Читать книгу "Мертвые звезды - Виктор Точинов"

Но Генеральный никаких претензий не высказал. Лишь спросил, по-прежнему вертя в руках брелок с ключами:

– Не хотите перейти в нашу службу безопасности? Вы и ваш товарищ? У нас тут освободилось несколько вакансий…

– За Стрельцова не скажу, а я – пас. Вернусь в Туркестан, дел там накопилось…

– Стоит ли? Места и люди там неспокойные… А с вашим начальством все вопросы я утрясу.

– Нет, мне там привычней как-то. Народ тут у вас… не туда ориентированный. Ни к кому спиной нельзя повернуться.

Чуть позже, размашисто шагая по коридору, Лось остановился и громко произнес:

– Павлины, говоришь?! Х-хе…

Скользившее мимо юное создание (не то юноша, готовящийся к операции по перемене пола, не то девушка, уже прооперированная) взглянуло на него удивленно.

Санкт-Петербург, небоскреб «Игла», 17 июня 2028 года, позднее утро

Стережной держался относительно неплохо – для человека, к которому заявился живой мертвец. Мертвецу полагалось сделать свое дело, и спокойненько гнить в земле, – а он вальяжно развалился в кресле для посетителей, да еще и требует деньги. Ни много, ни мало, – миллион.

– По-моему, о подобной сумме речь никак не шла, – сказал Валентин Валерьевич, близоруко щурясь. – Пастушенко получил для оплаты услуг исполнителя пятьсот тысяч. И отчитался, что они полностью истрачены.

Такой поворот разговора был уже большим прогрессом, поначалу господин Стережной делал вид, что слыхом не слыхивал обо мне и Пастушенко, а о «Хеопсе» знает, но только из сообщений СМИ.

Достижение предварительного консенсуса, сделавшего возможным дальнейшие переговоры, стоило вице-директору определенного ущерба, материального и морального. Очки его валялись где-то в дальнем углу кабинета. Точнее, не очки, а то, что от них осталось, – покореженная оправа, лишившаяся стекол. Кровь сочилась из разбитого носа, пропитала пышные ухоженные усы и стекала с них на губы… Вытирать ее я запретил, руки Валентин Валерьевич держал перед собой, положив ладони на полировку стола.

– Условия изменились, – жестко заявил я. – Пришлось сильно потратиться, бегая по вашей милости загнанным зайцем.

И начал загибать пальцы на руке, перечисляя ущерб:

– В квартиру, куда вы труп подложили, теперь не сунуться, – раз. Машины лишился, – два. Между прочим, новенький «Дерринджер», не рухлядь какая-нибудь. Костюм, опять же, в водохранилище изгадил…

Пока я разливался соловьем на тему: «Всё, что нажито непосильным трудом…», Стережной несколько раз возмущенно собирался возразить. Но едва открывал рот, тотчас же с набухших, отяжелевших усов туда попадала струйка крови, и вице-директор лишь брезгливо сплевывал, добавляя на пол еще одну малоэстетичную кляксу.

Но когда список понесенного мною урона приблизился к шестому пункту, Валентин Валерьевич быстро произнес:

– Достаточно, достаточно! Вы меня убедили!

Дело в том, что пальцы на моей левой руке оказались все загнуты. А в правой я держал гранату-«лимонку».

Ручные гранаты. Историческая справка

Если не ошибаюсь, ручные гранаты, именуемые «лимонками», впервые появились на вооружении стран Антанты не то перед Первой мировой войной, не то в самом ее начале. Предполагалось, что продольные и поперечные канавки, украшающие корпус, напоминающий одноименный фрукт, помогут означенному корпусу разлетаться при взрыве на примерно одинаковые по массе и поражающей способности осколки. Тщетные надежды: подобная метода срабатывала лишь со старыми, пироксилином заряженными ручными бомбами. Бризантные же взрывчатые вещества обладали не разрывающим, но дробящим действием и ломали корпус как угодно, только лишь не по заботливо нанесенным разрезам: одни осколки получались слишком маленькие, не способные нанести серьезные поражения, другие – слишком большие, обладающие даже избыточной энергией.

Однако, как ни странно, выпуск гранат, не оправдавших надежд, продолжался. Причин тому выдвигалось множество. Например, такая: рубчатый корпус меньше скользит в потной либо окровавленной ладони – и граната с выдернутой чекой не выпадет под ноги солдату. Или такая: бороздки помогают удобно привязывать «лимонку» при изготовлении импровизированной натяжной мины.

Прошли годы, десятилетия, даже тысячелетие сменилось на следующее. Более продвинутые страны давно отказались от «лимонок» – предпочитают делать мины на заводах, именно как мины, а не лепить в полевых условиях из ручных гранат. Гранаты же начиняют шаровидными и стреловидными поражающими элементами – причем несколькими тысячами, вместо полутора сотен осколков архаичной «лимонки»…

Лишь Россия-матушка вступила в новый век и бодро шествует по нему с никогда не подводившей старой доброй гранатой, к тому же крайне дешевой в производстве. Несколько раз ее выпуск прекращали, а затем снова возобновляли. Изготавливаются и новые модели, но параллельно с ними старушка-«лимонка» регулярно поступает в войска.

Именно эту гранату я продемонстрировал Стережному – так, чтобы хорошо было видно: предохранительная чека вынута, и лишь мой палец, прижимающий рычаг, удерживает «лимонку» от взрыва.

Естественно, у меня были возможности пронести в «Иглу» – вернее, поднять на леске – что-нибудь более современное. Но я запасся архаичной «лимонкой», благо внешний вид ее знаком всем и каждому. Граната РГЧ-18, например, куда эффективнее в бою – однако несведущий человек может и не распознать оружие в шаре размером с бильярдный, не имеющем каких-либо выступающих частей.

Там же, чуть позже

– Валентин Валерьевич, у вас всё в порядке? – осведомился селектор.

Причем вопрос был задан не голосом сексапильной секретарши, мимо которой я ужом проскочил к вице-директору, заявив на попытки меня остановить: «Назначено!» Интересовался делами Валентина Валерьевича Стережного мужчина, говоривший уверенно, но легкая тревога в голосе все же прорывалась. Надо понимать, тщедушного охранника уже обнаружили, и сообразили, что отключился он не своей волей. Возможно, уже добрались и до записи моего прыжка через турникет.

– Все в полном порядке! – развязно сообщил я селектору. – Беседуем душевно, но по-деловому!

– Я хотел бы услышать Валентина Валерьевича, – ледяным тоном сказал мужчина.

– А у него с дикцией проблемы, – сочувственно вздохнул я. – Он, видите ли, пары зубов лишился и стесняется своей шепелявости. Кстати, милейший, чтобы не было неясностей: в руке у меня граната, без предохранительной чеки, палец на спусковом рычаге. Причем взрыватель модифицированный, никакого трехсекундного замедления, рванет сразу. Так что не надо тут мудрить: закачивать газ в вентиляцию, или пытаться достать меня парализатором через стену. Пока я свои проблемы не решу, разговор наш прерывать не советую.

Я сделал Стережному разрешающий жест в сторону селектора, а затем погрозил кулаком: говори, мол. Но меру знай.