своей системы ПВО. Небо закрыто для полётов не только у границ и не только по основным направлениям возможного удара – небо закрыто над всей территорией страны. В России сейчас достаточно обеспеченных людей, которые могут позволить себе иметь собственный самолёт: от легкомоторной «Цессны» до специально оборудованного «Боинга» – однако немногие из них решаются на то, чтобы сделать подобную покупку. Проблема в довольно сложной процедуре. Для начала нужно получить сертификат о пригодности выбранного самолёта, зарегистрироваться, оплатить на год вперёд стоянку и техобслуживание. Но даже сделав всё это, вы не застрахованы от того, что вам будут постоянно отказывать вы вылете. Дело в том, что управление воздушным движением по фиксированным трассам осуществляется вроде бы гражданскими службами, а вне трасс – военными. Но в обоих случаях требуется получить разрешение от ПВО. Если вы имеете на руках все необходимые разрешения и подали заявку на вылет, вам всё равно придётся ждать не меньше суток. А потом выяснится, что вашу заявку потеряли в одной из многочисленных инстанций. И вам снова нужно ждать, когда придёт суточный план.

– Бог мой! – пробормотал потрясённый Андерсон. – Зачем такие сложности? Ведь и так всякий знает, что российская система ПВО малоэффективна.

– С чего вы взяли?

– Но был же инцидент с этим… как его… немцем, кажется… Матиас Руст его звали!

– Раскрою вам небольшую тайну, Сэм, – проникновенно сказал Чавез. – Перелёт Матиаса Руста с посадкой на территории московского кремля был хорошо спланированной операцией спецслужб. Если бы это была хулиганская выходка, его сбили бы над Эстонией.

– Как же полечу я?

– Есть одна лазейка. Частные аэроклубы в России всё же имеются. Они существуют на птичьих правах, но при этом умело используют коррупцию. Чтобы облегчить процедуру регистрации и упростить оформление заявок на вылет, руководство таких клубов старается поддерживать хорошие отношения с командирами полков ПВО. Фактически военное руководство имеет свой процент, роялти, с каждого вылета, но об этом не принято говорить вслух. Сейчас мы занимается оформлением вашего «МиГа» в качестве частного реактивного самолёта типа «L-39» чешского производства. Процесс довольно сложный. Слишком многих офицеров и чиновников приходится покупать. Но думаю, что через пару недель мы уменьшим срок рассмотрения заявки до получаса.

– Но вы так и не сказали, что мне предстоит сделать.

– Пока – ничего особенного. Привыкайте к машине. Когда придёт приказ, у вас не будет времени вникнуть и оценить свои возможности – нужно будет выполнять…

Чавез не обманул. Уже через десять дней Андерсон получил возможность взлететь с аэродрома и выполнить несколько несложных манёвров в воздухе. На следующий день он проделал то же самое с боевой подвеской и не испытал никаких проблем ни с управлением истребителем, ни с наземными службами: местные подразделения ПВО его словно бы не замечали.

А ещё через два дня Чавез вышел на экстренную связь и приказал немедленно взлетать, взять курс на юг, снизиться над Ладожским озером до предельно малой, пройти по руслу реки Алонки и провести показательный обстрел моста из пушки.

Андерсон был захвачен врасплох, но задание выполнил в полном объёме. К счастью, оно не включало в себя требование стрелять по живым людям, и, опустошив снарядный ящик, он вернулся на базу.

Сэм почему-то полагал, что на этом его пребывание в Биармии закончится, его отправят в Финляндию, а оттуда – в США. Но вместо этого на аэродром примчался Чавез, высказал свою благодарность, распорядился подготовить истребитель к новому вылету и ждать нового приказа.

Андерсон промаялся больше суток, спал тревожно, урывками. Отрезанный от новостей, он строил по своей привычке самые невероятные предположения о том, что происходит в окрестностях, а к вечеру его попросил зайти к себе директор этого липового аэроклуба.

Директор тоже был из местных, по выправке – типичный офицер. По-английски говорил он с сильным акцентом, но грамматически правильно.

– Здесь ваше задание, – сообщил он, протягивая планшет с картой. – Вылет – в семь часов пополудни. На карте обозначены две цели. Обе необходимо уничтожить бомбами в кратчайший срок. Соблюдайте радиомолчание. Старайтесь действовать на предельно малой высоте. После выполнения задания возвращайтесь на аэродром.

Андерсон взял планшет, посмотрел. Уже знакомый мост. И какая-то наземная цель. Это было то, чего он всё время боялся: ему приказали бомбить территорию чужого государства.

– Но я не получил инструкций от своего руководства, – попробовал возражать он. – Я должен согласовать…

– А разве была такая договорённость? – изобразил удивление директор. – Действуйте, лейтенант-комэндер, выполняйте свой долг.

Эту фразу он явно услышал в каком-то фильме о доблестных американских лётчиках, а потому и прозвучала она фальшиво, не к месту и не ко времени. Однако Андерсон не стал спорить, он козырнул и вышел из комнаты.

Техники уже возились у самолёта, и Сэму ничего другого не оставалось, как влезть по приставленной стремянке в кабину. Он пристегнулся ремнями к катапультируемому креслу и на чистом автомате принялся готовить «МиГ» к вылету, совершая привычные операции: убедился в исправности световой сигнализации и радиовысотомера, установил «0» на указателе высоты, проверил показания числа Маха, запас кислорода, давление в основной и аварийной воздушных системах, в гидросистеме… При этом лейтенант-комэндер думал совсем о другом. Он вспоминал свою жизнь на авиабазе Неллис, вспоминал рекламный плакат русской пилотажной группы «Стрижи», который собственноручно повесил на стену в раздевалке для офицеров, и подзабытые сомнения вновь глодали его душу. К прочему добавилось и беспокойство: приказ на вылет дал биармский офицер, а не агент Чавез, служивший передаточным звеном между Андерсоном и правительством Соединённых Штатов, – не следует ли плюнуть на всё и отказаться от этого смертоносного задания?.. И вновь, как прежде, дал себя знать слабый характер Сэма – не было в нём того стального стержня, который отличает мужчину от мальчика, воина от штафирки. И вновь, как прежде, он предпочёл плыть по течению, подчиняясь воле обстоятельств.