Читать книгу "Вопрос — ответ [= Миллионер из трущоб ] - Викас Сваруп"

Снимаю оружие с предохранителя.

Мужчина теряет остатки самообладания. В глубине души он трус, и вот напускная смелость покидает его. Прем Кумар крепко зажмуривается. Дрожащие пальцы беспомощно царапают настенную плитку. Минута, которой я терпеливо дожидался два месяца, наконец настала. Обидчик Ниты передо мной, а в руке — заряженный револьвер. Очень хороший револьвер. Я проверял на пустыре: отдача почти не чувствуется. А впрочем, целясь в упор, по-любому нельзя промахнуться.

Давлю на курок, но странно: похоже, тот противится изо всех сил. Указательный палец будто каменеет.

Глядя болливудские фильмы, можно подумать, что убийство — плевое дело. Бац, бац, бац… Пистолеты стреляют непрерывными очередями, люди валятся словно подкошенные. Так некоторые давят назойливых муравьев. Даже какой-нибудь юный герой, ни разу не державший пушку, свободно укладывает на месте десятерых злодеев, собравшихся в логове главаря. В жизни все иначе. Легко направить на кого-то заряженный пистолет. Но если тебе известно, что настоящая пуля пробьет настоящее сердце и красная жидкость на чужой рубашке окажется настоящей кровью, а не томатным кетчупом, выстрелить просто не поднимается рука. Очень тяжело убить человека. Нужно заглушить голос разума. Тут помогают или бутылка, или гнев.

И я пытаюсь разбудить в себе как можно больше злости. Вспоминаю события, которые привели меня сюда. Перед глазами витают образы Неелимы и Ниты. Черные кратеры ожогов на светлой груди, алые шрамы бича на смуглой спине, ссадины на лице любимой, темное распухшее веко, перекошенная челюсть. Однако вместо ярости в сердце поднимается бесконечная скорбь, и на глазах выступают слезы.

Обращаюсь к другому источнику. Думаю обо всех унижениях и страданиях, которых успел насмотреться. Вот окровавленный труп отца Тимоти — самого доброго мужчины, какого я только знал; вот невесомое тело Шанкара — самого кроткого ребенка, который мне только встречался.

Передо мной мелькают люди, которые сеяли вокруг лишь горе и разрушения: Свапна Деви, Маман, Шантарам. Если собрать и выплеснуть все чувства разом, их достанет на то, чтобы выпустить пулю.

Но, как ни стараюсь, я не могу возложить на этого человека вину за пережитые беды. Нет, моей злости явно не хватит на то, чтоб оправдать его смерть.

Ясно как день: я не могу нажать на курок. Даже при: виде подобной мрази.

И револьвер опускается.

Прем Кумар по-прежнему стоит у стены, зажмурившись. Потом, не слыша выстрела, приоткрывает один глаз. Его кожа лоснится от пота. Ведущий ошалело смотрит на пистолет, замечает нерешительность, написанную огромными буквами на моем лице, и наконец разлепляет веки другого глаза.

— Спасибо, что сжалился, Томас, — произносит он, тяжело дыша. — Я правда отблагодарю. Победа уже твоя, если судить по-честному. Вопрос про Тадж-Махал был на самом деле последним, и ты назвал ответ. А с этим подставным заданием я подсоблю.

— Откуда мне знать, что вы опять не подмените задание в последнюю минуту?

— Держи револьвер при себе. Но, ручаюсь, он не понадобится. Я действительно желаю тебе выиграть миллиард — весь до последней рупии. Наличными.

Впервые за все это время меня соблазняет мысль о несметном богатстве. С такими деньгами многого можно достичь. Освободить Ниту. Сделать Салима известным актером, как он и мечтал. Обеспечить достойную жизнь юным сиротам и бродяжкам вроде меня. Можно купить роскошный красный «феррари». Я принимаю решение. «Да» — миллиарду, «нет» — убийству.

— Ладно, и какой вариант правильный?

— Сейчас… — Прем Кумар глядит на носки своих ботинок и умолкает.

— Ну, в чем дело?

— Только что сообразил. Если я скажу ответ, это будет нарушением моего контракта и правил шоу. Твою победу объявят недействительной. — Он медленно качает головой. — Нет, не могу.

От растерянности я даже не знаю, как поступить. На бледном лице ведущего появляется отблеск улыбки.

— Да, но контракт не запрещает чуть-чуть намекнуть. В общем, слушай внимательно. Сразу после съемок я отправляюсь на вокзал. Меня пригласили в гости четверо лучших друзей. Первый живет в Аллахабаде, второй — в Бароде, третий — не важно где, а четвертый родом из Дели. Но поехать можно лишь к одному. И я выбираю Аллахабад. Хочу окунуться в Сангам,[109]смыть грехи. Понятно?

— Понятно, — киваю я.

И мы возвращаемся из уборной на свои места. Прем Кумар озабоченно косится в мою сторону. Интересно, сдержит ли он слово.

Зрители дружно хлопают, когда я сажусь. Рука ложится на боковой карман, отвисший под тяжестью револьвера.

«Тишина» — гласит яркая надпись.

Ведущий поворачивается ко мне:

— Позвольте напомнить, мистер Рама Мохаммед Томас, что перед самой паузой вы получили последний, двенадцатый вопрос, цена которого — миллиард рупий. Я повторю задание. В какой тональности написана двадцать девятая соната Бетховена, опус номер сто шесть, известная также под названием «Хаммерклавир-соната»? a) Си-бемоль мажор, b) соль минор, c) ми-бемоль мажор и d) до минор. Скажите, вы готовы назвать правильный вариант?

— Нет.

— Нет?

— Я не знаю ответа.

Камера берет мое лицо крупным планом. Зрители шумно ахают.

— Мистер Томас, как я уже говорил, вы находитесь на роковом перепутье. Одна дорога ведет к невероятному богатству и процветанию, прочие три вернут вас в исходную точку. Не торопитесь говорить наобум, даже если появится какая-то догадка. Возможно, это самое важное решение в вашей жизни. Либо вы все потеряете, либо все обретете.

— Я хотел бы воспользоваться «Спасательной Шлюпкой».

— Ну да, у вас еще есть подсказка «Пятьдесят на Пятьдесят». Итак, из трех неправильных вариантов мы убираем два, и вы получаете равные шансы на победу или поражение.

«Спасательная Шлюпка» — загорается на экране. Рисованная лодка плывет по волнам, рядом тонет человек, ему бросают красно-белый круг. Затем еще раз появляется вопрос, но уже с двумя вариантами выбора.

— Вот, пожалуйста, — сообщает Прем Кумар. — Как видим, это или a), или c). Ответите правильно — и станете первым человеком в истории, выигравшим миллиард. Ошибетесь — и будете первым, кто менее чем за минуту лишился ста миллионов. Что же вы все-таки выберете?

Достаю из кармана рубашки свой талисман.

— Орел — говорю a), решка — значит, c). Годится? Зрители разевают рты, услышав мое безрассудное заявление.

Ведущий кивает. К нему возвращается прежний блеск в глазах.

И я бросаю счастливую рупию. Она летит и кувыркается, точно в замедленной съемке, неумолимо притягивая к себе все взоры. Пожалуй, сейчас это единственная монетка в мире, которая стоит целого миллиарда. Упав на стол, она еще долго вращается, прежде чем окончательно замереть.