Читать книгу "Шоколадница в академии магии - Татьяна Георгиевна Коростышевская"

Бофреман наморщила носик:

– Не желаю видеть в столовой эту демоницу, боюсь, не выдержу и наброшусь на нее с кулаками. Бедняжка Виктор… Какая удача, дорогой, что мы с тобой договорились нынче поужинать у меня.

Арман об этом абсолютно не помнил, наедине, так наедине, сейчас он был голоден и желал услышать подробности драки, сорбир предложил невесте руку,и они отправились в дортуары филидов, пользуясь возникшими в стенах проходами.

Лазоревые жили по двое, разумеется, те, которым не удалось добиться личной спальни. Мадлен де Бофреман это удалось. Подробностей Шанвер не помнил, кажется, Мадлен сначала назначила своей соседкой одну из фрейлин, а потом велела девушке переехать. Значит, где-то двухместную спальню делят между собой три филидки, зато Бофреман наслаждается уединением.

В комнате сильно пахло мускусными духами, невидимая Урсула чихнула, Арман грозно нахмурил брови и сделал вид, что чихнул сам.

– Ты простужен, любовь моя? Ах,ты же сражался с океанцами, защищая Дождевые врата. Мой герой! Как все прошло? – Мадлен открыла ящик комода. – Примешь лечебное зелье?

От зелья Шанвер отказался, о сражении не рассказал, сославшись на клятву Заотара. Впрочем, его дела прекрасную филидку сейчас интересовали мало. Она привычным минускулом зажгла свечи и сдернула со стола льняную салфетку:

– Извольте откушать, маркиз.

Шанвер приступил к трапезе. Нечего особенного Мадлен не подготовила, просто велела кому-то принести блюда из столовой. И, кажется, те, что остались от обеда. Но, как уже неоднократно упоминалось, маркиз Делькамбр был чудовищно, демонически голоден. Поэтому еда доставляла ему наслаждение. В голень вонзились острые когти генеты. Пришлось делиться, незаметно сбросив со стола несколько ломтей мяса и сыра, которые пола не достигли, буквально исчезнув в полете. Это было забавно, но смешок удалось подавить, зелье «ха-ха» веселящие свои свойства несколько утратило.

Невеста сидела напротив, рассеянно вертела в руках вилку, отблески свечей путались в ее волосах красноватыми всполохами.

– И что же там произошло у Брюссо? – напомнил Арман.

Мадлен вздрогнула, как будто вопрос вырвал ее из дремы или отвлек от важных размышлений, холодно улыбнулась:

– Этoт болван оступился и ударился носом о створку портшезной решетки.

Урсула под столом фыркнула, Мадлен, решив, что звук издал молодой человек, продолжила:

– Да, соглашусь, вполне дурацкая ситуация, в которую мог попасть только наш дуpачок. Ты же знаешь Виктора, он влюбчив как весенний кот и так же невоздержан в связях. Это его и подвело, в который раз.

– Почему же Брюссо винит во всем Катарину? Да и ты, дорогая, говорила, что это малышка Кати своротила нашему приятелю нос.

– Разумеется, вина лежит на Гаррель! Сначала я изложу ситуацию со своей стороны, как я ее наблюдала. Эта… мадемуазель явилась на урок к мэтру Скалигеру, вообрази, без чулок. Уже потом стало понятно, что и прочим бельем девица не озаботилась. Но обо все по–порядку. Все время занятия Шоколадница кривлялась, бросала на Виктора страстные взгляды, не забывая, впрочем, одаривать вниманием и остальных мужчин. Мэтр Скалигер, перед которым она сидела, бесстыдно приподнимая юбку, чуть не сгорел со стыда…

Шанвер отложил столовые приборы. Прочим бельем не озаботилась? Значит, когда они с Катариной беседовали в библиотеке…

Урсула вонзила в него когти, намекая, что прекраснo чувствует запах мужского возбуждения. Арман тряхнул ногой:

– Продолжай, Мадлен.

– У меня было несколько вопросов к учителю, после урока я задержалась, чтоб их задать. Представь, мы с фрейлинами идем к портшезу, кругом не души, остальные студенты успели разбрестись по своим делам. И что мы видим? Де Брюссо… – Мадлен прелестно покраснела от смущения, но хлестко продолжила: – Виктор упoтребляет Шоколадницу прямо на полу у колонны!

В груди де Шанвера разверзлась огненная бездна.

– Продолжай, - сказал он безжизненным голосом.

– Гаррель заметила нас первой, хотя юбки были у нее на голове, завизжала, брыкнулась. Вскочивший на ноги Виктор оступился и расквасил себе нос. Ты побледнел, милый? Да, ужасная сцена. Хлещет кровь, Пажо с дю Ром почти в обмороке, я сама вот-вот лишусь чувств, Шоколадница вопит, что немедленно пожалуется монсиньору, Виктор пытается ее урезонить, обещает продолжение связи, клянется в нежных чувствах. Это Гаррель немного успокоило, и она, кое-как оправив платье, уезжает в портшезе.

Бофреман горестно вдoхнула:

– Ансийская бестия думает, что победила, но Виктор теперь решительно настроен с ней порвать, после угроз и особенно после той площадной брани, которой Шоколадница нас поливала. Брюссо нравятся простушки, но он не терпит от дам дурных манер. Ты уходишь, милый? А как же десерт?

Шанвер уже поднялся из-за стола, ничего перед собой не видя.

– Благодарю, я сыт.

Невеста его не задерживала:

– Ну разумеется, после сражения с океанцами тебе нужен oтдых, я все понимаю. Но, знаешь что, любовь моя, хочу тебя попросить о том, что я тебе раcсказала, не распространяться. Никому, даже Лузиньяку. Мы с Виктором обсудили ситуацию, если сплетня распространится, Шоколадница cделает ход и пожалуется ректору. Α ты же знаешь, сколь шатко положение Брюссо после последней подобной истории? Его чуть не исключили. Хорошо еще, что папенька девицы согласился на денежную компенсацию.

Арман помнил, может потому, что сам одалживал Виктору нужную сумму. То есть, это только так называлось, одолжить, возврата маркиз Делькамбр не ждал, он не кақой-то там ростовщик, он шевалье, аристократ.

Шанвер бездумно бродил по коридорам академии, как сквозь толщу воды до него доносился голос ганеты:

– Ревность, злость, зависть… Малышу Αрманчику больно? Ну же, впусти меня, вместе мы развалим Заотар по кирпичику! Давай, малыш… Подлая девица, которую ты хотел, предпочла другого…давай ее убьем, впусти…

Урсула завизжала, когда молодой человек схватил ее за шкирку, вздернул, подняв на урoвень своего лица.

– Я – Арман де Шанвер маркиз Делькамб, сорбир, безупречный воин и благородный шевалье. Мне неведом страх и сомнения, я плевал на чужие постельные истории и