Читать книгу "Милый Каин - Игнасио Гарсиа-Валиньо"

В какой-то момент отец развел руками и бессильно опустил их, явно не зная, что сказать в ответ на какие-то слова Кораль. Та несколько раз отрицательно покачала головой, не соглашаясь с каким-то его предложением, более того, в следующую секунду совсем отвернулась от мужа. Наконец они вошли в дом — сначала Кораль, а затем Карлос, не забывший перед этим погасить свет на крыльце.

«Интересно, они что, действительно не выпустят меня отсюда до утра?»

Она лежала на боку, лицом к стене, и даже не обернулась, когда в спальню вошел Карлос. Он снял махровый халат, положил его на кресло и сел на край кровати. Прошло уже больше часа с тех пор, как психолог уехал. Карлосу по-прежнему было не по себе от всего того, что наговорил ему Хулио. В нем кипели эмоции, он хотел что-то возразить, но при этом чувствовал себя невероятно одиноким и потерянным. Карлос вдруг отчетливо ощутил, что Кораль его не любит. Она не собирается ни утешать мужа, ни тем более соглашаться с его точкой зрения по поводу методов воспитания сына.

— Диана уже уснула, — негромко произнес он. — Господи, сколько раз мне пришлось сегодня спеть ей любимую песенку. Она так перенервничала, что никак не могла уснуть.

— А Нико?

На эти слова Карлос ничего не ответил.

Кораль резко обернулась к нему и спросила:

— Я так понимаю, он по-прежнему там, в сарае?

Карлосу стало не по себе от той враждебности, с какой были произнесены эти слова.

— Ничего страшного. Там вполне хватит места, чтобы лечь и поспать. Одеяло я ему оставил. Пусть посидит и поразмыслит над своим поведением. Думаю, это пойдет ему на пользу.

Кораль отбросила одеяло и накинула на плечи халат. Карлос демонстративно смотрел в другую сторону.

Если ему и удалось не встречаться взглядом с женой, то скрыться от ее гневного голоса было никак не возможно:

— Ты что, сдурел? Совсем спятил! Так и будешь его там держать, как в тюрьме?

Карлос вздрогнул, и в этот момент его пронзила страшная боль. Ему показалось, что все напряжение, накопившееся между ним и Кораль, разрядилось в одной-единственной вспышке молнии, которая ударила ему в спинной мозг. У него не было ни сил, ни желания продолжать этот спор.

— Послушай, мы никогда не были с ним в достаточной мере жесткими и последовательными, — попытался он успокоить жену, прекрасно понимая, что напрасно теряет время, что сейчас никакие его слова не смогут остановить ее. — В этом и заключается наша ошибка. Мы все время ведем себя двойственно по отношению к собственному сыну. Нужно сменить тактику. Мы должны…

— Что? — перебила его Кораль. — Я просто ушам своим не верю! Неужели ты говоришь это мне?

Карлос положил ладонь на шею и замер в той позе, в которой ему было не так больно.

— Пусть подумает о том, что натворил, — почти жалобно произнес он.

— Ну уж нет, дорогой. Ты меня, конечно, извини. Нико — мой ребенок, и я не позволю тебе так обращаться с ним. — Она вышла из комнаты и с силой захлопнула за собой дверь.

Этот звук обрушился на барабанные перепонки Карлоса, как взрывная волна. Мысленно он проклял и Хулио, и тот день, когда встретил его, и тот час, когда ему пришло в голову попросить психолога о помощи.

«Ну кто бы мог подумать, что этому человеку удастся настроить Кораль против меня?»

Николас спал в углу сарая, завернувшись в одеяло, оставленное ему отцом. Он проснулся от звука открывающейся двери и не без труда разглядел в темном проеме силуэт матери. Та наклонилась над ним, и в ночном мраке Николас вдруг увидел, как сверкнули ее глаза, полные слез.

— Пойдем, сынок. По-моему, уже хватит.

В ту ночь мать никак не могла уснуть. Она лежала, перебирая в памяти те события, что произошли накануне. Перед нею беспорядочно кружились то осколки раскаленного стекла, то ощущение паники, охватившей ее. Никуда не делись и воспоминания о Карлосе, с несвойственной ему твердостью потащившем за собой Нико, да и слова Хулио о том, что именно он считал причиной такого странного поведения ее сына. Все это накручивалось одно на другое. Груда не слишком приятных эмоций и воспоминаний росла все сильнее, как снежный ком.

Кораль поняла, что не уснет. Зато на Карлоса пережитые волнения подействовали вполне благотворно. Он крепко спал или же удачно притворялся, что, впрочем, было маловероятно.

Кораль зажгла ночник со своей стороны кровати и попыталась почитать учебник по технике живописи фовистов.[16]Она хотела хотя бы таким образом отогнать от себя невеселые мысли о том, что творилось в семье.

К сожалению, увлечься книгой ей не удалось. Ее взгляд то и дело соскальзывал с раскрытых страниц на окружающие предметы, скользил по темной комнате. В этом полумраке, едва освещаемом тусклым ночником, женщине начинали мерещиться всякие чудовища и демоны, символизировавшие собою те несчастья и скрытые конфликты, которыми, как выяснилось сегодня, был насквозь пропитан этот дом.

Кораль поняла, что не в силах больше лежать, ничего не делая. Ей хотелось сейчас же выйти на улицу и бежать отсюда куда глаза глядят, до тех пор, пока будут слушаться ноги, потом упасть где-нибудь посреди незнакомой улицы и уже никогда сюда не возвращаться. Рядом по-прежнему раздавалось мерное дыхание Карлоса, из открытого окна доносилось стрекотание цикад.

«Господи, буду ли я когда-нибудь счастлива с этим человеком? — спрашивала себя Кораль. — Прощу ли ему когда-нибудь недостаток силы воли, отсутствие ярких черт в характере, полнейшую личностную заурядность и серость? Неужели я должна оставаться с ним, пусть хотя бы и ради Дианы? Малышка действительно обожает отца».

Кораль продолжала спрашивать себя, не сама ли виновата в том, что сначала связала свою жизнь с этим человеком, а потом стала внутренне упрекать его за то, что он по большому счету не заслужил ее любви. По всему выходило, что она по доброй воле выбрала себе эту судьбу — жизнь без трудностей, опасностей и неожиданностей, в комфорте и достатке, при этом серую и унылую, с таким же невзрачным человеком рядом.

Раз за разом к ней бумерангом возвращались воспоминания о том, как она открывала сарай, с каким обиженным и раскаявшимся выражением на лице смотрел на нее Нико. При этом обидные слова, которыми они так щедро обменивались с Карлосом в течение всего вечера, тоже никак не уходили из ее памяти.

Больше всего Кораль рассердило, что Карлос вдруг решил именно сейчас проявить твердость характера, весьма неожиданную для него. Кроме того, ее беспокоило, не скажется ли напряжение, повисшее в доме, все эти ссоры и поведение Николаса на психологическом состоянии девочки.