Читать книгу "Как правильно ошибаться. Большая книга мануалов - Марта Кетро"

И никак не могла понять, почему знакомиться не хотят, а цветы норовят засунуть мне в задницу – и хорошо, если в переносном смысле. Казалось бы, так сладко дружить, обсуждать нашего мальчика и делиться секретиками. Она может столько рассказать о нем! А я бы по-доброму объяснила ей, где она ошиблась и почему потеряла его. Я полагала, нам обеим нужно быть великодушными…

Резкая перемена в отношении происходила, когда я догадывалась, что «она» – это отнюдь не только его прошлое (и существенная часть настоящего), но и будущее. А меня там, в этом будущем, нет. Тут наступало гигантское недоумение, но я придумывала себе сложное объяснение: поскольку Он благороден по умолчанию, по праву моей любви, во всем виновата эта ведьма, которая его а) шантажирует детьми, б) бьет на жалость, в) опоила приворотным зельем.

Большая удача, что у меня тогда ни разу не хватило энергии и доброй воли, чтобы разрушить чужой брак.

Чуть позже я как-то успокоилась насчет чувств. «Занятые» по-прежнему были актуальны – они не покушались на мою жизнь и не пытались заявиться в дом с двумя чемоданами, чтобы жить вместе до конца наших дней. Женщины моих мужчин легко становились подругами: без всякого пафоса, простая вежливость – если постоянно с кем-то встречаешься в чужой постели, проще здороваться и перекидываться парой слов, чем делать вид, что это досадная случайность.

Более того, и со своими личными подружками я старалась по старой индейской традиции «преломить член», это как-то сближало. Чисто чтоб посплетничать потом – а как он тебе?

Этот этап закончился, когда в моей жизни стало слишком много таких девушек и таких разговоров. Реальность постепенно превращалась в «Секс в большом городе» – ну, кого мы сегодня трахнем и кому перемоем косточки. Захотелось более изысканных отношений и с женщинами, и с мужчинами.

Следующий период я называю «эрой гладиаторов»: я связывалась только с теми мужчинами, которые могли предоставить достойный материал для развлечений – не унылую жену или стадо тупых телок, а несколько умных и сильных женщин, с которыми интересно было играть. Мы интриговали, делили сферы влияния, элегантно пакостили и красиво проигрывали. Это было упоительно. Иногда в процессе партии спорная территория (собственно мужчина) настолько не имела значения, что мы просто не замечали, как приз отползал в сторонку и исчезал из виду.

Трудно сказать, как это кончилось, – как-то вдруг, в одночасье, стало тошно от случайности и неважности окружающих людей. Для меня оказалось невозможно делить с кем-то мужчину и при этом серьезно к нему относиться. К тому же есть что-то унизительное в том, что умные женщины посвящают столько своего бесценного времени «шашням».

Теперь я вроде бы научилась выбирать подруг самостоятельно, нужда в мужчине-поставщике отпала… или, наоборот, мой мужчина отказался приводить мне сестренок, и пришлось самой изворачиваться.

Возвращенцы

С тех пор как у меня завёлся блог и круг общения, хотя бы и сетевого, стал заметно шире, я стала лучше о себе думать. Не в плане «чем больше узнаю людей, тем больше люблю себя», а просто раньше казалось, что проблемы мои какие-то дикие и я не понимаю самых простых вещей, которые всем остальным женщинам внятны.

А оказивается, как говорил мой двоюродный братик, поднимая палец, а оказивается, что все влипают в одни и те же тёпленькие гудронные лужи, все мучаются одинаковыми проклятыми вопросами. («Никогда не говори “все”, говори “многие”» – вторая заповедь блогера.) И самый проклятущий из них вот какой: те, кого мы любили и с кем потом расстались – не важно, по чьей инициативе, но по их вине, – зачем они возвращаются? (даже так —?!)

Человек, который год или пять лет назад разбил тебе сердце, от которого уползла в слезах и соплях, ненавидя или прощая – не важно, которого не забыла до сих пор, как нельзя забыть удалённый аппендикс, хотя бы из-за шрама, даже если всё зажило. Который ясно дал понять, что всё кончено. Зачем – он – возвращается? Раз в месяц или в полгода, но ты обязательно получаешь весточку. Эсэмэску, письмо, комментарий в Сети, звонок. Он хочет всего лишь узнать, как дела, похвастать очередным успехом, позвать в кино, переспать или снова послать меня к чёрту.

Я не могу, я всю жизнь подыхала от недоумения, и не я одна страдаю, потому что ну всё уже, всё – он десять раз с тех пор женат, и я дважды замужем, гадости все друг другу пересказаны, извинения принесены. Я давным-давно равнодушна, мне до сих пор больно.

Такие дела, милый, такие дела – если бросить этот тон и забыть почившего Воннегута, – всё сводится к противоречию: «я давным-давно равнодушна, мне до сих пор больно». Неубедительно? Но это именно то, что я чувствую.

Полюбив, мы открываем доступ к своему сердцу, односторонний канал на сколько-то мегабит, который заблокировать невозможно. И каждый, давно не милый, отлично чувствует линию и раз от разу набирает номер, чтобы спросить: «Хочешь в кино?» И я отвечаю: «Я не хочу в кино. Я хотела прожить с тобой полвека, родить мальчика, похожего на тебя, и умереть в один день с тобой. А в кино – нет, не хочу». Вслух произношу только первые пять слов, но разговор всегда об одном: он звонит, чтобы спросить: «Ты любила меня?», и я отвечаю: «Да». Да, милый; да, ублюдок; просто – да.

Я давным-давно равнодушна, мне до сих пор больно. Я до сих пор выкашливаю сердце после каждого коннекта. Не знаю, как сделать так, чтобы они, возвращенцы эти, перестали нас мучить. Можно быть вежливой, орать, не снимать трубку, но в любом твоём деянии (действии или бездействии) он всё равно услышит ответ на свой вопрос: «Ты любила меня?» – «Да».

В покое оставляют только те, кого не любила. Точнее, если они и звонят, то этого просто не замечаешь. Вывод напрашивается, и он мне не нравится.

Может, самой слать им эсэмэски раз в месяц? Расход небольшой, покой дороже: «Я любила тебя». Уймись.

Возвращенцы-2, Другие Возвращенцы, Возвращенцы навсегда…

Мне, как существу маленькому, но внутри себя царственному, давно пристало обзавестись титулованием вроде Ваше Высочество или Ваша Честь, и я думаю, что больше всего подошло бы Ваша Нелепость. Только благодаря общей абсурдности окружающего мира меня не вытесняет из него, как пузырёк воздуха из воды. К счастью, в нашей реальности достаточно лакун, где найдётся место для таких, как я. А может, мы наблюдаем проявление божьего милосердия, пока не разобралась.

И потому бывает неловко узнавать, что кто-то считает меня образцом женской рассудительности: становится тревожно за этих людей – то ли они чудовищно думают о женщинах, то ли о рассудке вообще. С другой стороны, и у меня случаются кризисы авторитетности, и не реже, чем раз в год, я избираю какого-то кумира, который понимает и умеет всё, и начинаю оголтело копировать его тактические приёмы, не очень-то заботясь, чтобы адаптировать их к собственной стратегии. К счастью, это быстро заканчивается.