Читать книгу "Толстушка под прикрытием - Дарья Донцова"

делают?

Лаура обозлилась. А через несколько месяцев заявила, что выходит замуж, и привела

жениха знакомиться с отцом и мачехой.

Когда Андрей Ильич, попив чаю, покинул дом, отец сказал:

– Доченька, он тебе не пара. Подожди, еще встретишь свою судьбу. У этого мужчины ни

кола ни двора, комната в коммуналке, за плечами два рухнувших брака.

– Ни в одном детей не завел, – поддержала мужа Полина. – То ли категорически их не

хочет, то ли бесплоден. Оба варианта не радуют.

– Не лезьте в мою жизнь! – заорала Лаура и побежала в загс.

И ведь опять отец оказался прав. Счастливой семейной жизни не вышло, детей у Лауры не

родилось. Селезнева работала в ателье портнихой, получала скромную зарплату, жила в

коммунальной квартире, в той комнате, куда пришла после свадьбы. Андрей Ильич

жилищные условия так и не улучшил, ему вообще на все было наплевать. Он, в отличие от

Павла Яковлевича, не пытался руководить Лаурой, но и не старался обеспечить супруге

достойное содержание. Потом муж умер. Через какое-то время Полина и отец тоже

скончались, большую квартиру Аня и Маша не разменяли, хотя вышли замуж и нарожали

детей. Вот они-то счастливо жили вместе. И одно время часто звали Лауру в гости, предлагали ей стать крестной матерью племянников, как они говорили. Но Селезнева

решительно оборвала все связи со сводными сестрами.

Несколько лет назад Лаура начала болеть. У нее немели руки-ноги, отказывал желудок, часто возникала головная боль, из-за любого ерундового повода накатывали слезы. В конце

концов пришлось идти к врачу. А тот сказал:

– Милочка, вам необходимо отдохнуть. Никаких особенных проблем, кроме камней в

желчном пузыре, я у вас не вижу. Съездите на море, развейтесь и соблюдайте диету.

– Может, подскажете, где денег на беззаботное времяпрепровождение взять? – огрызнулась

Селезнева.

Доктор спокойно ответил:

– Сейчас всем тяжело, но люди выкручиваются. Помните, злость и неудовлетворенность

жизнью провоцирует разные болезни, в частности проблемы с желудочно-кишечным

трактом.

Пациентка, разозлившись на специалиста, вышла из кабинета, хлопнув дверью, поняла, что

сейчас разрыдается, и села на стул в коридоре. Был вечер, поликлиника заканчивала работу, больных в здании осталось мало. Вдруг откуда-то появилась женщина, в темно-красном

платье, украшенном стразами, вышивкой, кружевами, бантами, воланами… короче, всем

сразу.

– Вы к доктору? – чуть задыхаясь, поинтересовалась она.

– Нет, – буркнула Лаура, у которой при виде нелепо разодетой тетушки неожиданно

пропало желание плакать.

– Вот повезло! – обрадовалась незнакомка и юркнула в кабинет.

Селезнева невольно хихикнула. Надо же нацепить на себя такое!

Женщина пробыла на приеме недолго, вышла через пять минут, села на соседний стул

и начала рыться в сумке. Лаура посмотрела на ее ридикюль и едва не расхохоталась в голос.

Ярко-оранжевый мешок из кожзама с «золотыми» заклепками украшали желтые

пластмассовые значки с фотографиями щенят и котят. Безнадежно плохое настроение

Селезневой неожиданно исправилось, она непроизвольно заулыбалась и очень удивилась

собственной реакции. Обычно Лауру раздражают безвкусно одетые люди, в последнее время

ей до судорог хотелось стукнуть пятидесятилетних баб, щеголяющих по улицам в кожаных

мини-юбочках и ботфортах, по безмозглой башке. А вот незнакомка с безумной сумкой

почему-то ее не взбесила. Наоборот, Лаура испытывала к ней симпатию, хотя наряд той, что

сидела рядом, нельзя было назвать даже безвкусным, он просто не подлежал никакой

критике.

Из кабинета вдруг выглянула медсестра:

– Селезнева, вы еще не ушли? Зайдите, доктор забыл вам кое-что сказать.

Лаура встала. Соседка тоже поднялась. Обе одновременно сделали пару шагов и

столкнулись на пороге кабинета.

– Простите, позвали меня, я Селезнева, – сказала Лаура.

– Нет, это я Селезнева, – ответила женщина. – Лора Павловна.

Лаура попятилась:

– Как вас зовут?

– Лора Павловна Селезнева, – повторила жутко одетая тетка. – А что?

Лаура вынула свой паспорт и раскрыла его.

– Ну и ну! – ахнула тезка. – Мы полные тезки, только годы рождения немного разнятся. Ну

надо же, я словно сестру нашла! Давайте выпьем чаю с пирожными, тут неподалеку есть

прекрасная кондитерская.

Вот так началась их дружба. У женщин оказалось много общего: обе не имели семей, не

обзавелись детьми, жили в стесненных обстоятельствах, существовали на небольшую

зарплату и увлекались рисованием. Правда, работали в разных направлениях. Лаура любила

полотна Пикассо, Целкова, Кандинского и писала абстракции. Лора же любовно выписывала

амурчиков, котяток, щенят, райских птичек, цветочки. Но, вот же странность, работы

подруги не раздражали конструктора одежды. А еще Лора была сентиментальна, очень

любила свою маму, носила в паспорте ее фотографию и обожала профессию учительницы.

– Дети – лучшее, что есть на свете, – говорила она, – работа в школе – самое благородное

занятие. Я в юности хотела пойти учиться на художника, но мама отговорила, сказала:

«Живописцы зависимые люди. Купят их картины – есть деньги. Не купят – нет грошей в

кармане. И как жить? Лучше ступай в педагогический».

– И ты послушалась? – возмутилась Лаура, услышав впервые эти слова. – Почему не

настояла на своем?

– Так мама посоветовала, – заморгала Лора. – И мне очень понравилось ребят учить.

Сначала я преподавала химию, но недолго, аллергия началась, ушла в домоводство. Жалко, что нет своих деток. Иногда такие глупые мысли в голову лезут: вдруг повстречаю