Читать книгу "Зачистить Чистилище! Пленных не брать! - Александр Марков"

— Да, — кивнул Мазуров, — очень вкусно.

Он соскучился по этому вкусу, соскучился по мирной жизни, совсем забыл, что это такое, но теперь, вновь окунувшись в нее, он не хотел вспоминать ни Баварскую экспедицию, ни «Марию Магдалену», ни Рюгхольд, точно все случилось не с ним. Сейчас хотелось слушать Катю, пить чай…

Дворник счищал с рекламной тумбы плакат с надписью «Женщины России говорят — иди». Краски на плакате выцвели от солнца, бумага истрепалась от ветра, дождя и снега, клей рассохся, и плакат легко отходил со стены. У дворника в ведре было еще несколько обрывков других подобных плакатов. Рядышком валялось несколько свернутых в трубочку новых плакатов совсем с другой тематикой. Дворник разворачивал их, густо смазывал оборотную сторону кисточкой, потом приклеивал к тумбе.

«Обворожительная Елена Спасаломская в новом фильме „Ангел любви“».

— Идем на это? — спросил Мазуров Катю.

— Если ты не против, — потупилась Катя, — мне бы хотелось. Все только об этом фильме и говорят.

— Конечно, я не против, — сказал Мазуров.

В кассах толпились люди, выстаивали очереди, похожие на те, что выстраивались во время войны за продуктами, вот только на лицах было совсем другое выражение, да и одежда, несмотря на холодную погоду, была яркой и какой-то весенней.

Они купили билеты на ближайший сеанс, но, прежде чем пройти в зал, задержались в буфете, пили там горячий ароматный чай, беседовали о чем-то пустом и легком. Мазуров смотрел, как двигаются губы Кати, ему очень хотелось прикоснуться к ним своими губами, наблюдал за ее глазами, веселыми и искрящимися.

На стенах были наклеены плакаты с фильмами, которые уже прошли, но Мазуров не смотрел ни одного из них. Хотя нет, к ним привозили какие-то фильмы, но он не помнил ни одного названия, и если бы Катя завела про них разговор, то он стал бы очень плохим собеседником.

Они прошли в зал, пока там еще не заняли самые удобные места, уселись в мягкие кресла и стали ждать, когда же погаснет свет и оживет белое полотно экрана.

Мазуров водил рукой по ободранным подлокотникам. На улице он немного продрог, а теперь чай и теплый воздух в зале согрели его.

Он чувствовал, что засыпает.

Погас свет, заработал киноаппарат, издавая звук, похожий на тот, что издают заполонившие летнее поле насекомые. Заиграл тапер и стал комментировать то, что происходило на экране. По залу разнесся возглас разочарования. Перед началом фильма демонстрировали съемки переговоров, подписание мирного соглашения и немного другой хроники. Видимо, все в зале уже видели их, но для Мазурова-то все было в новинку.

Картинка была отретушированной, тщательно отобранной цензорами, и чтобы не тревожить умы простых обывателей, здесь многое не стали показывать — деникинцев, которые в течение трех недель умирали на улицах Будапешта, превращая этот красивый город в развалины, продвигаясь даже не по метру, а по сантиметру сквозь плотную оборону австро-венгров, катера пехотинцев, пересекающих Дунай под огнем батарей, установленных на высоком берегу Буды, и то, как, достигнув этого берега, они цепляются за его склоны, а пулеметы противника пытаются сбросить их в холодную воду.

Это покажут чуть позже, когда уйдет боль утрат и захочется обо всем вспомнить и рассказать об этом тем, кто не застал этих событий…

Уральские заводы, работая в три смены, ни на минуту не останавливая конвейеры, выплевывали танки, которых наконец-то стало так много, что они появились и в тех дивизиях, что воевали с турками. Эти фронты всегда были падчерицей, которой доставались только остатки, но когда в войну на стороне Антанты вступила Болгария, то наконец-то Россия смогла осуществить то, о чем когда-то мечтал Скобелев — удар по Константинополю.

Танковые армады, переброшенные в Болгарию, вместе с ее пехотой, вместе с генералами, которые еще помнили и Белого генерала, и то, как они, будучи еще совсем молодыми, защищали вместе с русскими Плевну, взломали турецкую оборону, прошли сквозь нее танковыми клиньями, как нож сквозь масло, а британцы и французы могли лишь смотреть на это со стороны, слать поздравительные телеграммы русскому командованию, но не могли остановить наступление, как сделали они это треть века назад, когда армия Скобелева не дошла до Константинополя нескольких километров. Ведь русские пока еще были союзниками. Пока.

Первый танк, вступивший в этот город, выкрасили в белый цвет, хотя подобная окраска больше подходила для пустыни, которой здесь отродясь не было, на бортах вывели надпись «Скобелев», а над ним развевался русский флаг. Генерал пробирался в Константинополь, переодеваясь в простые одежды, ходил по его улицам, рискуя быть узнанным, но ему так хотелось здесь побывать. Не одному, не как шпиону, таясь от всех, а во главе своего войска. Жаль, что он не дожил до этого времени…

Эту войну стоило продолжать, чтобы вновь приколотить свой щит на воротах Царьграда, как почти тысячу лет назад. Но теперь они сделали это. Теперь они получили Галицию и проливы, как им и обещали союзники, и даже больше, потому что разговор о европейской части Турции, Данциге, Познане, Восточной Пруссии и Циндао зашел позже, когда пришло время переговоров о мирном соглашении.

Картографическое общество сейчас работает, не покладая рук, подготавливая для печати новые карты, где будут обозначены нынешние границы Российской империи.

Британцы и французы даже из церемонии подписания хотели сделать своеобразное шоу, чтобы унизить германцев и австро-венгров, будто того, что они и так получали, было недостаточно для них взамен тех поражений, что они испытали в этой войне и в тех, что случались прежде.

Германия теряла все свои колонии, которые переходили французам и британцам, но все они располагались слишком далеко от метрополий, и когда-нибудь новые хозяева тоже потеряют их. Только Россия имела все свои земли в одном кулаке, ее не интересовали колонии в Африке, будь иначе, она давно бы заполучила их. Но зачем?

Даже Италия, от которой в этой войне были одни головные боли, и Румыния, от которой боли головные были еще сильнее, потому что ее армия после первых же сражений побежала, бросая свои позиции, и закрывать эти бреши пришлось русским, хотели урвать себе кусок разваливающейся Австро-Венгерской империи. Российский Генштаб такой исход событий предугадал, заранее перебросив на Румынский фронт свои части. Вот только сейчас аппетиты Италии и Румынии были слишком большими, точно это они сыграли в этой войне главную роль.

Британцы и французы и вовсе решили подписать соглашения, не приглашая представителей Австро-Венгрии и Германии, и лишь позиция России помешала им это сделать, но сохранить Германии флот Россия не смогла. То, что сумел сохранить Шеер, досталось победителям. Только из-за того, что в Ютландском сражении Шеер считался победителем, его не разжаловали и не судили, а лишь отстранили от командования флотом Открытого моря. Зачем он привел то, что все равно пришлось отдавать? Лучше бы потопил корабли вместе с русскими…

Австро-Венгрию разделили на два государства…