Читать книгу "Кости земли - Майкл Суэнвик"

Старикан наклонился вперед, и по мере того как его сознание сливалось с сознаниями тех, за кем он подглядывал, окружающее переставало существовать.

* * *

«Лазильные деревья» Джимми оказались дальше от ворот, чем казалось сначала. Высотой и переплетением линий они напоминали средневековый собор. И чем ближе подходили путники, тем яснее становилось, что эти леса не похожи на все виденные ими ранее.

Неизменный повел компанию под сень ветвей. По извилистым тропинкам они двигались сквозь густеющую чащу. Вокруг раздавались шорохи и приглушенный топот – под деревьями, несомненно, скрывалось множество живых существ.

– Я не могу понять – это естественное или искусственное? – сказала Молли, показывая на сплетающиеся ветки, обвивавшие один из стволов наподобие лестницы. По другому стволу струилась вода, наполняя вырост в форме раковины, находящийся на уровне ее подбородка. Детский фонтанчик для питья? – А может, здесь не различают эти понятия? – продолжала она.

– Что за запах? – спросил Джимми.

Дерево сочилось сладким, приторным ароматом, напоминающим запах детеныша теропода, еще не сбросившего перья, смешанного с человеческим потом кленового сиропа или никогда не чищенных звериных клеток. Его трудно было описать.

Что-то свалилось с дерева прямо возле людей и на короткий момент остановилось на небольшой прогалине.

На первый взгляд существо обладало всеми признаками гуманоида: двуногое, прямоходящее, пара рук, туловище, голова – все на своих местах. Но руки сложены очень странно, туловище наклонено вперед, ноги слишком коротки, а голова украшена клювом.

Существо смерило путников перепуганным взглядом, переступило ногами со шпорами, чирикнуло и исчезло так же внезапно, как и появилось.

– Господи! – вскрикнула Молли.

– Что это за ублюдок? – вздрогнул Джимми.

– Avihomo sapiens, – ответила Сэлли. – Второй разумный вид на этой планете. Гертруда называет их птицелюдьми.

– Птицы, – бесцветным голосом произнес Гриффин. – Они произошли от птиц?

– Да. Боюсь, мы, млекопитающие, опять сосланы на задворки эволюции.

Неизменный показал рукой на расщелину в одном из стволов.

– Туда, – сказал он.

Гости прошли внутрь раскрывшегося перед ними дерева. Наверху ветки переплетались, образуя высокий потолок. Шары мягкого света висели между ветвями, неярко освещая помещение. А в центре комнаты вокруг стола в ожидании стояли хозяева.

Птицелюдей было трое, гордых и неуклюжих, самый маленький – вдвое ниже человеческого роста. Их тела покрывали черные блестящие перья, встававшие на затылках пушистым крестом. Клювы цвета выбеленной солнцем кости; ярко-красные глаза.

Их руки, худые и суставчатые, напоминали бы лапы богомола, если бы не заканчивались длинными, свисающими книзу кистями. Ничего похожего на крылья. Птицелюди, видимо, потеряли способность летать тысячи лет назад. Гриффин подумал, что эта жертва оказалась большей, чем та, которую принесли предки человека, реликтовые гоминоиды, спустившись с деревьев ради жизни на земле.

Один из птицелюдей быстро потряс головой и издал низкий щебечущий звук.

– Я буду переводить, – сказал Неизменный.

Лица хозяев оставались бесстрастны, они не проявляли никаких эмоций, только иногда быстро покачивали головами. Тот, что уже говорил, засвиристел снова.

– Он говорит: «Мы знаем, зачем вы здесь. Мы знаем, чего вы хотите».

Гриффин откашлялся.

– И что?

– Он говорит: «Нет».

– Нет? – переспросил Гриффин. – Что значит «нет»? Неизменный и его хозяева долго переговаривались. Затем Неизменный сказал:

– Он говорит: «Нет – значит нет. Нет. Вы не получите того, зачем пришли».

Гриффин в задумчивости вдохнул. Потом заявил:

– По-моему, мы здорово забежали вперед. Давайте обсудим все с самого начала, хорошо?

Старикан удовлетворенно ухмыльнулся и откинулся на спинку стула. Тактика примитивная, но действенная: если не получаешь желаемого, притворись, будто думаешь, что тебя просто не поняли, и повтори все сначала, тщательно, опять проговаривая каждую деталь. Своеобразное испытание скукой, рано или поздно дрогнет даже самый упорный.

Он провел сотни часов своей жизни в спорах с такими же, как он, бюрократами из других организаций в поединках, напоминающих борьбу двух столкнувшихся лбами пахицефалозавров.

Но в данном случае все без толку. Птицелюди устроены по-другому, к человеческой психологии у них иммунитет. Они даже не понимают, как мы мыслим.

Старикан аккуратно перевел время действия на час вперед и снова присоединился к переговорам.

– Он говорит: «Вот что мы сделали. Во времени остался след в виде четырехмерной спирали. Была ли альтернатива? Нет. Иначе мы бы сделали по-другому. Но мы этого не сделали».

– Что, черт побери, это значит? – нетерпеливо спросила Сэлли.

Гриффин сделал успокаивающий жест и обратился к Неизменному:

– Мы не поняли. Они не могут разъяснить поподробней? Один из птицелюдей, самый высокий из трех, раздраженно хлопнул ладонями по столу.

– Она говорит: «Почему мы обсуждаем вес это, если мы не обсуждаем все это?»

Люди обменялись недоуменными взглядами.

– Возможно, – осторожно предположил Гриффин, – вы не допускаете существования такого понятия, как свободная воля?

Птицелюди заговорили между собой, тряся головами с таким энтузиазмом, что было непонятно, как они не калечат друг друга клювами.

– Они говорят: «Свободная, да. Но разве это воля?»

Та часть сознания Старикана, которая не участвовала в процессе наблюдения, почувствовала знакомую, застарелую ярость. Если бы лев заговорил, сказал когда-то Витгенштейн[44], мы бы не поняли его. Воистину так. Старикан вел переговоры с птицелюдьми множество раз, и образ их мышления никогда не совпадал с человеческим. Качество перевода также оставляло желать лучшего.

Неизменный был на редкость прямолинеен и полностью лишен фантазии. Птицелюди выражали свои мысли в совершенно чуждой манере. Все это вместе вело к тому, что понимание между двумя видами разумных существ возникало невероятно редко.

В дверь постучали. В комнату заглянул Джимми.

– Сэр?

Старикан прервал наблюдение.

– Да?

– Вы просили сказать, когда Робо Бой начнет колоться.

– Хорошо. Правда, теперь это почти не имеет значения. Он назвал своих руководителей?

– О да. Он поет, как канарейка, сэр. Как чертов Энрико Карузо. Мы уже уведомили ФБР. Они передали, что с ордером на арест не будет никаких проблем.