Читать книгу "Стрекоза второго шанса - Дмитрий Емец"

– Спокойно! Я не волнуюсь, потому что если бы я волновался, я бы не волновался, волнуюсь ли я! – громоздко произнес он и потянулся к рукаву, чтобы связаться со Шныром по кентавру.

В эту секунду внизу хлопнула дверь. Решительно хлопнула, со звуком пистолетного выстрела. Бабульки-одуванчики так домой не возвращаются. Дане даже показалось, что он услышал отдышливый хрип огромного тела.

«Как он узнал? Он не мог меня увидеть! Но ведь он мог спросить! Взял да и спросил: куда забежал длинный парень!» – с ужасом осознал Даня.

Поняв, что сам себя запер, Даня застонал, будто у него прорезался зуб глупости. Уж точно не мудрости. Люди, озубленные мудростью, в подъездах себя не замуровывают. В стекло стучалась золотая пчела. Откуда она взялась здесь, Даня не задумывался. Пчела как видно тоже. Она не понимала, что мешает ей пробиться к солнцу и гудела, находясь в активном поиске виноватых. Даня с тоской подумал, что с удовольствием поменялся бы с ней местами. Он умрет, а его пчела еще будет жить. Несправедливо!

Грузные шаги приближались.

* * *

С четвертого этажа Даня рванул на пятый. Чердачный люк был заперт. В панике Даня стал трезвонить во все двери в надежде, что его пустят и можно будет отсидеться. Только бы открыли, а там можно сразу заскочить и захлопнуть дверь.

– Бум-бум! – крикнул Даня, не помня себя, и нажал на кнопку звонка.

– Дзынь-дзынь! – завопил он и стал барабанить.

За двумя дверями стояла мертвая тишина. За третьей откликнулся испуганный женский голос. Даня по одному звучанию этого голоса понял: не откроет, но мяться, выспрашивать и пугаться будет до бесконечности. Ну и ладно! Ей же хуже. Когда тело сфотографируют и увезут, этой трусихе придется оттирать площадку от его мозгов. Едва ли полицейские этим занимаются.

Страшные шаги были все ближе. В смертном страхе Даня полез по железной лестнице к чердачному люку и стал дергать его в надежде непонятно на что. Сорвать стальную дугу замка толщиной в указательный палец он не мог. Вспомнил о льве на нерпи, но, увы, тот разрядился, когда он тащил Надю по заснеженному полю.

– Н-ну и куда ты ле… лезешь?

Даня недоверчиво оглянулся. На лестнице под ним стоял Макс, держа под мышкой знакомый топор с выступающим шипом. Левый глаз у Макса заметно припух, а на скуле была глубокая царапина сантиметра в полтора, сочившаяся кровью. Должно быть, поэтому Макс и заикался сильнее обычного.

– Сы-сы… – опять начал страдать гигант.

– Спускайся? – догадался Даня.

Макс благодарно кивнул. Даня слез, с беспокойством поглядывая на топор.

– Не бы…бойся! Я его о-о-о…

– Отнял?

– С-сам отдал!.. – Улыбаясь, Макс обнажал не только зубы, но и всю верхнюю десну. Даня никогда не видел, чтобы губа задиралась так высоко.

– А откуда ты…

– …Родион п-позвонил по ты… телефону. Понял, что с кентавром ты долго кы… ковыряться будешь! Мы р-раз – и тут! Удобная штука те-телепортация!

Макс озабоченно ощупал скулу и приложил к месту ушиба холодный обух топора.

– С Родионом все хорошо?

– Ны-надеюсь. С ним сейчас Ул. С загонщиками они в-вроде ры…разобрались, а вот ведьмарь еще воюет. Лавочки там всякие летают, бы-березы горят. Так что в парк тебе лучше не сы-соваться… Возвращайся в ШНыр! Мы сы-скоро!

Макс стал спускаться. Ступенек через пять остановился. Подбросил топор на ладони и, не предупреждая, перекинул его Дане. В полете топор перевернулся, и к Дане пришел рукоятью. Тот пугливо вцепился в него.

– В-выкинь куда-нибудь! А то не люблю я эти шы…штуки! Стрелять мы-мешают!

Повертев топор в руках, Даня с удовольствием прислонил его ручкой к двери той женщины, которая ему не открыла. За дверью было все так же тихо. Так тихо, что дышать забывали, хотя Даня безошибочно угадывал поблизости сканирующее ухо.

Избавившись от топора, Даня стал спускаться вслед за Максом.

– Береги зы…закладку! Кы-кавалерии отдашь! – донеслось снизу.

Даня схватился за карман полушубка Суповны. Потом, холодея, опустил голову. Вывернутая подкладка висела дряблой тряпочкой, как сдувшийся шарик.

Даня бросился в парк. Ему представилось, что закладка лежит у ограды, втоптанная в снег. Разумеется, подкладка зацепилась, когда он перелезал через забор. Он так ясно нарисовал себе эту картину, что, когда закладки у забора не оказалось, он долго недоверчиво ковырял снег и вертел головой. Потом побежал по старым своим следам. Изредка его следы пересекались еще с чьими-то, и Даня понимал, что после него здесь побывал кто-то еще.

Бой, как видно, шел тут нешуточный. Березки уже догорали. У одной пламя еще стояло в ветвях, то вскидываясь, то погасая, отчего казалось, что березка обведена розовым фломастером. Из земли торчала разбитая парковая скамейка. Невозможно было представить, какая сила должна была подбросить ее и вдавить в твердую, как камень, мерзлую землю, чтобы она застряла.

Ул с Максом вывернули навстречу Дане. В руке у Ула был трофейный арбалет, который он с интересом разглядывал, изредка переводя глаза на свой шнеппер и сравнивая их. Даня понял, что Ул соображает: оставить ли трофей себе или кому-то загнать. За Максом, опираясь на палку, медленно хромал Родион. Макс уже несколько раз оборачивался к нему, предлагая помощь, но Родион лишь шипел и мотал головой. Даня сообразил, что Макс и Ул уговаривают Родиона вернуться в ШНыр, а тот упорно отказывается. Более того, ни за что не пойдет. Героем на белом коне въехал бы, а блудным сыном – никогда. Гордость помешает. Лучше околеет где-нибудь на коробках.

– Господа! Наивный чукотский вопрос! А где ведьмарь? Ну такой, со щечками? – спросил Даня.

– А, шаманщик бывший! Да понимаешь, чудо былиин… подевался куда-то. Видел бы ты, как тут все летало! Меня чуть урной чугунной не пришибло. Над головой пронеслась, в березу и – вдребезги! Представь, что написали бы в книге памяти: «Геройски прибит прилетевшей помойкой!» Не, ну не тупо ли? – отозвался Ул.

Даня вспомнил следы, пересекшиеся с его следами.

– А где вы в последний раз его видели?

Ул махнул рукой по направлению к забору, откуда пришел Даня.

– Да там где-то!.. Ну все, смываемся! А то как бы нас не прищучили за разбросанные лавочки! Вон уже сирена завывает. Слышишь?

Ул сделал шагов десять и остановился.

– Закладка-то у кого? Не забыли?

– Вон, у него! – Родион повернул к Дане искаженное болью лицо. – У тебя же?

У Дани язык не повернулся сказать, что закладки у него нет, но и врать ему не хотелось. В результате он сделал нечто среднее. Энергично кивнул, а когда Родион отвернулся, шепотом озвучил ужасное:

– Господа! Я ее потерял!

Глава 28

Стрекозиные крылья

Человек так странно устроен, что во всех неоправдавшихся ситуациях виноваты обычно все, кроме этого единственного человека, чьи ожидания не оправдались. Считать себя правым – самое простое решение проблемы, не требующее вообще никаких усилий.