Читать книгу "Дьявол не любит ждать - Себастьян Фолкс"

Море вокруг экраноплана закипело, соленые волны обрушились и на танкер, и на не слишком устойчивое в неподвижном положении гибридное судно, которое чуть было не перевернулось. Но все-таки оно удержалось на плаву. Бомбардировщики набрали высоту и, оценив результаты атаки как неудовлетворительные, начали перегруппировку.

Вообще-то согласно инструкциям второй заход на цель не был предусмотрен; пилоты даже не отрабатывали соответствующие действия в составе звена. В пикировании «Вулкан» представлял собой довольно медлительную и недостаточно маневренную цель, уязвимую как для зениток, так и для ракет класса «земля — воздух» или «корабль — воздух». «Одна бомбардировка — один заход на цель», — гласила едва ли не главная заповедь пилота, который садился за штурвал самолета этого типа, особенно если задание выполнялось днем, без прикрытия истребителей. Но все это относилось к действиям в обычной боевой обстановке, а в этот день обстоятельства отнюдь не были обычными.

После коротких переговоров по радио оба самолета сделали круг и стали повторно заходить на цель, но на сей раз экраноплан уже ждал их и был во всеоружии. Управляемая ракета сошла с пусковой установки и устремилась в небо, навстречу самолетам. Заметив оставляемый ею в воздухе след белого пара, пилот первого бомбардировщика отстрелил тепловые ловушки и выполнил противоракетный маневр: дернув рычаг управления на себя, он заставил самолет набрать высоту. При такой траектории полета ракета должна была продолжить движение по инерционной параболе. К сожалению, пилот второго «Вулкана» не смог среагировать так же быстро, и ракета, чиркнув по небу смертоносным фейерверком, вонзилась в один из двигателей бомбардировщика, отхватив при этом немалую часть его правого крыла. Самолет утратил управление и стал терять высоту; о том, чтобы дотянуть хоть до какого-нибудь аэродрома, не могло быть и речи. Летчик сделал все, чтобы подняться как можно выше, и, лишь поняв, что от него уже ничего не зависит, нажал на кнопку катапультирования. Следом за ним кабину покинул и второй пилот. Вскоре их парашюты раскрылись на высоте пяти тысяч футов над окрестностями Форта-Шевченко. Подбитый самолет вошел в штопор и рухнул в море вместе с тремя оставшимися на борту членами экипажа.

Тем временем пилот первого «Вулкана» выровнял свой бомбардировщик и, заложив крутой вираж на высоте всего девятисот футов, повел самолет на явно самоубийственный третий заход. Тем не менее именно на этот раз — благодаря небольшой высоте и неожиданному углу атаки — он сумел подобраться к цели невредимым и под углом, удобным для бомбометания. Упрощенная система противовоздушной обороны амфибии оказалась в этой ситуации бессильной, и бомбардировщик сбросил оставшиеся бомбы на цель прямо-таки с ювелирной точностью. Часть бомб ударилась о борт танкера, а часть легла на его палубу. Взрыватели дали самолету всего несколько секунд форы: они были рассчитаны на небольшую задержку взрыва, для того чтобы самолет не пострадал от своих же бомб.

Потрясенный пилот «Вулкана», выходящего из пике, увидел невероятное зрелище: гигантский взрыв танкера приподнял экраноплан над поверхностью моря, а затем разнес его на миллион чуть ли не элементарных частиц. Все, что осталось от «каспийского чудовища», упало в воду и пошло ко дну Каспийского моря.

ГЛАВА 18

Златоуст-36

— Одна минута, — сказал Масуд.

Под ними раскинулся величественный Уральский хребет с острыми седыми вершинами. По правому борту у восточного подножия гор был виден огромный город Челябинск, широко, как спрут, протянувший щупальца своих промышленных окраин. Слева по курсу открывалась просторная водная гладь, уходившая чуть ли не к горизонту. В такой солнечный, безоблачный день навигация и заход на цель не представляют никакой трудности.

Повинуясь указаниям Масуда, Скарлетт продолжала аккуратно отодвигать штурвал от себя, так что на высотомере можно было видеть движение указателя по шкале против часовой стрелки, означающее уменьшение высоты полета. Огромный самолет медленно и плавно опускался все ниже и ниже, подбираясь к атомному городу Златоусту, напичканному радиоактивными материалами и притаившемуся в своем секретном убежище — ущелье между могучими, самой природой созданными защитными стенами огромных скал.

Неожиданно дверь кабины резко распахнулась, и ствол люгера ткнулся в голову Масуда. Именно на это Бонд втайне и рассчитывал. Стоило Масуду на мгновение убрать свой револьвер от головы Скарлетт, как Бонд стремительно перегнулся через разделявший сиденья промежуток и перехватил его руку.

В тесном пространстве кабины выстрел кольта прозвучал особенно громко, едва не оглушив всех, кто в ней находился. Кен Митчелл повалился на пол, люгер выпал из его руки. Теперь Бонд и Масуд сошлись в смертельной рукопашной, а Скарлетт оказалась зажатой между ними.

Противники, сцепившись, навалились на штурвал, и самолет стал стремительно терять высоту в практически неуправляемом пикировании. Ко всему прочему колено Бонда застряло между рычагами управления тягой двигателей, так что новенькие роллс-ройсовские турбины с воем раскрутились до максимальных оборотов.

Бонд чувствовал пальцы Масуда на своей шее; они медленно, но верно подбирались к сонной артерии. Он вспомнил обреченных на смерть рабочих-рабов на наркофабрике Горнера и выходящих на стеклянную галерею девушек, которых ждала не менее страшная участь. Изо всех сил он ударил Масуда головой в лицо. Удар, что называется, пришелся в точку, и здоровенный быкоподобный вышибала отлетел к стене кабины, дав Бонду мгновение передышки и возможность занять более удобную позицию. Высвободив ногу из частокола рычагов управления, Бонд со всего размаха ударил противника коленом в пах.

Скарлетт наконец смогла высвободиться из кресла и дотянуться до люгера. Она вложила его в руку Бонда, который не задумываясь обрушил увесистую железяку на висок Масуда. Бывший вышибала и рэкетир не отключился даже после этого чудовищного удара. Выражаясь по-боксерски, он «поплыл», но все же попытался ударить Бонда, резко выпрямив ногу, однако его противник предугадал это движение. Он обеими руками схватил Масуда за лодыжку, уперся ногой ему в пах и резко крутанул его ногу, выворачивая голеностопный и коленный суставы. Бонд почувствовал, как у противника рвутся связки, и услышал крик.

— Держи штурвал! — прокричал он Скарлетт, которая и без его указаний пыталась тянуть штурвал на себя, чтобы остановить пикирование самолета.

Бонд прыгнул на стонущего и практически обездвиженного Масуда, перевернул его вниз лицом и стал изо всех сил бить головой о пол кабины, пока тот не перестал двигаться. Затем Бонд отвел назад оба рычага управления тягой и попытался помочь Скарлетт перевести самолет в горизонтальный полет, взявшись за второй штурвал. Единственный человек, который мог бы выполнить этот маневр правильно, в соответствии с полетными инструкциями, — Кен Митчелл лежал мертвый у их ног.

— Не получается! — простонала Скарлетт. — Он слишком тяжелый. Не слушается!

— Все приборы управления расстреляли к чертовой матери! — прокричал Бонд, вытирая с лица кровь Масуда. — И у нас сильная декомпрессия. Похоже, того охранника все-таки вытянуло в иллюминатор. Надо сваливать отсюда. Где этот проклятый парашют для Масуда?