Читать книгу "Призраки не лгут - Ларс Кеплер"

Неяркий свет люминесцентных ламп расколол темноту, и стало светло. Дверь в чулан с велосипедами снова закрылась, и голоса удалились.

Йона сунул пистолет в кобуру, ногой сбил низко висящий замок и ворвался в кладовку. Там оказалось гораздо темнее, чем ему сначала показалось. Чья-то согнутая спина быстро двигалась, время от времени человек замирал, чтобы отдохнуть.

Без сомнения, в кладовке сидела Викки Беннет.

Рот заклеен скотчем, худенькие руки с вывернутыми локтями заведены за спину и привязаны к решетке.

Йона подбежал, чтобы развязать узел. Девочка стояла, нагнув голову и тяжело дыша. Волосы прядями висели вдоль перепачканного лица.

— Викки, я тебя выпущу…

Однако едва он наклонился, как девочка сильно, отчаянно пнула его в лоб. Удар был так силен, что комиссар отшатнулся. Девочка повисла на привязанных руках и лягнула его в грудь. Руки от тяжести почти вывернулись из суставов. Викки снова попыталась пнуть комиссара, но тот перехватил ее ногу рукой. Девочка замычала, лягнулась и дернулась вперед, оторвав целую секцию решетки. Викки извернулась в попытке направить острый край на противника, но Йона повалил ее на бетонный пол — силы были неравны. Он прижал девочку коленом к полу и, прежде чем развязать веревку и снять скотч, надел на пленницу наручники.

— Убью! — завопила Викки.

— Я комиссар…

— Ну изнасилуй меня тогда, мне все равно, я потом тебя убью, всех убью…

— Викки! — громко повторил Йона. — Я комиссар уголовной полиции. Мне надо знать, где Данте.

Глава 117

Викки торопливо дышала полуоткрытым ртом, не сводя с комиссара темных глаз. Лицо девочки было измазано кровью и грязью; она выглядела чудовищно усталой.

— Если вы из полиции, остановите Тобиаса, — хрипло сказала она.

— Я только что говорил с ним. Он пошел продавать платы, которые…

— Говнюк, — задыхаясь, проговорила Викки.

— Викки, ты сама понимаешь, я должен отвести тебя в полицейский участок.

— Да уж конечно, ну давай веди, наплевать…

— Но сначала… скажи, где мальчик.

— Его забрал Тобиас. Я ему так верила. — Викки отвернулась, плечи девочки задрожали. — Я опять ему поверила, я…

— Что ты хочешь сказать?

— Ты все равно не станешь слушать. — У Викки были мокрые глаза.

— Я же слушаю.

— Тобиас обещал отвезти Данте его маме.

— Мальчика никто не привозил.

— Знаю. Я ему поверила… я медленно соображаю, я… — Голос девочки то и дело прерывался, в темных глазах замерцала паника. — Не понимаешь? Он хочет продать мальчика, он хочет его продать.

— Что значит…

— Ты что, не понял? Ты его упустил! — закричала Викки.

— Что значит «продать»?

— Некогда разбираться! Тобиас… Он продаст Данте людям, которые продадут Данте дальше, а потом и следов не найдут.

Оба кинулись через чулан с велосипедами и вверх по крутой лестнице. Йона, одной рукой придерживая Викки за тощее плечо, другой достал телефон и набрал номер центральной диспетчерской.

— Вызываю машину по адресу Волльмар-Икскулльсгатан, девять, захват подозреваемого в убийстве, — быстро проговорил он. — И требуется слежка за подозреваемым в киднеппинге…

Они спустились по лестнице и оказались на тротуаре, под ярким солнцем. Йона кивнул в сторону своей машины, продолжая говорить с дежурным:

— Подозреваемый — Тобиас Лундхаген, и… Подождите. — Он повернулся к Викки. — Какая у него машина?

— Большая, черная. — Девочка показала высоту рукой. — Увижу — узнаю.

— Какой марки?

— Без понятия.

— Как выглядит? Пикап, мини-вэн, фургон?

— Не знаю.

— Ты не знаешь…

— Да что ты… Прости! — выкрикнула Викки.

Йона оборвал разговор, взял девочку за плечи и посмотрел в глаза:

— Кому он хочет продать Данте?

— Я не знаю, господи, не знаю…

— Тогда откуда ты знаешь, что он его продаст? Он сам говорил? Ты слышала, как Тобиас это говорит? — допытывался Йона, глядя в ее полные отчаяния глаза.

— Я его знаю… я…

— Где это?

Голос девочки сделался тонким и прерывистым от напряжения; она ответила:

— На скотобойнях. Надо ехать на скотобойни.

— Садись в машину, — коротко велел комиссар.

Последний отрезок пути до машины они бежали. Йона велел девочке поторопиться, и она села с руками, скованными за спиной; комиссар обежал машину, сел и завел мотор. Под колесами захрустел гравий. Викки повалилась на бок, когда Йона круто свернул на Тиммермансгатан.

Ловко извиваясь, она подсунула скованные руки под себя, и руки оказались впереди.

— Ремень, — сказал Йона.

Машина неслась на скорости девяносто километров в час и с визгом притормозила, поворачивая на Хорнсгатан.

Какая-то женщина остановилась на переходе посреди дороги, засмотревшись на что-то в своем телефоне.

— Дура! — завопила Викки.

Йона объехал женщину по левому краю островка безопасности, чуть не столкнулся с автобусом, вернулся на свою полосу, проскочил мимо Мариаторгет и еще увеличил скорость. Возле церкви собиратель бутылок, порывшись в урне, вышел прямо на дорогу, таща на плечах бугристый мешок.

Викки выдохнула и скорчилась на сиденье. Йоне пришлось резко повернуть и выскочить на велосипедную дорожку. Встречные автомобили протяжно засигналили. Миновав каменную ограду, Йона еще наддал, не обращая внимания на светофор, свернул направо и на полной скорости влетел в Южный туннель.

Свет проносящихся мимо настенных фонарей однообразно мигал в салоне. Лицо Викки было неподвижным, почти застывшим. Губы потрескались, на коже толстым слоем засохли глина и грязь.

— Почему скотобойни? — спросил Йона.

— Там Тобиас продал меня, — ответила девочка.

Глава 118

Скотобойни построили к югу от Стокгольма после того, как в 1897 году был принят закон, предписывающий определенные правила забоя скота и хранения мяса; в наши дни эти скотобойни — крупнейший в Северной Европе район, где забивают скот и хранят туши.

Машин в Южном туннеле было мало, и Йона погнал еще быстрее. Возле больших вентиляторов взлетали с асфальта сухие газеты.

Викки сидела рядом с комиссаром; краем глаза он увидел, как она грызет ногти.

Что-то странно потрескивало в переговорном устройстве, пока Йона требовал поддержки в полиции и «скорой помощи»; он сообщил, что речь, скорее всего, идет о скотобойнях в Юханнесхуве, точного адреса у него пока нет.