Читать книгу "Дочь королевы - Дилара Кескин"

гуляла наглая ухмылка.

– У Китаны шрам на дюйм ниже талии. Когда она его получила?

Глава 24

Отголоски прошлого

Krobak – Broken

(Are Little Victories by the Ship of Life)

Я словно умер внутри. Предательство брата и любимой жены поразили меня в самое сердце, словно самый острый в мире кинжал.

Грудь судорожно вздымалась, каждый вздох давался с трудом. Я с болью думал о Китане, которая улыбалась мне, при этом обманывая с Андре.

Через несколько минут разочарование сменилось гневом. Я с криком накинулся на Андре. Я сбил его с ног, повалил на землю и ударил несколько раз по лицу. Я думал, что почувствую облегчение, если причиню ему боль, но мне, наоборот, стало только хуже. Андре не сопротивлялся.

Суставы болели от ударов. Эзра потянул меня за плечи, оттаскивая от Андре, Иван принялся осматривать его израненное лицо.

– Достаточно! – взревел Эзра, его голос зазвенел в ушах. – Остановись сейчас же!

Я не смог бы остановиться, даже если бы убил его. Мой гнев внезапно перешел на другого человека. На Китану.

Я покинул главный зал, дрожа всем телом, поднялся по лестнице и добрался до нашей спальни. Я хотел выбить и эту дверь ногой, но в последний момент остановился. Я закрыл глаза и убедил себя, что женщина внутри – не та, кого я знаю. Она обманывала меня, изменяла.

Я взялся за ручку двери и тихо отворил ее. Китана надела бежевое платье. Она сидела на диване и читала одну из тех книг, что я купил ей в последний раз. Девушка заметила меня и улыбнулась. Если бы она внимательно пригляделась, то увидела бы, что я опустошен. Но она встала и подошла к шкафу, выбирая плащ.

– Ты как раз вовремя! Я хотела ненадолго выйти, но услышала, что ты раньше закончишь работу, и решила подождать. Прогуляемся? Мне нужно тебе кое-что рассказать…

Ее слова повисли в воздухе, когда я резко схватил ее за руку и бросил на кровать. Я поднял ее юбку, Китана недоуменно посмотрела на меня.

– Винсент, сейчас не время, – натянуто рассмеялась она.

Я знал, что увижу этот шрам, хотя до последнего надеялся на обратное. Да, я его нашел. Колени подкосились, и я положил руки на кровать по обе стороны от Китаны.

– Я же говорила тебе, что в детстве упала с дерева, – объяснила она, увидев мои красные глаза.

Я покачал головой:

– Откуда Андре знает об этом шраме, Китана?

Она облизала губы и напряглась. Я заметил печаль в ее глазах. Я хотел умолять ее солгать мне. Если бы она стала бормотать что-то бессмысленное, я бы убедил сам себя, что Андре из ревности намекает на то, чего не было.

Не потому, что я настолько глуп, чтобы в это поверить, а потому, что хочу убедить себя в этом…

Но Китана молчала.

Ее глаза наполнились слезами. Я больше не мог сдерживаться.

– Скажи мне! – взревел я, наклонившись вперед. Я кричал до боли в горле. – Как Андре узнал об этом шраме? Ты спала с ним, не так ли?

Китана поджала губы и задрожала. Моя жена плакала. Я понял, что это – правда.

– Прежде чем выйти за тебя замуж…

Я истерически рассмеялся. Мой смех становился все громче, пока не перешел в слезы. Я отвернулся от жены, которая все еще лежала в постели.

– Ты отвратительна, – рыкнул я. – Твои лживые слезы, эмоции, твои обманные маневры… Меня от них тошнит. Просто видеть твое лицо уже оскорбительно для меня.

Я резко развернулся и вышел из комнаты.

Китана

После ухода Винсента мои тихие слезы превратились в судорожные рыдания. Мне не хватало воздуха.

Через несколько минут дверь отворилась, и я услышала голос Дианы.

– Что стряслось, принцесса?

– Винсент, – выдавила я сквозь всхлипы, – узнал о нашей близости с Андре в прошлом.

Я не смотрела на Диану, но живо представила выражение ее лица. Девушка коснулась моей трясущейся спины.

– Не волнуйтесь, – утешала она, – он успокоится, выслушает вас и поверит, что вы его не предавали.

Я отрицательно покачала головой, понимая, что это невозможно.

Я слишком хорошо знала Винсента. Стоило мне увидеть разочарование в его глазах, как я осознала, что он не простит меня. Даже если мне удастся его убедить, что все в прошлом, он не перестанет подозревать меня и обвинять во лжи. Он не поступится гордостью и не вернется ко мне.

Я потеряла его.

Я не чувствовала себя настолько опустошенной даже после предательства матери.

Тянулись бесконечно долгие дни. Винсент не приходил. Я несколько дней ничего не ела и очень ослабла. Я с трудом поднималась с кровати, ходила только в туалет. Я словно отбросила все человеческое.

Амелия боялась, что я могу заболеть, и пришла ко мне посреди ночи с тарелкой супа.

– Ты оказалась права, – прохрипела я, глядя в ее глаза. – Я обрела любовь, и она разбила мне сердце. Карты сказали правду.

Мои губы искривились в усмешке.

Девушка пристыженно потупилась, словно все произошло по ее вине.

– В первый раз я так надеялась ошибиться, принцесса.

Я заставила себя выпрямиться:

– Где Винсент?

– Он остановился в комнате для гостей. Вы хотите поговорить с ним сейчас, да? – робко спросила она. – Не лучше ли немного подождать?

– Он кричал и причинил мне боль, – ответила я, – но без него невыносимо.

Амелия хотела возразить, но поняла, что не сможет меня переубедить, и промолчала.

Я накинула халат на ночную рубашку и побрела по коридору. Колени дрожали. Я выглядела изможденной. Встреть я подобную женщину на улице, то кинулась бы ее жалеть. Маленькими шажками я продолжала свой путь, как внезапно увидела знакомое лицо. Андре двигался мне навстречу с другого конца коридора. Все его лицо покрывали многочисленные синяки и раны. Моя злость утихла, когда я увидела его таким побитым.

– Ты счастлив? – едва слышно спросила я, когда мы поравнялись.

Андре отвел взгляд и тяжело вздохнул.

– Винсент получил письмо от Виктории, – признался он.

Я пошатнулась от неожиданности.

– Когда? Он уйдет к ней?

– Кто-то написал от имени Винсента любовное письмо Виктории, и она ответила ему такой же нежностью, – продолжал Андре, не отвечая на мои вопросы. – Он решил, что письмо написал я. Винсент оскорблял меня, сыпал угрозами.

Андре дрожащими руками закрыл лицо.

– Я не хотел причинять тебе боль, – произнес он, поднимая лицо и заглядывая мне в глаза. – Если бы я знал, что все так обернется, то ничего бы ему не сказал.

Мои плечи опустились, я