Читать книгу "Мир дней. Том 1 - Филипп Фармер"

Сквозь окошки цилиндров он взглянул на лица их обитателей. Лицо женщины из Четверга словно в рамке проступало через овал первого стоунера.

Он перешел ко второму цилиндру и заглянул в окошко. Тони Хорн смотрела на него огромными немигающими глазами. Старина Тони, она была ему добрым другом и всегда проявляла к нему искреннюю симпатию и дружелюбие. Может быть, привести ее в нормальное состояние и рассказать, в каком положении он оказался. Она могла помочь лучше, чем кто-нибудь другой.

(«Ты что, с ума сошел? — выскочил откуда-то Ом. — Она же иммер!»)

(«Это мои мысли, — сказал Кэрд. — Зурван даже не знаком с ней. Сейчас я думаю за него. Но ты, Чарли, прав. Она нас сдаст».)

Зурван расхаживал взад-вперед по гостиной, а в мозгу его роились голоса и мелькали лица, как игрушечные фигурки, выскакивающие из ящиков, и какие-то руки, стучавшие по его сознанию, словно это было окно.

Зурван продолжал ходить по комнате, возвращаясь от одной стены к другой.

(«Словно тигр в клетке, — заметил Репп. — Хорошее упражнение, только с этой гимнастикой мы вряд ли выберемся из клетки».)

(«Если он выйдет из этой квартиры, — сказал Ом, — он просто попадет в более просторную клетку».)

Зурван как мог старался не обращать на эти голоса никакого внимания. Они были похожи на зуд: поскребешь, а он еще сильнее.

— Иаков, тот, именем которого стал Израиль и потомки которого сделались столь многочисленными, словно крупинки песка на морском берегу, — бормотал Зурван. — Иаков увидел лестницу, один конец которой опирался на Землю, а второй уходил в Небеса. По ней поднимались и спускались ангелы, выполняя волю Божью. О Господь! Мне нужна лестница! Опусти ее, чтобы я мог вознестись в обещанное обиталище!

(«Он совсем свихнулся! — сказал Ом. — Им овладевает буйное помешательство. Мы все погибнем вместе с ним!»)

— Нет! — закричал Зурван. — Я не сумасшедший, и нет для меня никакой лестницы! Я ее не заслужил!

Если бы ему и спустили лестницу, то взбираться ему пришлось бы по гнилым ступеням. Их было бы ровно семь и последняя, без сомнения, провалилась бы.

МИР ПОНЕДЕЛЬНИКА

РАЗНООБРАЗИЕ. Второй месяц года Д6-Н1

(День-шесть, Неделя-один)

29

Утром в Понедельник небо не отличалось голубизной. Сильный ветер гнал с востока густые, низко нависшие облака.

К тому немногому, что позволялось передавать из одного дня в следующий, относился прогноз погоды. К 1330 году Новой Эры метеорология достигла значительных успехов и заметно превзошла своей точностью науку предыдущих веков, которая довольно часто попадала впросак, будучи не в состоянии учесть в полной мере все те сложные факторы, что в своей совокупности определяют погоду. Теперь после полутора тысяч лет непрерывных исследований появилась возможность обеспечить надежность предсказания на уровне 99,9 процента точности. Однако Матушка Природа, словно желая продемонстрировать человеку то, что она никогда не позволит ему отвоевать оставшуюся сотую долю процента, время от времени опрокидывала все прогнозы.

Сегодняшний день как раз являлся примером подобного коварства.

Метеорологи с присущим им самодовольством объявили о том, что предстоящий день будет ясным и жарким. Но направление ветра внезапно резко изменилось, и огромное скопление облаков, образовавшееся посреди Атлантики, устремилось на запад. К утру передний фронт циклона уже висел над восточной частью Нью Джерси.

Том Зурван снова принялся ходить по комнате. Вилл Ишарашвили, рейнджер — лесничий Центрального Парка, нежная душа и муж, вечно находящийся под каблуком своей жены, слабо протестовал против изгнания из того дня, который по праву всегда принадлежал ему. Джеф Кэрд, создавая образ Вилла, допустил ошибку. Лепя личность пассивного, испытывающего отвращение к любому насилию мужчины, он зашел слишком далеко. В то же время он наделил Вилла непомерным упрямством и смелостью в сопротивлении насилию. Именно эти черты и вели сейчас Ишарашвили к смерти. Еще сохранявший жизнь, он постепенно угасал. Вместо того, чтобы прибегнуть как все остальные к силе, он строго держался заложенных в его характер принципов и скатывался на них к концу, буквально распадаясь на те элементы, из которых его создали.

Джеф Кэрд и другие вели себя по-иному. Хотя Зурван мысленно захлопнул за ними двери, закрыв их на замок, он тут же увидел, как двойники полезли через щели, о которых он и не подозревал. Оттолкнув их назад и зацементировав щели, он обнаружил, что двойники протискиваются сквозь стены, совершая своеобразное осмотическое проникновение.

(«Это на тебя не похоже, Зурван, — сказал Джеф Кэрд. — Ты же, кажется, религиозен и всегда считался человеком благородным, с высокой моралью. Истинный сын Божий. Ты должен испытывать радость от возможности принести себя в жертву ради блага других. Но, видать, это не так. Ты тверд и безжалостен, как те безбожники, которых ты хулишь в своих молитвах. Что случилось, Отец Том?»)

(«Да он просто лицемер, вот в чем дело», — вставил Чарли Ом.)

(«Конечно, лицемер, — поддакнул Уайт Репп. — Он никогда не был тем человеком, за которого себя выдает. Только и делал, что проповедовал абсолютную истину и честность. Признайся в грехах своих! Излей душу! Освободи себя от вины и стыда! Стань цельным человеком, простым и искренним! Он же все скрывал от своих приверженцев, а заодно и от всей общественности, что является иммером. Ему было даровано то, в чем он всегда отказывал своим слушателям: право на гораздо более длинную жизнь. Этот благообразный человек был и остается простым преступником. Он принадлежит к секретной и противозаконной организации. Он — самый настоящий иммер!»)

— Заткнитесь! Заткнитесь! — кричал Зурван.

(«Да. Ложись и безмолвно подыхай, — сказал Джим Дунски. — Надо же облегчить задачу лицемеру. Ну в крайнем случае можно немного похныкать».)

(«Хнычь, маленький нытик, бездушный небесный пес, — изощрялся Боб Тингл. — Только не на то дерево ты лаешь, проповедник Том. Божественный пес взял неверный след».)

— Что вы от меня хотите?! — прокричал Зурван.

Его резкий тон на какое-то время успокоил их. Что бы он ни предпринял, им ничто не поможет. Да и ему самому. Он не мог отказаться от привычки прошлого быть сегодня одним человеком, а завтра совсем другим. Такого места, куда бы они могли отправиться, чтобы вновь стать самими собой, просто не существовало. Не было такого места, где бы он снова смог быть Отцом Томом. Он стоял перед лицом смерти, так же как и все остальные. Если иммеры схватят его, то несомненно сразу же убьют. Если он попадет в руки органиков, то все пойдет по давно установленной процедуре: после суда его отправят в специальное заведение для умственно неустойчивых. Если лечение ознаменуется успехом, то его, Зурвана, просто не станет, он растворится. Впрочем, как и все остальные, включи и Джефа Кэрда. Человек, который покинет стены больницы после лечения, возможно и будет носить имя Джефа Кэрда, но личность его уже никогда не останется прежней.