Читать книгу "Истории дальнего леса - Павел Шмелев"

— Ты кто же такой, в-яйце-сидевший? — произнес муравей.

— Не знаю, — ответило существо, — и никакой я не в-яйце-сидевший, я новый мир.

— А что же такой мелкоформатный, если новый мир?

— А ты что же думал, многоногий: новое, оно всегда с малого начинается.

«Новый мир» встал и, сделав пару шагов, свалился. Непросто «новому миру» в старых пределах и при неизменной силе тяготения, просто беда.

Хотел муравей хоть как-то помочь ему, но за дверью началась метель, избушка наклонилась и «новый мир» вывалился наружу. Муравей успел заметить, что он встал и неумело, но уверенно пошел по заснеженной дорожке. Шаг за шагом, «новый мир» направлялся вперед. Затем дверь захлопнулась и свет погас.

И опять окна заволокла мгла. А когда она исчезла, дверь открылась. Феофан вновь оказался в Дальнем Лесу. Неуверенным шагом, перебирая всем множеством своих ног, муравей-долгожитель Феофан вышел из избушки, и ему снова попался знакомый персонаж в малиновом берете — философ Василий.

— Вот и снова мы встретились, — с показным удивлением промолвил Василий, замечая муравья, — ты, муравей, брат многоногий, исчез куда-то на пару дней. Где же было твое многоножие в этот раз? Какая несуразность вылупилась на твоем пути?

— Угадал ты, вылупилось. Вот только совсем не то, что ты так непонятно назвал. Другое вылупилось. Вот слушай — я видел рождение «нового мира».

— Ну и как там, в «новом мире», интересно?

— Ну, в самом «новом мире» я не знаю — он мал еще. Но появился «новый мир» на севере, в холоде и снеге. И уверенно пошел вперед.

— Ага. Ну и чудненько. Как там, на севере, не почувствовал глобального потепления? Значит, пока он до нас дойдет, можно и в старом мире пожить. Но интересен выбор места — на севере, в снегу, прямо антагонизм какой двуединого ехидства.

— Конечно, он еще нескоро придет к нам. Ему надо набраться сил, — проговорил муравей. — Вот только не понял я ничего про антагонизмы твои. Может, мы пока перекусим, но давай без мудреностей этих. Лет сто, а может, и больше, ничего не ел. И расскажи мне, что это вы тут за прошедшие годы понаделали. Ничего не узнаю я в этом мире.

Хорек Василий хотел было начать философский спор, заранее вошел в образ задумчивости о вечных проблемах мироздания и нахмурился, но потом просто решил пригласить муравья на бутылку березового сока с калачами. Василий даже сам поразился такому мгновенному изменению настроения, которое он называл по-своему: «метаморфозным ветродувом».

На том и порешили хорек и гиппус-муравей: что бы там ни было, а надо перекусить. Они медленно поковыляли вперед в наступающих сумерках. Шли они по извилистой тропинке и обсуждали перспективы «нового мира». Сложно ему будет. Новому всегда непросто.

Так прошел вечер. Наступили сумерки, но хорек Василий и муравей Феофан этого совсем не заметили: они всё говорили о мировых проблемах, последних погодных несуразностях и видах на жизнь.

И пока они разговаривали, Феофан немного отогрелся. Он начал понимать, что можно совсем неплохо жить в этом старом добром лесу. Пришло к нему чувство, что он вернулся в уютное теплое место, почти домой.

Для его счастья не так много и надо было: просто немного тепла, горячий чай и благодарный, все понимающий слушатель. А это не так уж мало в нашем изменчивом мире…

ИСТОРИЯ ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Деревенская жизнь

…Архип Ахремкин, спокойный и в меру деловитый селянин средних лет и далеко не среднего любопытства, вышел из своего бревенчатого дома. Провернул он шестеренку дверного замка и, как ему в тот момент показалось, просто пошел прогуляться. Словно какая-то непонятная сила выманила его из тепла домашнего уюта и направила подальше от дома. И уже за околицей промелькнула у него мысль, что, может, и не стоит ему никуда идти. Но эта шальная мысль улетела так же быстро, как и прилетела.

Архип с детства любил диковинные механизмы, и везде у него были шестеренки — в доме, во дворе, даже около забора валялось их несметное количество. Говорили, что это у него талисман такой. А он сам не знал, откуда это все безобразие взялось. Говорил, что страсть, мол, такая, к шестеренкам и прочим механическим заморочкам. Ему, простому селянину Архипу Ахремкину, даже однажды приснился механический сон волшебного свойства, в котором он, прямоугольный и могучий, служит нешутейным распределителем крутящего момента по имени дифференциал в каком-то другом, далеком мире чудес и точной механики. Видно, это у него из прошлой жизни, как бы просочилось в эту. Но так или иначе, в нынешней неспешной жизни все происходило как-то само собой и ничего распределять ему не приходилось.

Он и не догадывался, что природный зигзаг судьбы поджидал его буквально за порогом дома, всего в нескольких мгновениях от деревенского благостного «сонностояния».

Но все по порядку.

В этот редкий по красоте и спокойствию вечер Архип шел к своему другу, жившему в соседнем поселке, Акакию Бусяке. Жизнь друга нисколько не отличалась от жизни Архипа и текла с тем же беспробудным спокойствием и сонным благостным отсутствием несуразностей.

Путь предстоял не очень далекий, по живописному берегу озера. И все бы ничего, да только повадилось непонятное чудище выныривать прямо из глубин озера и пугать сонных селян. Было оно странной формы, блестящее и молчаливое, появлялось всегда неожиданно. Даже непонятно, то ли выныривало оно из самих глубин, то ли мгновенного падало с небес в воды озера, плавало по поверхности, погружалось и снова выныривало и в конце концов, вызывая невероятной высоты волны, улетало в небеса. Вот такая несуразность нарушала сонный покой селян с недавних пор.

Архип, в отличие от других, менее любопытных селян, любил смотреть на чудище издалека и замечал игру лучей солнца, отраженных от его блестящей шкуры. Но на этом чудеса не заканчивались. Озеро меняло свой цвет, становясь то бесцветным, то желтым, то темно-красным. А еще оно становилось то глубоким, то совсем мелким. А порою просто как будто проваливалось в глубины, и два соседних поселка оказывались не на берегу живописного озера, а на краю гигантского разлома, высоко в горах. Вот такие природные несуразности случались в тех почти сказочных местах.

Чувствовал Архип какую-то тайную связь своей судьбы с этим чудовищем и меняющимся цветом озерных вод.

Вот и в этот раз, проходя неподалеку от озера, Архип заметил чудовище, которое уже блестело на солнце. Чудовище вдруг закружилось и улетело в небеса. И вода в озере тоже закружилась вихрем, посылая волны во все стороны. Столб воды поднимался вверх, бешено вращаясь. А потом все стихло так же неожиданно, как и началось. В этот раз Архип находился очень близко к чудищу, и ему показалось, что, есть в том чудище что-то механическое. Как будто и не живое оно совсем…

Через каких-нибудь десяток минут Архип уже подходил к лесной избушке Акакия. Его друг стоял у ворот с недовольным видом.

— Привет, опять твое чудище появлялось, — проговорил Акакий, — ох не нравится мне все это. Есть во всем этом какое-то бесовство.