Читать книгу "Парус манит ветер - Олег Михайлович Солдатов"

в карман и действительно обнаружил там стограммовую бутылочку коньяку.

– Чаек пожалуйте и пирожочки, – раздалось над ухом.

На столе перед Иваном как по волшебству возникли чашка и блюдце со слоеными пирожками. Он взял один.

– С чем?

– Человечинка, – заверил голос. – Самая свежая-с.

Ивану было любопытно, хотя и страшновато. Он откусил кусочек, пожевал немного и выплюнул. Мясо было холодным и безвкусным. Он положил надкушенный пирожок на тарелку и отодвинул ее подальше.

В темноте кто-то заскулил. Повернув голову, Иван увидел несколько оскаленных волчьих морд.

– Вам чего? – испугался он. – Пирожочков?

Морды придвинулись.

– Нате, – он схватил пирожок и швырнул его в темноту.

Через мгновение послышалась короткая грызня, и вновь все стихло.

– Сейчас начинаем, – сообщил голос.

Тут лишь Иван взглянул через стол и увидел напротив себя такую же чашку, золотую массивную пепельницу с дымящейся сигарой, белые холеные руки в кружевных манжетах, узловатые, тонкие пальцы непомерной величины. Одна из рук вытянулась над столом, и перед Иваном стопкой легла карточная колода.

– Снимите…

Иван снял колоду, и она скользнула обратно на другой край стола.

«Ловок, шельма, – восхитился он. – Неужели сам Дьявол?»

– Он самый… он самый и есть, – подтвердил голос. – Большой мастер!

– Во что играем? – шепотом спросил Иван.

– Сию минуту узнаю, – с готовностью откликнулся голос и пропал.

«Надо же, какой услужливый, – подивился Иван. – А денег-то у меня все равно нет».

Тем временем через стол, порхая, словно бабочка, перелетела карта.

– Это вам, берите, – услышал он над ухом.

– Так во что играем?

– Ах! – спохватился голос. – Забыл спросить. Я сейчас…

«Услужлив, да уж видно, что бестолков», – усмехнулся Иван.

Он перевернул карту и увидел…

18

В огромном кабинете горел электрический свет. Окна были плотно зашторены. От дубовых дверей вдоль стены, мимо длинного стола и высоких стульев, багровой лентой тянулась ковровая дорожка.

Человек с трубкой в руке приблизился к дверям, вынул из брючного кармана ключ, вставил его в замочную скважину и повернул на два оборота. Оставив ключ в замке, он прошел вдоль стола, опустился в кресло и раскурил трубку. Веселый огонек заиграл возле глаз… И вдруг тело его напряглось, спина выпрямилась и окостенела, пальцы рук впились в подлокотники, и весь он словно одеревенел. Дыхание стало глубже, на желтых морщинистых щеках заиграл алый румянец, глаза широко раскрылись и потемнели, трубка выпала изо рта…

Но не кабинет увидел Иван, стол и портьеры бесследно исчезли; на широкой торговой площади рядами стояли виселицы, жарко пылал огромный костер, люди в ужасе бежали, бросая товар и оставляя лавки открытыми. Затрубил охотничий рог, и на площадь вышел грозный всадник в сопровождении свиты. Следом за ним вели толпу узников. Всадник окинул взглядом опустевшую площадь и крикнул двум смельчакам, стоящим на ближней кровле:

– Не бойтесь, собаки! Зовите остальных! Кого сам поймаю, худо будет!

Опричники бросились сгонять людей, постепенно площадь заполнилась.

– Народ! Увидишь муки и гибель; но караю изменников! Ответствуй: прав ли суд мой? – крикнул всадник. Ответом была тишина. – Так прав иль нет? – Нестройный гул полился со всех сторон. – То-то же, – ухмыльнулся всадник и поднял руку.

Ивана поразил нечеловеческий блеск в глазах палачей, какая-то дикая свирепость была написана на их лицах, словно они были одержимы неизмеримой жаждой крови и стремлением видеть чужие мучения. Ему запомнился один из казненных тем, что, будучи подвешен за ноги и рассечен на части, не выразил на лице своем ни тени страдания, словно душа его была нечувствительна к телесным мукам. Он умер тихо и с кротостью, несмотря на изощренность палачей.

– Мало!!! – словно гром раздалось вдруг из-под земли, но никто не услышал этого, кроме Ивана, всадника и человека в кресле. – Мало!! – повторил гром, и палачи забегали быстрее. Кровь текла ручьями, воздух был насыщен смертью. – Мало! – И всадник, умертвив всех, велел привести жен и детей казненных, пока наконец усталость и довольство не окутали его.

– Домой! – кивнул он свите и тронул коня…

…Вновь перед Иваном возник кабинет, вновь ковровая дорожка на полу, сквозь задернутые портьеры пробивался дневной свет. Человек в кресле пошевелился, поднял упавшую к ногам трубку, встал и, пройдя к двери, повернул ключ. Вышел, рукой усадил секретаря, кивнул: «Чаю». Вернулся в кабинет, подошел к окну и отдернул тяжелую портьеру. На стене открылся гравюрный портрет всадника. «Хлюпик, – проговорил человек едва слышно. – Казнишь горстку бояр, а потом неделю каешься…»

«Ну вы-то уж, конечно, горсткой не ограничитесь, – подумал Иван. – Казнить – так миллионы, а дай волю, так и всех, все человечество».

– Феноменально! Бис! – жарко зашептал на ухо Ивану знакомый елейный голосок. – Вы превзошли все ожидания! Толпа ликует! Зрители в экстазе! Что-нибудь еще! Умоляю…

«Интересно, – подумал Иван. – Я вот тут играю с Дьяволом, значит, он существует… А раз есть Дьявол, то и Бог, конечно же, тоже есть».

– Бога, мой дорогой, придумали те, кому это выгодно, – услышал он голос того, кто сидел напротив. – Те, у кого есть, что терять! Они говорят: «Если один человек богат, значит, это угодно Богу, а другой беден по той же причине! Счастье в нищете!» – кричат они и разъезжают в роскошных экипажах. «Любите ближнего своего!» – и обворовывают целые народы. Бога, друг мой, придумали богачи, для того чтобы держать в повиновении чернь… чтобы придать несправедливости оттенок божественного замысла! Радуйтесь умирающие от голода и больные, не имеющие денег купить лекарство! Ваша награда на небесах! Смотрите, как нам плохо, как мы страдаем от того, что богаты и у нас есть все, чего мы хотим! А потом, когда нас накажет Господь и мы попадем в ад, нам станет еще хуже… Ай-ай!.. Не надейтесь, никто не придет… Так будем играть?

По столу скользнула карта, Иван поднял ее… Пелена окутала его разум, зеленое сукно, чьи-то лица – все смазалось и исчезло… И вот не стало ничего ясного, лишь всюду простиралась густая серая мгла. Вдруг кто-то коснулся его руки и повлек за собой. Лицо Незнакомца было черно, словно присыпано гарью, черны были его брови и глаза. Казалось, тьма шла от него и он был ее сердцем. Рваный туман летел клочьями…

Внизу, сквозь дым и копоть, озаренный огненными всполохами, проступил пылающий город. Толпы людей бежали по улицам, крича от ужаса. Статуи, дворцы и колоннады утопали в бушующем пламени.

– Что это?! – спросил Иван, перекрывая свист ветра. – Гибель Помпеи?! Везувий?!

– Нет, – отозвался Незнакомец. – Это горит Рим!

Они очутились возле дворцовой башни, на вершине ее стоял человек в пурпурном плаще. Обрюзгшее лицо, пухлый рот, короткая толстая шея. Простирая руки, он пел. Иван различил слова: «Пока живу,