Читать книгу "Секретные архивы ВЧК-ОГПУ - Борис Сопельняк"

Осеннею позолотой

Осыпался лес, поредел.

Клюкву на мшистых болотах

Заморозок задел.

Павлик с братишкой Федей

Встали еще на заре.

Взяли пустые ведра,

Звякнув дверным кольцом,

И зашагали бодро

Тропинкою, к солнцу лицом.

А там, ще тропинка — вразвилку,

В ложбинке, где гуще тальник,

Стоит за кустами Данилка,

С ним рядом — какой-то старик.

Но вот, где кустарник повыше,

Мерзлой листвой шурша,

Навстречу Данилка вышел,

Сжав черенок ножа.

Встал на тропе — не пройдешь.

В зазубринах финский нож.

А вот как рассказывала об этом Татьяна в своих показаниях следователю ОГПУ:

«Второго сентября я уехала в Тавду, а 3-го Павел и Федор пошли в лес за ягодами. Вернулась я 5-го и узнала, что Паша и Федя из лесу не вернулись. Я стала беспокоиться и обратилась к милиционеру, который собрал народ, и люди пошли в лес искать моих детей. Вскоре их нашли зарезанными.

Мой средний сын Алексей, ему 11 лет, рассказал, что 3-го сентября он видел, как Данила очень быстро шел из леса и за ним бежала наша собака. Алексей спросил, не видел ли он Павла и Федора, на что Данила ничего не ответил и только засмеялся. Одет он был в самотканые штаны и черную рубаху — это Алексей хорошо запомнил. Именно эти штаны и рубаху нашли у Сергея Сергеевича Морозова во время обыска.

Не могу не отметить и того, что 6 сентября, когда моих зарезанных детей привезли из леса, бабка Аксинья встретила меня на улице и с усмешкой сказала: “Татьяна, мы тебе наделали мяса, а ты теперь его ешь!”»

Ни обмыть убийство внуков, ни как следует насладиться местью дед с бабкой не успели: надо же так случиться, что именно в тот момент, когда старуха затеяла стирку, чтобы замыть следы крови на штанах и рубахе Данилы, к ним пришли с обыском. И как старый жандарм мог так обмишуриться?! Не иначе как подвела крестьянская жадность: нет, чтобы уничтожить улики и сжечь окровавленную одежду, так нет же, жалко. И даже нож со следами крови старик не выбросил, а спрятал — в это трудно поверить, но факт есть факт — за иконы.

Деда с внуком тут же повязали и заперли в амбар. Это было большой ошибкой, так как подельников никогда не держат вместе, дабы они не могли сговориться. Напомню, что старик Морозов много лет служил надзирателем в тюрьмах Витебской губернии, острожные порядки знал назубок, поэтому предоставившуюся возможность уцелеть решил не упускать и тут же взялся за обработку внука.

Через несколько дней, когда Данила уже был в Тавде и им занялись профессионалы из ОГПУ, прижатый к стене балбес выдал деда с потрохами:

— Когда нас арестовали и посадили в амбар, мой дед сказал так: «Мой милый внучек, я сделал очень нехорошее дело — я зарезал своих внучат. Но мне жаль, что теперь пропадет мое хозяйство и мне придется под старость страдать. Ты пожалей меня и на допросе скажи, что ребят зарезал ты. Ты еще молодой, и тебе за это ничего не будет. Когда станут допрашивать, ты говори, что в лесу был с Дмитрием Шетраковым и его братом Ефремом. Говори, что Морозовых зарезали они, а ты ребятишек только держал, чтобы не убежали». Я послушался деда и на первом допросе именно так и говорил.

— А кому принадлежат окровавленные штаны и рубаха? — поинтересовался следователь.

— Деду, — не моргнув глазом соврал Данила. — Шестого сентября он ходил в них целый день.

В тот же день районный уполномоченный ОГПУ Быков произвел довольно простую экспертизу и составил акт, в котором говорится: «Я произвел обмер самотканых окровавленных штанов, обнаруженных при обыске в доме Морозова Сергея Сергеевича. При надевании на Сергея Сергеевича эти штаны на него не лезут, а на Данилу — в самый раз и сшиты по его росту».

Когда старому пройдохе зачитали показания Данилы, он не стал оправдываться и как-либо выкручиваться, а, тщательно подбирая слова, заявил:

— Убийство братьев Морозовых я не производил и своего внука брать на себя вину не подговаривал.

Для пущей убедительности он подкрепил эти слова не просто подписью, а отпечатком большого пальца.

Допросили и бабку Анисью. Вспомнив свой воровской опыт, она стала отрицать даже самое очевидное:

— Чьи штаны, не знаю. Почему в крови, тоже не знаю. А стирку я затеяла просто так: вижу, висят какие-то штаны, дай, думаю, постираю. Татьяне никаких слов о мясе не говорила. Свидетели, хоть их и много, врут! Окровавленный нож, который нашли за иконами, не наш. Как он туда попал, не знаю.

Но через несколько дней старуха сломалась. На одном из допросов она махнула на все рукой и решительно заявила:

— Братьев Морозовых убили мой муж и мой внук Данила. Придя домой из лесу, мой муж сказал: «Мы с Данилкой порешили, то есть убили, ребят Морозовых».

На очной ставке и дед, и Данила все отрицали. Потом Данила стал все валить на Кулуканова и даже на деда, уверяя, что убийство Морозовых задумали они, уговаривая Данилу принять в этом участие, а он решительно отказывался.

Но через неделю-другую, видимо, как следует поразмыслив и поняв, что ему не отвертеться, Данила начал давать совсем другие показания.

— Третьего утром я зашел к Кулуканову. Дядька Арсений сказал, что Пашка с Федькой только что ушли в лес. С моим дедом он, мол, обо всем договорился. Кулуканов дал мне 30 рублей и пообещал еще две пригоршни золота. Потом я вернулся домой, и мы с дедом пошли на пашню боронить и сеять. Там мы работали до полудня. Закончив работу, пошли домой, пообедали и отправились в лес, где встретили Морозовых с корзинами, полными ягод.

Поравнявшись с Пашкой, дед ударил его ножом. Увидя это, Федька бросился бежать. Дед крикнул: «Держи его!» Я припустился за Федькой, догнал его и схватил за пиджак. Тут же подошел дед и ударил его ножом. Все это произошло по наущению кулака Кулуканова. А Силин и Шатраков к этому делу совершенно непричастны. Так что их надо отпустить, — закончил Данила.

Но и в этих показаниях Данилы правды ровно столько же, сколько лжи. Да, Арсений Кулуканов был инициатором расправы. Да, старик Морозов не только одобрял эту преступную акцию, но и принимал в ней участие. Полностью в курсе дел была и бабка. Но исполнителем, а проще говоря, наемным убийцей стал Данила. Очень скоро он признался в этом и сам.

— Я подбежал с ножом в правой руке к Павлу и резанул его по животу, — рассказывал Данила. — Он упал и закричал: «Федя, братушко, убегай!» Но дед Сергей перехватил его и крепко держал. Я резанул Павла второй раз! Потом подбежал к Федьке и ударил его ножом в живот. Пока дед держал его сзади, я резанул мальчонку по шее. Когда дело было сделано, мы вернулись к Павлу, вытрясли ягоды из мешка и надели его на Павла спереди. Потом оттащили его вместе с Федькой в лес.