Читать книгу "Праздник подсолнухов - Иори Фудзивара"

— Да уж… — вздохнул Мурабаяси, задумчиво скрестив на груди руки, — потрясающая история.

— Это точно, — ответил я.

— Значит, сейчас картина Ван Гога направляется в Токио в сопровождении Тасиро и Сонэ?

— Скорее всего, — кивнул я.

— И что ты думаешь предпринять?

— Мне хотелось бы отойти от этого дела.

На его лице отразилось недоверие.

— То есть как? Махнешь рукой на Ван Гога? Закроешь глаза на несколько миллиардов, и это при том, что ты и твой шурин имеете на картину все права?

Я кивнул:

— Тасиро на грани разорения. Даже если «Подсолнухи» спасут его от банкротства, ему наверняка вломят по полной за аферу с фальшивыми карточками. Доказать, что он присвоил картину, практически невозможно. Полиция не в курсе этой истории. Заведут уголовное дело, начнут допрашивать свидетелей. Даже если завещание Ришле признают действительным, дело получит статус международного. Расследование затянется на многие годы. А что, если ее адвокат вообще станет отрицать факт завещания? То же самое и с гражданским делом. Потом обо всей этой истории пронюхает пресса, и вот газетчики по всему миру уже строчат экстренные выпуски. Внимание всей планеты приковано к развитию событий. Нет, мне никак нельзя оказаться в центре этой истории.

— Что ж, удивительное бескорыстие.

— Как в игре. Каждая новая ставка — это всегда дополнительный шанс.

— Что ты называешь шансом применительно к этой ситуации?

Мне вспомнился разговор с Харадой.

— Перехватить Ван Гога раньше, чем его поместят на склад «Тамаи файненс». Ничего другого не остается.

— Насколько я понял из твоего рассказа, у Харады имеются соображения на этот счет.

— Не удивлюсь, если он справится в одиночку. Этот парень творит что-то невообразимое.

— Да уж, фантастика — я о той сцене: хороший парень одной левой разбрасывает банду злодеев. И все же то, что задумал он, осуществить будет непросто. Насколько я понял со слов председателя комитета по борьбе с преступностью, «Якумо-кай» отличает крайняя воинственность. К тому же у них численное превосходство.

— Вспомнил. Я хотел спросить вас кое о чем.

— Спрашивай.

— Кажется, вас связывают давние отношения с этим якудза, Сонэ. Что это за история?

Лицо Мурабаяси мучительно дернулось, и он произнес с видимым усилием:

— Это касается нас с Иноуэ, давнее дело.

— Вы имеете в виду нашего директора Иноуэ?

— Ты же знаешь, что он частично парализован. Это из-за Сонэ. Хотя нет, изначальная причина во мне, эта история лежит грузом и на моей совести.

— Никогда о ней не слышал. Скрываете неблаговидные проделки?

— А как же. Об этой истории никто не знает. Не люблю откровенничать на личные темы.

— Но я-то ведь был с вами откровенен.

На лице его отразилась еще большая мука. Работая в «Кёби Кикаку», я почти ничего не знал о частной жизни ее директоров, Иноуэ и Мурабаяси. Помнится, их упорное нежелание касаться любых тем, так или иначе связанных с прошлым, удивляло даже такого малообщительного типа, как я.

После долгой паузы Мурабаяси наконец решился:

— Ладно. Расскажу тебе одну давнюю историю. Она имеет прямое отношение к развитию «Кёби Кикаку». Это сейчас «Кёби» — компания средней руки, твердо стоящая на ногах, но когда-то она проходила мучительный этап становления, неизбежный в любом бизнесе. Вам, молодым, этого не понять.

— Я уже немолод.

— И то правда, — усмехнулся он, — я и забыл. До сих пор считаю тебя юношей.

— Кажется, совсем недавно вы назвали меня мальчишкой. И вот теперь — юноша. Расту! Так что там с мучительным становлением «Кёби Кикаку»?

— Тебе, конечно же, известно, что компанию создали мы с Иноуэ. Два выпускника института искусств без опыта работы решили начать с дизайна листовок. В те времена наш офис располагался в районе Огикубо. Сонэ был одним из наших заказчиков.

— Сонэ — заказчик?!

— Не забывай, речь идет о событиях тридцатилетней давности. Он тогда торговал подержанными автомобилями. Старше нас на два года. Несколько ржавых колымаг на жалком куске земли — вот и весь его бизнес. По сути, он был таким же начинающим дельцом, как и мы. Он заказал нам рекламные листовки. Я допустил ошибку, и он показал себя во всей красе, задал нам жару.

— Думал, вы признаёте свои ошибки только в азартных играх.

Мурабаяси проигнорировал мое замечание:

— Я допустил самую распространенную в то время ошибку. И самую опасную. Догадался, о чем речь?

— Вы сделали опечатку? Самая опасная ошибка в рекламной листовке — это опечатка в цене.

Он кивнул:

— Точно. Ты ведь еще застал времена, когда использовали фотонабор. Уже тогда Сонэ, несмотря на молодость, имел крайне амбициозные планы и мечтал превратить свою убогую автостоянку в крупный сетевой дилерский центр. В те годы в стране как раз пошла мода на легковые автомобили, а сетевых предприятий почти не было. Он неплохо чувствовал конъюнктуру. Занял денег и построил второй магазин в Накано, неподалеку от Оумэ-Гайто. Придумал маркетинговый ход — привлечь публику за счет гигантской распродажи в день открытия магазина. Мы разложили листовки в почтовые ящики двадцати трех районов столицы. Главным козырем должны были стать пять импортных автомобилей по смехотворной цене — пятьдесят тысяч иен. Металлолом, конечно, но все равно он продавал их себе в убыток. За листовки отвечал я, Иноуэ полностью мне доверился. Вдвоем с Сонэ мы подготовили двухцветные макеты.

— Вы допустили ошибку в этих пятидесяти тысячах?

Он кивнул.

— И что же вы написали?

— Пятьсот иен.

Я лишь покачал головой:

— Но как можно было перепутать такое количество нулей?

— Сразу видно, что ты из другого поколения. В наше время цифры писали иероглифами. Вот у меня и получилось пятьсот иен вместо пятидесяти тысяч. Надпись была сделана большими красными иероглифами. Ты же знаешь, что чем крупнее буквы, тем выше вероятность ошибки.

Я кивнул. Так и есть. Как правило, дизайнер проверяет текст объявления, вчитываясь в детали и не предполагая, что ошибка может закрасться в строки, набранные крупным шрифтом, например в заголовок. Дизайнер сосредоточен на дизайне. А копирайтеров в те времена еще не было.

— И что в итоге?

— Собралась огромная толпа. Мы объяснили, что произошла ошибка, извинились и отправили всех по домам. И все бы ничего, но среди посетителей оказались парни из якудза. Пришлось отдать им все пять машин по пятьсот иен. Даже тогда это было все равно что даром.

Я молча смотрел на него, и он продолжил: