Читать книгу "Записки нечаянного богача 2 - Олег Дмитриев"

Я понимал и полностью разделял её мотивацию.

— А если подписать соглашение о том, что ты отдаешь шахту и земли чукчей, а он обещает нас не трогать? — да, сынок, жить в честном мире было бы замечательно. Главное, чтобы не одному, и не в выдуманном исключительно в твоей собственной голове.

— Серёг, поясни Антону за ситуацию. Мне кажется, что меня он нарочно понимать не хочет, а ты — авторитет в дорогих часах, — я искренне надеялся, что Ланевский сумеет. А сам взял сухарик и чай, пока тот совсем не остыл.

— Дима прав, Антон. Люди масштаба Мурадова давно и твердо привыкли мыслить другими категориями. Если для получения прибыли нужно исключить из уравнения несколько человек — исключат не задумываясь. И женщин, и детей. Ты же мужчина, как ты можешь такое допустить? — как по мне, так в конце Серёга перегнул палку. Но Антон притих

— Теперь дальше. Воевать с ним мы можем, — Головин вскинулся было в возмущении, — но недолго, ровно до тех пор, пока нас всех не убьют. — Тёма успокоился и кивнул хмуро, но согласно.

— Варианты «сжечь Дагестан» и «заказать сенатора» тоже не рассматриваем. — продолжил я. А вот тут Артём сделал задумчивое лицо, чем серьезно меня обеспокоил.

— Если нельзя договориться и нельзя драться, то что же нам делать? — с вызовом почти крикнул Антон.

Я посмотрел на притихшую Анюту, слушавшую разговор с открытым ртом.

— Надо спрятаться, — робко прошептала она, переводя взгляд с меня на маму.

Андрюха зааплодировал. Серёга изобразил почтительный поклон. Головин поднял вверх большие пальцы на обеих руках и крикнул:

— Хвала Богам, хоть у кого-то из всей семьи нашлись мозги! Пусть и молочные, но нашлись! — и закашлялся, снова получив на вдохе от меня локтем под рёбра.

— Нормальный ход, на первое время так совершенно точно. Обдумаем. А пока, Тём, скажи мне, как ты объяснил Васильичу всю эту технику на его территории?

— Ему правду рассказал, конечно. Ему врать — самоубийцей быть. Он примерно то же самое и так предполагал. С соседями чуть сложнее было, но я придумал гениальное решение! — и он горделиво задрал нос и развел плечи.

— Удиви? — попросил я заинтересованно.

— Важнейшим из искусств для нас является кино, батенька! — Головин потревожил память Ильича цитатой, дикцией и позой, сунув большой палец левой руки за разгрузку, а правую ладонь с оттопыренным большим пальцем протянул под углом мне.

— Ах, какое изящное, интересное и, главное, оригинальное решение, Артём! Какой ты молодец, что так ловко придумал! — нарочито неискренне порадовался я, особо выделив голосом «ты».

— Ну ладно, ладно, — он чуть подсдулся, — идея, конечно, не нова. Но оперативно использовать готовые успешные наработки — верный шаг к победе!

— Чего хоть снимают-то? Или просто так ряженые все? — уточнил я.

— Обижаешь! Всё по-взрослому. И камеры, и эта хреновина щелкающая «внимание, дубль три дробь один». И артисты все настоящие. Этот вон, лысый, небритый, такой, с впитым прищуром. Ну, с собакой все время снимается, типа «Комиссар Рекс» из нашего детства.

— Товарищ Головин! От лица командования выражаю благодарность за блестящий отвлекающий маневр! — казенным тоном отчеканил я.

— Рад стараться, ваш-сиясь! — Тёма продолжал валять дурака, изобразив туповатого, но исполнительного хорунжего. Получилось великолепно.

В это время снова хлопнула дверь. Доводчик поставить, что ли? Они ж все петли разболтают, хлопавши, в той двери весу, поди, полтонны. Я часа полтора потратил, пока не убедился, что Аня научилась её правильно закрывать, убрав ноги и пальцы. Очень помог ролик из интернета, где такой же перестраховщик-отец учил ребенка на примере обычной ветки. Сперва детеныш пробовал сломать или хотя бы согнуть палку руками. А потом ее легко ломала дверь. Дочь прониклась, я успокоился.

На кухню, в сопровождении двух ребят Головина с чемоданами, вошли мама и брат. И замерли в изумлении. Они приехали в гости впервые, а тут такое.

— Мужики, знакомьтесь: моя мама Нина Семёновна и брат Пётр. Это мои друзья Артём и Сергей, остальных вы знаете. Садитесь, пейте чай, — я их коротко представил и сразу занял делом.

— Тём, ты как спец в незабываемых путешествиях точно должен знать — куда бы нам податься, чтобы ни одного лезгина вокруг? — обсуждение продолжалось. Надя тихо рассказывала моим, что они пропустили. Судя их по круглым глазам, ставшим едва ли не квадратными — говорила чистую правду.

— Гонолулу, Дим. Или Гондурас, — навскидку предложил Головин.

— Ну, во-первых, сам ты Гондурас, а во-вторых — у Мурадова в Минтрансе тоже рука, так что все вылеты отменяются, — возразил я.

— Тогда и поезда тоже. Пешком отправитесь, солнцем палимы? — фирменное чувство юмора Артёма сбоев не давало.

— Тогда нам лучше сразу к ним в тир пойти и к стеночке там встать. Нет, не годится. А если военным бортом? Реально?

Головин, очевидно готовивший очередную удачную, по его мнению, шутку, закрыл рот и перестал улыбаться. Зато подвинул ближе карту и на некоторое время затих.

— Серёг, ты за главного остаешься по деньгам, по безопасности — Артём. Ну, то есть ничего и не меняется, в принципе. Контору открывай, народ набирай, работай. Есть шансы как-то по имеющимся у тебя документам перехватить право собственности на «Чомгу»?

— Нет, Дим. Валя там сложную схему придумал, я ещё бухтел на него, для чего, мол, а вот сегодня понял. Там для отчуждения даже доли нужно решение общего собрания акционеров, причем единогласное. Если твоей подписи не будет — ни один суд, нотариус или юрист на сделку даже не посмотрят, — уверенно ответил Ланевский.

— А остальным акционерам если пообещают ноги вырвать? — уточнил я, нечаянно заставив маму ахнуть, а Петьку — нахмуриться.

— А там из живых — только мы с Валей, — тонко улыбнулся Лорд, — а остальных пусть ищут.

— Хорошо. Тогда просто продолжай работать. Если хочешь — тут поживите, пока нас не будет, охрану квартала ты сам видел.

— Я думаю, Дим, я не та фигура, чтоб валить меня что тут, что на Кузнецком, — покачал головой он, — так что проще и лучше будет в центре.

— Лады, как хочешь, было бы предложено, — ответил я, а Серёга кивнул, соглашаясь.

— То есть мы прямо точно-точно уезжаем? — насторожилась Надя. — А как