Читать книгу "Рубин королевы - Жюльетта Бенцони"

Полчаса спустя, прощаясь с Дианорой, Альдо оказался во власти сложного чувства – вместе с облегчением от мысли, что ему не придется больше выдерживать притязания бывшей любовницы, он испытывал к ней большую нежность. Она стала дорога ему теперь, когда искренне полюбила своего мужа. Тем более что, кажется, и Лиза сложила оружие. И ко всему этому добавлялась мучительная тревога, стоило вспомнить о том, какие беды может навлечь на эту, отныне сплоченную, семью проклятый рубин. Что же делать, как избежать этого?

– Да, незавидное положение! – признал Адальбер, когда Альдо рассказал ему, как прошла встреча. – У нас все меньше простора для действий. Вонг уехал. Одна из соседок видела, как пять дней тому назад он покидал виллу с большим чемоданом в руках. Я ходил на вокзал и пытался выяснить, какие поезда уходили оттуда в тот вечер около восьми часов. Таких было несколько, в том числе один на Мюнхен и далее на Прагу. Но я не могу понять, зачем ему туда возвращаться?

– Может быть, он отправился дальше? Если ты начертишь прямую линию, соединяющую Цюрих, Мюнхен и Прагу, и продолжишь ее, ты окажешься прямо в Варшаве.

– И Симон тоже там?

Морозини, бессильный что-либо утверждать, только развел руками.

– У нас нет никакого способа это выяснить, и, в любом случае, мы не успеем его найти, чтобы получить копию рубина. Зато, может быть, стоит послать твоих близнецов понаблюдать за окрестностями дома Картье в Париже?

Адальбер с веселым любопытством взглянул на друга.

– Скажи-ка мне откровенно, не подумываешь ли ты перехватить гонца, которому поручено привезти сюда готовое ожерелье?

– Ну разумеется! Все, что угодно, лишь бы не позволить этому проклятому камню повредить Кледерманам! Но поскольку оправа будет роскошной, надо будет устроить так, чтобы полиция ее нашла...

– Ты делаешь успехи! А... твой приятель-гангстер? Что ты ему скажешь? Меня очень удивит, если этот тип не объявится в самое ближайшее время.

Ульрих и в самом деле не заставил себя ждать. В тот же вечер, поднявшись к себе в номер, чтобы переодеться к ужину, Альдо нашел на полу записку, в которой его приглашали выкурить сигару около одиннадцати часов рядом с беседкой на Бюркли-плац, неподалеку от его отеля.

Он явился туда в назначенный час, и американец уже поджидал его, сидя на скамейке, с которой открывался вид на темное ночное озеро, в водах которого отражались тысячи огней.

– Вы что-нибудь узнали? – без предисловий спросил бандит.

– Да, но прежде расскажите мне о моей жене!

– Уверяю вас, она прекрасно себя чувствует! Пока вы ведете честную игру, у меня нет оснований плохо с ней обращаться.

– И когда вы мне ее вернете?

– Как только рубин или другие драгоценности окажутся у меня в руках. Я дал вам слово.

– Хорошо. Новости вот какие: рубин отправился в Париж, к ювелиру Картье, которому поручено, по-видимому, сделать из него ожерелье. Кледерман сам отвез камень... и я предполагаю, что он лично отправится и забирать украшение. Его жена не смогла мне сказать точно, потому что это сюрприз к дню ее рождения.

Американец немного поразмышлял, отчаянно затягиваясь толстой, будто ножка стула, сигарой.

– Ладно! – вздохнул он наконец. – Лучше подождать, пока камень вернется сюда. Теперь слушайте меня внимательно! В праздничный вечер я буду в доме Кледерманов – им наверняка потребуется дополнительная прислуга. Когда решу, что момент настал, дам вам знак, и вы проведете меня к бронированной комнате, а как в нее проникнуть, объясните прямо сейчас. Затем вы вернетесь наблюдать за тем, что происходит в гостиных, разумеется, главным образом присматривая за банкиром. Если он соберется выйти, вы его задержите. Итак, я слушаю вас!

Морозини довольно точно описал кабинет банкира и подступы к бронированной комнате. Он не испытывал ни малейшего раскаяния, снабжая бандита сведениями, потому что готовил для него неожиданный поворот. Что, и преподнес в заключение своего рассказа:

– И, наконец, последнее: маленький ключик, которым отпирается дверь бронированной комнаты, висит на шее у Кледермана, и я не представляю себе, каким образом вы ухитритесь его заполучить.

Это известие совсем не понравилось Ульриху, и тот что-то пробурчал сквозь зубы. Однако если Альдо думал, что он признает себя побежденным, то ошибался. Прошло всего несколько секунд, и помрачневшее лицо американца озарилось:

– Главное – это знать, – изрек он.

– Вы же не собираетесь его убить? – резко спросил Морозини. – В таком случае, на меня не рассчитывайте!

– Может, вы любите его сильнее, чем свою жену? Не беспокойтесь, я намерен решить эту проблему другим способом... и без лишней жестокости. Я – истинный профессионал, так и знайте. А теперь слушайте, что я вам скажу.

Очень доходчиво он объяснил Альдо, что тому предстоит сделать, даже не подозревая, что человек, которого он считал полностью от себя зависящим, готов на все, чтобы вернуть рубин, но при этом не позволить весельчаку Ульриху сбежать с одной из лучших в мире коллекций драгоценностей.

Когда он закончил, Морозини ограничился тем, что прогнусавил в лучшем чикагском стиле:

– С моей стороны все будет о'кей!

Это заявление несколько ошарашило собеседника, но он воздержался от комментариев, и они расстались, чтобы встретиться в следующий раз вечером 16 октября.

11ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ ДИАНОРЫ

Вполном соответствии с фасадом залы для приемов «виллы» Кледермана свое внутреннее убранство позаимствовали у итальянского Ренессанса. Мраморные колонны, позолоченные расписные кессонные потолки, тяжелая мебель и старинные ковры представляли собою достойное обрамление для нескольких прекрасных картин: одного Рафаэля, двух Карпаччо, одного Тинторетто, Тициана и Боттичелли. Эти картины свидетельствовали о богатстве дома еще красноречивее, чем роскошь обстановки. Обойдя гостиную, Альдо вернулся к хозяину и похвалил полотна.

– Похоже, вы коллекционируете не только драгоценности?

– Ну, эта маленькая коллекция собрана в основном для того, чтобы заманивать сюда почаще мою дочь: она не слишком любит этот дом как таковой.

– А ваша жена, думаю, любит?

– Мало сказать. Дианора обожает виллу. Она говорит, что именно такой дом ей подходит. Лично мне достаточно было бы хижины в горах – лишь бы я мог разместить в ней комнату-сейф.

– Надеюсь, Дианора в добром здравии? Я думал, что увижу вас вместе...

– Только не сейчас. Вы ведь, наверное, знаете, она Так любит эффекты! И не появится до тех пор, пока не соберутся все, кто приглашен на ужин.

Вечер, как это часто практиковалось в богатых домах Европы, был четко поделен на две части: ужин человек на шестьдесят, в котором принимали участие только «самые близкие» и наиболее значительные персоны, а следом за ним – бал, куда собиралось раз в десять больше гостей.