Читать книгу "Реквием. Книга первая Инициация - Ивар Рави"

хватало еще разнести кафе Сергея за все, что он сделал. Помимо нежнейшего шашлыка, армянин еще заставил женщин взять продукты со склада своего кафе, пожертвовав ради меня недельной выгодой.

— Жених хочет сказать тост! — мне пришлось повысить голос, чтобы перекричать спорщиков. Добившись внимания, я налил себе водки, подождал, пока остальные наполнят свои рюмки.

— Это последняя выпивка на сегодня, подожди, деда, выслушай меня! — предостерег его, заметив как он дернулся при моих словах. — Если честно, — я говорил громко, стараясь отчетливо выговаривать каждое слово, каждый звук, — свадьба могла бы обойтись без выпивки, с учетом того, что пришлось пережить нашей стране, нашему народу.

— Помянем! — пьяно икнул Виталий Семенович, но на него яростно зашипела Наталья Ивановна:

— Заткнись, алкаш!

— Тем не менее сегодня свадьба, это знак того, что русский народ жив и хочет жить. Знак того, что нас не сломали и не сломают! Знак того, что жизнь на земле Святой Руси продолжится. И неважно, кто виноват в случившемся — наши предатели или враги, важен результат. А результат таков — около тридцати миллионов россиян погибло. И еще погибнут миллионы от лучевой болезни, от голода, холода, болезней, от рук преступников. А мы будем спорить, кто виноват и бить друг другу морды?

Я почти перешел на крик — в зале царила мертвая тишина. Не выдержав моего взгляда, дед опустил глаза. Виталий Семенович тяжело вздохнул, отставляя в сторону рюмку. По щеке Аннабель скатилась слеза — не этого я добивался в день ее свадьбы. Но у меня будет время ей это объяснить и искупить свою вину.

— Мы выпьем последнюю стопку не за мою свадьбу. За нее сегодня выпили много. Мы выпьем ее за тех, кто остался живым, чтобы они помнили про погибших, чтили их память и ценили оставшихся.

Я выпил и поставил стопку на стол — молча опустошили свои рюмки все остальные, моя речь даже протрезвила деда. Даже Виталий Семенович поник, словно раздавленный грузом моих слов.

— А теперь, если вы не возражаете, мы поедем домой, мне надо отвезти жену. — поцеловал смущенную Аннабель под одобрительные крики.

— Олег, на минуту, — Сергей звал меня на кухню. — Можете ехать, оставь Ашота с Денисом, Танюха все упакует из оставшейся еды. И у меня еще есть просьба. — Сергей огляделся. — Я просил Ашота ко мне в компаньоны перейти, но он боится обидеть тебя таким решением.

— Если он сам хочет, не вижу проблем. — ответил Сергею, благодаря за все, что он для меня сделал.

С Ашотом и Денисом пришлось остаться и Ване — иначе не помещались, даже с учетом Нивы деда. Наталья Ивановна, мама, бабушка и Михаил разместились в Ниве. Я попросил егеря сесть за руль, деда немного развезло, не хватало еще в аварию попасть. Виталия Семеновича усадил рядом, после моего тоста он загрустил, лез с объятиями и несколько раз извинялся за свою несдержанность. Альбина с сыном, Маша и Аннабель разместились сзади, платье невесты даже если и помнется, уже не страшно.

В Эдем добрались в сумерках, Денис с парнями приехал на два часа позже с полной машиной оставшейся еды. Виталия Семеновича Наталья Ивановна сразу забрала наверх — до нас долетали обрывки фраз, мама Маши разошлась не на шутку. Дед к концу поездки протрезвел — они высадили маму и Наталью Ивановну и уехали в Брыкин Бор, сославшись на неотложные дела. Бородатый егерь Михаил перед отъездом вручил мне охотничий нож с рукоятью из рога оленя.

Едва вернувшись домой, Аннабель переоделась и бегом отправилась к животным под смех Маши и Альбины:

— Вот теперь узнаешь, что такое ревность, Олег, только ревновать тебе придется к козлу и хряку! — заливались дьяволицы смехом. Допоздна сидеть не дала мама, разогнав всех по комнатам.

— Иди, сынок, не обижай ее, — она легонько шлепнула меня по затылку, — девушка чистая, невинная.

Аннабель ожидаемо оказалась невинна, желание не причинить боли боролось с вожделением, но я держал себя в руках. В итоге все получилось хорошо, до самого рассвета мы болтали и строили планы на жизнь, уснув лишь под утро.

Жизнь продолжалась, я втянулся в роль мужа, все время ловя на себе взгляд любящей жены. Раньше, чтобы не нагружать маму, я старался сам стирать свои носки и белье. Сейчас проблема чистой одежды, обуви и остальные бытовые проблемы просто исчезли. Все всегда было выстирано и разложено по полочкам.

Дни проходили за днями — мы ловили рыбу, съездили в Спасск-Рязанский трижды. Пока перевезли цемент, профнастил, сетку и все остальное. Гусыня высидела яйца — шестеро гусят и десять цыплят были переведены в небольшой загончик, построенный специально для них. К середине июля на нашем столе появились свежий лук, чеснок, редиска, щавель, салат. Картошка уже вымахала сантиметров на тридцать, приехавшая в гости бабушка указала, что через пару недель придется окучивать.

— Маша беременна!.. — шепнула мне по секрету Аннабель ночью, когда мы, вспотевшие, отдыхали после страстной любовной схватки. Жара установилась такая, что спать приходилось с открытыми окнами, но донимали комары. Я искал защитную сетку от насекомых, но пока найти не удалось. Приходилось спасаться подручными средствами, ставить на окна сильно пахнущие травы по совету егеря Михаила, с которым мы сдружились.

— А ты? — задавая вопрос, не хотел слышать положительный ответ, слишком много опасностей в этом мире в данное время. Из головы не выходили спутниковые карты, виденные в Ряжске, где техника готовилась к вторжению.

— Пока нет. — Аннабель явно ждала беременности. Стараясь не показывать своей радости, я не был готов стать отцом, утешил:

— Мы только месяц женаты, так быстро не всегда бывает.

Летние месяцы пролетели быстро — мы довели до ума сараи для животных, заготовили дрова для долгой зимы, выкопали картошку, перебрали на семена и на еду, снесли все в погреб. В начале октября впервые пошли на охоту, добыли косулю и с десяток уток на Святом озере.

Ашот сошелся с Ирой из Деулино, они переехали жить в Спасск-Рязанский к Сергею. Сергей, находясь под протекцией Сердюкова,