Читать книгу "Визитная карточка хищницы [= Без пяти минут адвокат ] - Наталья Борохова"

Ольга замерла. Котеночкин, не обращая внимания на искаженное лицо свидетельницы, разглядывал фотографии. Тут был почти полный перечень продукции с ее изображением: календари, открытки, журналы, малюсенькие книжечки.

– Спасибо московским коллегам… Материал предоставили прелюбопытнейший. Видите ли, уважаемая, заведено дело по незаконному распространению порнографической продукции. Изъяли большую партию такой макулатуры, а тут сюрприз! Знакомые все лица! А вы звезда, Ольга Ивановна. Слов нет, звезда!

Ольга молчала, а следователь все больше распалялся:

– Мне лично нравится вот этот снимок. Я бы его назвал «Девушка и огурец». Ха-ха! Забавно, а? Кстати, Александр Петрович в курсе вашего, с позволения сказать, хобби?

Голицына замерла.

– Обидно, если он не подозревает о талантах своей невесты. Думаю, надо будет ему показать. Пусть парень гордится!

– Что вы хотите? – еле слышно спросила она.

– Все то же, милейшая, что и раньше… Показания по существу, без всякой этой вашей женской лабуды: «Не знаю», «Не помню», «Простите, я такая рассеянная».

– Какой смысл мне давать вам показания? Ведь тогда Суворов погибнет. Где, по-вашему, смысл? Я же его потеряю! – как в бреду говорила она.

– А у вас есть другие варианты? – хмыкнул Котеночкин. – Думаете, если мы ему покажем, где вы… хм!…занимаетесь любовью с мужчиной, ну или делаете вид, что занимаетесь… Полагаете, он будет ждать от вас объяснений? Я бы на это не рассчитывал.

– Что же делать?

– Ольга Ивановна! Что до меня, то вы мне глубоко симпатичны… Давайте заключим с вами джентльменское соглашение. Вы даете мне показания… Разумеется, чистосердечно и обстоятельно. Я же, со своей стороны, оформляю их под чужой фамилией, той, которую вы сами выберете. И никто никогда не узнает ни о вашем темном прошлом, ни о нашей с вами беседе. Ну как, идет?

– Я не так юридически безграмотна, как вам хотелось бы, и кое-что понимаю. Какой вам прок от таких показаний? Вы же не сможете использовать их в суде как доказательство?

– Конечно, не могу, – как-то очень просто согласился Котеночкин. – Только если вы передумаете и по собственной инициативе захотите подтвердить их в суде.

– Не мечтайте, подтверждать я их не стану. Так вот, я не улавливаю смысла, что от этого будете иметь вы?

– Неправильно ставите вопрос. Важнее, что приобретете вы. А вам я обещаю полную конфиденциальность с моей стороны. Эти фотографии никто и никогда не увидит. Ваш покорный слуга унесет тайну с собой в могилу.

– Вы уходите от ответа.

– Ах да… Что приобретем мы… Мы будем использовать ваши показания для оперативной разработки. Только и всего.

– Другими словами, вы с моей помощью будете собирать доказательства против Суворова и других?

– Как бы вам объяснить, Ольга… Для того чтобы нам успешно вести расследование, нам нужно верное направление, а его пока нет. Вы нам его дадите. И мы будем знать, против кого копать и где именно это делать. Я же вам обещаю, что никто никогда не узнает о нашем маленьком заговоре. И поверьте, я умею держать слово.

– Ничего не выйдет. Я никогда не пойду на это.

Твердая решимость, с которой были сказаны эти слова, ничуть не поколебала Котеночкина.

– Сдаюсь, сдаюсь… – шутливо раскланялся он. – Преклоняю перед вами голову, несгибаемая вы наша.

Что-то в тоне следователя насторожило Ольгу.

– Оленька! Я отлучусь на минутку. Нужно выйти по делу, но вы меня дождитесь. Лады? А чтобы вы не скучали, я вам включу телевизор.

– Пожалуй, не стоит, – холодно ответила Голицына.

– Зря отказываетесь. У меня есть замечательный фильм! Безумно интересный.

Котеночкин достал из сейфа кассету и вставил ее в видеомагнитофон.

– Вот вам пульт. Нажмете на эту кнопочку. А я отлучусь с вашего позволения. Желаю вам приятного просмотра.

Котеночкин чуть ли не расшаркивался перед ней. Дверь затворилась. Ольга осталась одна. Скорее машинально, чем от любопытства, она нажала кнопку.

Маленький кабинет следователя заполнился разнообразными, но недвусмысленными звуками: похотливыми криками, учащенным дыханием, стонами. На экране мелькали кадры давно забытого прошлого.

Убогая обстановка комнаты, большую часть которой занимала гигантских размеров кровать. Примитивные попытки режиссера сделать это гнездышко грязной любви уютным и привлекательным явно не имели успеха. Дешевое китайское покрывало в кружавчиках, несколько подушечек и валиков только подчеркивали безыскусность этого киношедевра. Однако пара, занимающаяся любовью на переднем плане, была выше всяких похвал. Особенно партнерша… Она была необычайно привлекательна и раскрепощена. Загорелое стройное тело, темные струящиеся волосы, полная высокая грудь. Она отдавалась страстно, ничуть не смущаясь направленного на нее объектива кинокамеры. Казалось, что для нее во всем мире существует только ее партнер, огромный, волосатый, агрессивный… Кинокамера то наезжала, то удалялась, снимая весь акт любви в мельчайших подробностях.

Ольга прикрыла глаза. Прошло несколько лет, но она наяву чувствовала запах его пота, хриплое животное рычание и то остервенение, с которым она пыталась смыть в душе следы его прикосновений. Он был ей омерзителен, но деньги, полученные ею за фильм, с лихвой компенсировали все неудобства.

Голицына вздохнула. Вот теперь она погибла по-настоящему. Путь к спасению закрыт. Мысль ее лихорадочно работала, отыскивая спасительный выход.

Когда вернулся Котеночкин, Ольга была спокойна и невозмутима.

– Если я соглашусь на ваши условия, могу я надеяться, что получу на руки фотографии, негативы и видеокассету?

– О чем вы просите? Конечно, нет. Я вам уже объяснил, что они принадлежат нашим московским коллегам. Не забывайте, дело о ваших порнографических друзьях еще не окончено.

– Тогда о каком торге может идти речь? К чему этот пустой разговор?

– Я уже говорил. У вас нет выбора. Вы должны поверить мне. Неужели вы думаете, что если получите на руки все это барахло, то обеспечите себе спокойствие? Да мы можем наштамповать кучу копий.

– Но я объясню Александру, что это фотомонтаж…

– Вы думаете, он потребует объяснений? Мужчины, милейшая, иногда тоже похожи на малых детей. Ставлю сто к одному, что ваши отношения на этом закончатся….

– Значит, у меня нет выбора… – Ольга подавленно замолчала.

– Выбора нет, но есть хороший вариант, и я на вашем месте его бы обдумал. Поверьте, никто не узнает. Никто и никогда!

После долгих раздумий она приняла условия следователя. Котеночкин получил полный объем интересующей его информации. Ольга надеялась, что она получила молчание. Показания были подписаны ее девичьей фамилией – Ивановская. Корни той самой Ивановской, невезучей и распутной девки, остались далеко в прошлом, и Ольга полагала, что так будет всегда.