Читать книгу "Верность сестер Митфорд - Мари Бенедикт"

в голосе, а со мной она даже не поздоровалась.

Входит Диана, как всегда элегантная — в бледно-голубом платье и шляпке в тон. Была ли она уже так безукоризненно одета, словно собиралась на коктейль в «Ритц», когда Муля позвонила ей с новостью о телеграмме, или облачилась в наряд, достойный леди, прежде чем отправиться в путь? За ней входят Джонатан и Десмонд в сопровождении няни, девушки с мышиными волосами, которую, как я думала, разжаловали из нянь в горничные. Почему Диана именно сегодня привела с собой детей? И тут меня осеняет: она использует их как щит, чтобы смягчить нападки, которые могут обрушиться на нее за отказ помочь вернуть Юнити.

Я периодически виделась с Дианой с тех пор, как выкрала документы о радио. Диана и дети, похоже, в основном живут в Вуттон-Лодже, куда мне ездить затруднительно с учетом моего рабочего графика. Но даже когда они в Лондоне и окрестностях, из-за вездесущего Мосли мне у них не рады. Из-за этого стало трудно «присматривать» за Дианой, как просил Уинстон.

— Дорогая, тебе не стоит так волноваться. Это вредно для малыша, — воркует Муля, поздоровавшись с мальчиками и прогнав их вместе с няней в библиотеку, вопреки желанию Дианы.

При слове «малыш» Диана машинально поглаживает свой аккуратный выпуклый животик. Я чувствую слишком знакомую боль при этом ее жесте, и мне приходится отвернуться. Только Дебо замечает это.

Диана присаживается на край самого дальнего от меня хэпплуайтовского стула с прямой спинкой и объясняет:

— На Ратленд-Гейт собралась целая толпа репортеров, они засыпали меня вопросами о Юнити. Мы едва от них отбились.

Муля прикрывает рот ладонью. — О боже! — Это все, на что она способна.

— Как, черт возьми, этот сброд узнал о Юнити так быстро? Мы сами только что получили телеграмму! — кричит Пуля.

— У них есть шпионы во всех телеграфных отделениях и на телефонных станциях. Насколько я знаю, газеты и журналы щедро платят операторам и курьерам, которые поставляют им информацию. Вероятно, они узнали обо всем раньше нас, — объясняет Диана.

У меня внутри все сжимается при слове «шпионы». Диана не взглянула в мою сторону, но я помимо воли почувствовала себя виноватой. Я еще не решила, следует ли мне отдать документы по радио, хотя сама не понимаю, чего я дожидаюсь. В конце концов, война уже началась.

Оттолкнув Дебо, Муля встает, чтобы предложить Диане чаю с подноса, принесенного горничной.

— Диана, дорогая, вы с фюрером так близки. Я чувствую, он поможет нам вывести Юнити из Германии, если ты попросишь его.

Диана ерзает на стуле, что необычно для такой сдержанной особы. Именно этой просьбы, как я догадываюсь, она и надеялась избежать, приехав со своими мальчиками.

Наконец она говорит:

— Муля, я не понимаю, о чем ты. Мы воюем с Германией. Не могу же я поднять телефонную трубку и попросить соединить меня с нашим врагом, чтобы попросить об одолжении.

Прежде чем Муля успевает ответить, Пуля бормочет: «Проклятые гунны». Какое облегчение слышать, как возвращается его старая, привычная ненависть к немцам. Такой контраст с Мулей, которая по-прежнему на стороне Германии, а не своей собственной страны, даже несмотря на то, что ее сын и зятья отправляются на войну, чтобы ее защищать.

Муля не сдается:

— Да ладно, Диана. Я знаю, что у вас тебя есть способ связаться с Гитлером. Если бы ты только дала ему знать…

Диана перебивает: — Я не понимаю, о чем ты говоришь, мама.

Муля выглядит озадаченной — Диана называет ее «мамой» только в ярости.

— Зачем ты прикидываешься дурочкой? — спрашивает Муля, приподнимая брови. — Я буквально на днях вечером слышала, как ты говорила о том, что у вас с ним есть связь, о вашем радио…

— Хватит, мама! — такого громкого и напряженного тона от Дианы мне еще не доводилось слышать. — Мне что, нужно повторить, что у меня нет способа связаться с лидером Германии, с которой воюет наша страна? И даже если бы был, я бы не осмелилась воспользоваться им, чтобы не рисковать собою и своей семьей.

— Даже ради Юнити? — Муля шокирована, Дебо широко распахнула глаза. — Она твоя семья так же, как Мосли и твои сыновья.

— Даже ради Юнити. Она сделала свой выбор, когда пренебрегла четкими инструкциями фюрера и осталась в Германии. Как бы ни было, я подозревала, что она может… — Диана делает паузу, подыскивая нужное слово, а затем останавливается на том же, которое выбрал Янош фон Алмази, — дойти до самоповреждения. Еще с лета.

Муля встает и пристально вглядывается в Диану. Дебо тоже глядит на нее — недоверчиво, как и Пуля. А я не удивлена, я в ярости.

— Почему ты не сказала нам? Мы могли бы поехать в Германию и вытащить ее оттуда, пока границы не закрылись и не стало слишком поздно. Здесь, в Англии, мы уберегли бы ее от самой себя! — кричу я.

Диана сидит прямо, словно шомпол проглотила.

— Нэнси, сама знаешь, твои слова просто смешны. Никто не смог бы уберечь Юнити от самой себя. Я не могла жертвовать собой, пытаясь спасти ее тогда и не буду делать этого сейчас, — она демонстративно потирает свой живот.

Моя ярость сменяется шоком. Мосли, фашизм и близость с нацистами изменили Диану, я давно догадывалась об этом. Но чтобы даже не попытаться остановить сестру, задумавшую самоубийство? Кто эта женщина, выдающая себя за мою сестру? Какое чудовище вселилось в Диану?

Я не могу больше и секунды находиться с ней в комнате. Я вскакиваю, собираясь выбежать из комнаты и из особняка на Ратленд-Гейт, и тут мне приходит в голову идея. Оставив Диану отбиваться от потока Мулиных увещеваний, я направляюсь на кухню, а не в прихожую, будто бы распорядиться насчет чая. И захожу в библиотеку, где отсиживаются няня и мальчики.

Девушка и мальчики устроились на полу и играют в какую-то карточную игру.

— Мисс? — прерываю я их.

Она встает, и, глядя в ее небывало голубые глаза, я спрашиваю себя, действительно ли мне стоит это сделать? Что если она расскажет Диане? Но потом я решаю попробовать. После той крайней холодности, которую я только что наблюдала, я должна рискнуть. В конце концов, эта опасность куда меньше той, которой подвергаются наши мужчины на войне — Питер и Том среди них.

— Я просто хотела узнать — может, вы чего-то хотите. Я распоряжусь насчет чая.

Мальчики требуют сладостей, а няня мягко успокаивает их.

— Мне подойдет все, что угодно, миссис Родд. Спасибо, — тихо произносит она, когда мальчики возвращаются к игре.

— Хорошо, — говорю я и делаю шаг к выходу. Затем, словно спохватившись, спрашиваю: — Простите, дорогая, напомните, как вас зовут?

— Джин, мэм.