Читать книгу "Литература как социальный институт: Сборник работ - Борис Владимирович Дубин"

появиться). В остальном обеспечение издательского процесса разделяется между тремя специалистами. Редактор принимает на себя функции эксперта и несет за это исключительно экономическую ответственность: в его задачи входит главным образом привлечение и организация перспективных авторских сил, за качество же и содержание рукописи, за приводимый материал и т. п. отвечает автор. Подготовка рукописи к печати – функция технического редактора. И наконец, необходим агент-посредник (функции которого узурпировал сегодня ВААП, однако он абсолютно не способен даже и при желании их осуществлять), который оперативно и на взаимовыгодных условиях обеспечивал бы готовому оригиналу оптимальные условия продажи, полиграфическую базу и соответствующие рынки.

Передним краем социальной и культурной динамики выступает, как показали несколько последних лет, периодика[182]. Журналам следует предоставить финансовую и экономическую независимость от сегодняшних их «хозяев», переводя их на полный хозрасчет (включая копирайт на впервые публикуемые произведения или данные, которые, отметим, только и имеют ценность на реальном сегодняшнем международном рынке). Они должны быть признаны полноправными хозяйственными и юридическими субъектами, наделенными правом заключения договоров на полиграфические работы необходимого объема и качества с теми типографиями, где это им выгоднее, в том числе по договорным ценам за сменность работы. Тем самым деятельность журнала сама стала бы подчиняться экономическим механизмам: цена номера, штатное расписание, распределение прибылей (их вложение в производство, в стимулирование новых форм или на благотворительные нужды и проч.), покрытие убытков – все лежало бы на самой редакции. Перспективными представляются самостоятельные объединения ряда журналов с общей программой, типа журнально-газетного консорциума или акционерного общества, создающего единую полиграфическую и хозяйственную базу (таким был, например, созданный М. Кольцовым «Жургаз», от которого остался сегодня только «Огонек»). Следуя за процессами дифференциации интересов подписчиков и углубляя ее, при журналах в форме различных приложений к подписке, абонементов, собраний сочинений, специальных выпусков могли бы оперативно создаваться продолжающиеся серии, выходить сборники лучших вещей из опубликованных в журналах. Фактически продолжая сложившуюся внутри журнала структуру разделов и опираясь на сформированную за ряд лет аудиторию, можно более гибко реагировать на меняющиеся и усложняющиеся запросы читателей, а кроме того, и развивать их, дополняя круг привычных материалов сборниками публицистики, исторических и философских работ, актуальных научных трудов, получивших общественный резонанс и т. д.

Единственным регулятором отношений с такого рода самостоятельными журналами, как и с издательствами в целом, должны стать не директивные задания и отчетные показатели, не новые препоны развитию в виде госзаказов и экономических нормативов, а прогрессирующий налог, устанавливаемый в соответствии со стандартами мировой издательской практики (т. е. не превышающий 35% прибыли) и взимаемый вне зависимости от формы собственности на средства производства. Однако налоговая политика должна иметь строго дифференцированный характер: размер налоговых отчислений не должен превращаться в фискальный насос, откачивающий у населения «лишние» средства только потому, что казне этого хочется или у нее «дырка» в бюджете, вызванная бездарным управлением. Размер налога должен расти в соответствии с объемом тиража, блокируя монополию и вал, т. е. не давая паразитировать издательствам-монополистам, и снижаясь до минимума или даже совсем отменяясь для вновь возникающих мелких издательств или имеющих некоммерческий характер, т. е. ориентирующихся на выпуск малотиражных или пробных изданий – литературных, научных, имеющих культурные или благотворительные цели и проч. В этих случаях наука и культура могли бы кормить себя сами, не нуждаясь в дотационных вливаниях и нищенских подачках от соответствующих ведомств. В любом случае налог не может быть удушающим, чрезмерным даже для издательских гигантов, с тем чтобы не блокировать нормальный ход развития и обновления. Разумеется, налоговая практика должна учитывать и возможности поощрительного обложения, если фирмы и издательства, типографии или склады начинают вкладывать часть прибыли в совместные фонды для научно-технических разработок и технологических инноваций для отрасли в целом. Короче, делать то, что не способна делать сегодня разлагающаяся и парализованная Госкомпечать СССР, отдавшая все свои регулирующие и координационные функции на средний уровень – уровень самих издательств и их объединений (о чем свидетельствует появление издательских ассоциаций) и оставляющая за собой лишь право запрета на образование типографий отдельным группам и частным лицам. Но и это уже не надолго.

Фактом нашего общества, нашего умственного и политического развития становится понимание того печального обстоятельства, что действовавшая с 1930‐х гг. модель отраслевого централизованного управления, каким является Госкомпечать СССР, привела книжное дело (а стало быть, и развитие науки, культуры, литературы, образования в тех аспектах, которые имеют отношение к издательским и печатным формам) к развалу и острому кризису, стала причиной некроза интеллектуальной динамики, а значит, и фактором торможения социальных реформ, социального развития страны в целом. Эта система отношений подлежит незамедлительной ликвидации, срочному оперированию, пока не наступила еще фаза патолого-анатомического анализа и объяснения причин катастрофы и гибели всего общественного организма. Лишь переход к сугубо рыночным, экономическим отношениям может дать реанимацию нормального культурного и социального процесса, обеспечить нормальный ход технологической модернизации, формирование у работников устойчивой мотивации к повышению доходности и рентабельности своего предприятия путем не наркотического повышения цен, а оптимизации производства, в частности экономии непроизводительных расходов (сегодня слишком больших), максимизациии использования журнальной и книжной площади и т. п. Эффективнейшим стимулом развития этих социально-экономических процессов может явиться выход на мировой рынок в любой форме – вплоть до возможности печатать тираж за рубежом, если это представляется выгодным и рентабельным.

Реальностью реформа книгоиздательского дела станет лишь с образованием оптового рынка средств производства и материальных ресурсов, с переходом от фондированного распределения сырья и оборудования к его продаже издательствам любого типа. Но начинаться оптовый рынок, строго говоря, может лишь с оптовой торговли готовой издательской продукцией и авторскими правами, а не продажи ресурсов – бумаги, техники и т. д. Только в этом случае деньги потребителя будут работать в качестве кредита под выпуск реальных товаров (в данном случае – издательской продукции, книг, журналов, альбомов и проч.), а не ведомственных суррогатов спроса. Основным критерием эффективности производства, а стало быть, и социального признания его результатов должна считаться рентабельность предприятия – движение цен, а не привилегии, обеспечиваемые принадлежностью к тому или иному сектору общественного производства. В случаях же проведения издательскими средствами определенной культурной или идеологической политики издержки ее должны компенсироваться инициаторами.

1989

ЖУРНАЛЬНАЯ СТРУКТУРА И СОЦИАЛЬНЫЕ ПРОЦЕССЫ[183]

1. Введение

1.1. Предварительные замечания

Данная работа является первым в нашей стране социологическим исследованием журнальной структуры, ее динамики, обусловленной крупномасштабными социальными процессами. Даже систематическое слежение за состоянием книгоиздания и журнального дела, свойственное инициативному и компетентному руководству отрасли в 1920‐х гг. и представляющее резкий контраст с подходом нынешнего начальства, все же не касалось собственно социальных, тем более социологических аспектов функционирования периодики. Отчасти это объясняется слабой теоретической вооруженностью тогдашней социологии и отсутствием необходимых кадров, а в известной мере – высокой профессиональной культурой тогдашнего издательского дела, возглавляемого широко образованными и опытными специалистами, умными, способными к выработке гибкой и весьма результативной культурной политики организаторами. Особенностью книгоиздательской жизни 1920‐х гг. был не только постоянный анализ книгоиздательской деятельности в стране, но и изучение опыта дореволюционных издательств (Сытина, Маркса и т. п.), а также состояния дел за рубежом (дореволюционная Россия была на втором месте в мире по выпуску книг, то же и в 1920‐х гг.; несмотря на периодические кризисы, СССР приближался к первому месту, конкурируя за него лишь с Германией, ведущей книгоиздательской страной мира в те годы).

Наше обращение к изучению роли журналов было обусловлено выводами, сделанными в процессе исследования состояния книгоиздания в стране в 1970–1980‐е гг. Оно характеризуется резким ростом дефицита, неспособностью к решению крупных культурных и политических, можно даже сказать – стратегических, задач, окостенелостью системы управления и ее оторванностью от происходящих в стране процессов. В поисках выхода из этого положения наша исследовательская группа обратилась к изучению