Читать книгу "Компас внутри. Как не заблудиться в лесу, выследить животных, предсказать погоду и освоить давно забытые навыки - Тристан Гули"

Помимо мест, защищенных от солнца, были места, защищенные от звуков электрогитары уличного музыканта. Было очевидно, что есть тень от солнца, и есть тень от шума — шумовая тень. Эдинбург — это литературный город, и в тот солнечный день повсюду можно было увидеть читающих людей. Кто-то сидел на солнце, кто-то в тени, но все эти люди сидели в шумовой тени, защищенные от рок-музыки толстыми каменными стенами.

Я шел дальше и вскоре увидел памятник Адаму Смиту. Знаменитый экономист является автором метафоры о «невидимой руке», смысл которой в том, что отдельными индивидами руководят невидимые рыночные силы. Эта концепция так же применима к потокам людей в городе. Когда я думаю об этих потоках, я представляю, что смотрю на них сверху и вижу, как эти потоки в форме змей ползут из одного места в другое. Я не претендую, что мой термин «невидимые змеи» обретет такую же популярность, как выражение Адама Смита, но меня он вполне устраивает.

Дальше по улице я увидел мужчину, который стоял на углу и держал табличку с рекламой местного ресторана. Позже в тот день я его увидел стоящим на противоположной стороне улицы. Он хорошо знал определенный факт, на разгадку которого мне потребовалось несколько минут. Утром туристы шли плотным потоком из гостиниц к популярным достопримечательностям, а вечером устремлялись обратно в гостиницы. Мужчина с табличкой хорошо знал, как движутся потоки людей в этом городе.

Южный мост идет параллельно мосту Георга IV, но район вокруг него производит совершенно другое впечатление. Во-первых, он не такой ухоженный. Кроме того, не последнюю роль в его восприятии играет магазин подержанных товаров, а также таблички «Сдается в аренду» на некоторых зданиях. Я думаю, что именно по этим причинам туристы нечасто заглядывают в этот район. Я посмотрел на указатель Инфермари-стрит и заинтересовался, есть ли здесь какой-то исторический подтекст.

Я решил свернуть, чтобы осмотреть некоторые университетские здания, и тут услышал, как сорока издает сигнал тревоги, сидя на ветке березы. Ее явно что-то встревожило, и я осмотрелся, чтобы увидеть причину ее беспокойства, но так ничего и не обнаружил. Возможно, причина была во мне, в конце концов, я стоял как раз под этим деревом.

Уворачиваясь от потока людей на Южном мосту и Королевской Миле, я свернул на Кокберн-стрит. Улица шла по кривой вниз. Она словно подтверждала общее правило, что если улица идет по кривой, то основная жизнь будет кипеть на внешнем изгибе. Магазины, бары, кафе и рестораны на внешней стороне этой улицы были более преуспевающими. Это можно было бы списать на то, что эта сторона получала больше света, но на самом деле причина кроется в обычной асимметрии. Не имеет значения, идем ли мы пешком, едем ли на велосипеде или машине, на повороте мы всегда больше обращаем внимание на дорогу на внешней части поворота, независимо от того, в каком направлении мы движемся.

Поток людей, движущийся по улице с поворотом, можно сравнить с потоком воды в реке, где внешний берег размывается быстрее внутреннего. Те, кто часто передвигается по такой улице, очень быстро запоминают все, что расположено на внешней части поворота. Эта часть улицы обычно более людная, преуспевающая и оживленная. Заведения на внутренней части поворота пользуются меньшей популярностью, и в этом нет их вины.

Моя прогулка завела меня в городской парк на улице Принсес-стрит. Я столкнулся с улыбающимся туристом, который спросил: «Извините, не подскажете ли, как пройти к замку?»

«Точно не знаю, но думаю, что он находится там», — ответил я, показывая в сторону. Все, что я знал, так это то, что очень редко замки строились в долинах, а сам Эдинбург был построен на возвышенности вулканического происхождения. Зная это, несложно было догадаться, что нужно было идти по дороге, идущей в гору.

Вскоре мне в нос ударил сильный аромат цветов, и я увидел прекрасную клумбу с розами персикового и розового цветов. Значит, я шел примерно в северо-восточном направлении, что вскоре подтвердилось, когда я увидел мокрый след на стволе большой дикой вишни. Разбрызгиватель поливал большой участок, но в этот жаркий день влага быстро испарялась и мокрый след остался только в тени, с северной стороны дерева. Посмотрев на землю между деревьями, я увидел маргаритки, которые своими головками словно указывали мне, где находится юг.

Шумовая тень в парке была значительно больше, чем на улице. С оживленной улицы Принсес-стрит доносился монотонный гул, но к югу, за возвышенностью, на которой находился замок, было намного тише, здесь были слышны только вой сирен и гудение поездов, двигающихся с юго-запада. Вокруг меня довольно быстро сформировалась звуковая карта местности. Ее немного нарушали восклицания прохожих, наслаждающихся летней погодой, и восторженные взвизгивания малышей, которые подбегали к разбрызгивателям системы полива. Было ощущение, что Солнце скоро скроет облаками, но в небе наблюдалось немного перистых облаков, не было ни кучевых облаков, ни инверсионных следов, да и прогноз погоды на следующий день обещал тоже хорошую погоду.

На траве лежало много людей. Кто-то лежал на солнце, кто-то в тени, но больше всего людей находилось в рассеянной тени. Людям больше нравилось находиться в тени от ясеней, а не в плотной тени от стен.

Выйдя из сада, я остановился, чтобы завязать шнурки, а затем пошел дальше. Вскоре я заметил трещины в тротуарной плитке, в этом месте, скорее всего, останавливались для разгрузки грузовики, снабжающие товарами магазины на оживленной улице Принсес-стрит.

Я двинулся к холму Калтон-Хилл, и вскоре предо мной предстал впечатляющий Национальный монумент. На его фоне в ярких лучах солнца фотографировались жених с невестой, но мое внимание привлекли не они, а темные и светлые длинные вертикальные линии на колоннах. Частицы загрязнений осели широкими полосами почти по всей поверхности колонн, оставив чистой только юго-западную сторону. Там же, в самом верху с юго-западной стороны росли золотистые лишайники ксантории. Очевидно, что здесь после захода солнца любили собираться люди, тут валялись пустые банки, бутылки и остатки от барбекю.

Эдинбург. В старых районах города улочки обычно не такие прямые, как в новых.

С самой высокой точки хорошо было видно разницу между Новым городом и Старым городом Эдинбурга. Упорядоченные прямые линии и четкие формы Нового города были так не похожи на естественное разрастание Старого города, такая закономерность наблюдается во всех городах мира, где город делится на старую и новую часть.

На склонах холмов стояли церкви и кладбища, по которым можно легко определить направление