Читать книгу "Рассеиваясь, как свет. Призрачная красота - С. К. Ренсом"

– Оливия! – в радостном возбуждении окликнула ее я. – Оливия, очнись, поговори со мной! – Я нежно погладила ее по щеке, надеясь, что она пошевелится.

С такой температурой тела она просто не может быть мертвой. Мои мысли путались – вероятно, то, что я сделала в самом конце, подарило ей и Кэллуму другой, счастливый исход? Возможно, тот последний заряд энергии, который я направила в них, не убил их, а спас? Я попыталась вспомнить, как нужно проводить первичные реанимационные действия, но не могла решить, с чего начать, и вместо искусственного дыхания осторожно потрясла ее, зовя по имени. Но она никак не отреагировала и не подала больше никаких признаков жизни.

Я отчаянно завертела головой. Мне хотелось продолжить поиски Кэллума, но я не могла оставить Оливию, ведь ей явно требовалась медицинская помощь. Надо найти кого-нибудь, кто сможет ее оказать.

– Я сейчас вернусь, Оливия. И приведу к тебе помощь. Держись.

Ее кожа была так горяча, словно у нее жар. На некотором расстоянии в другом конце ряда тел я увидела женщину со стетоскопом и, осторожно положив руку Оливии на грудь, чтобы потом можно было быстро найти ее в длинном ряду мертвых тел, вскочила на ноги.

Женщина-врач была очень молода, и неожиданно свалившийся на нее груз ответственности, похоже, оказался ей не плечу. На лице ее был написан явный страх, и от этого страха она была готова вмешиваться в то, что ее не касалось.

– Что вам здесь надо? Ведь вы же не врач? Если нет, то вы должны немедля уйти. – Она отбросила рукой прядь гладких, прямых волос, упавшую ей на лицо, в то время как ее взгляд быстро скользил от тела к телу.

– Скорее, мне нужна ваша помощь. Мне кажется, одна девочка вон там еще жива.

– Жива?! Покажите мне ее!

Я побежала обратно вдоль ряда тел, пытаясь на бегу разглядеть как можно больше лиц, чтобы найти среди них Кэллума. Но его здесь не было. Оливия лежала в той же позе, в которой я ее оставила, и я быстро показала на нее рукой.

– Вот она, доктор. Она очень горячая, как будто у нее жар.

Женщина-врач посмотрела на меня со страхом, природу которого я не поняла, одновременно быстро коснувшись лица Оливии. Затем она повернулась к следующему телу, телу женщины, пощупала ее лицо, потом проделала то же самое с телом, лежащим по другую сторону от Оливии. Тут же вскочив на ноги, она схватила меня за руку.

– Уходите, уходите немедля! – И она толкнула меня в сторону выхода.

– Но как же эта девочка? Ведь она жива! Подождите, вы должны ей помочь!

Но я обращалась уже к спине докторши. Она бежала по плавучей пристани к выходу, останавливаясь через каждые несколько метров, чтобы дотронуться до очередного мертвого лица. Я быстро пощупала лбы бывших Зависших, которые лежали рядом с Оливией, – они были так же горячи, так горячи, что почти обжигали мои пальцы. Внезапно раздался крик, потом еще, и около той части ряда тел, до которой я не дошла, началась суматоха. Люди отбегали назад, показывали руками. Видимость в сумерках была неважная, но мне показалось, что с одного из тел в воздух поднимается струйка дыма.

Крики сделались громче, и я оглянулась – над одним из тел Зависших поднимался странный дымок, похожий на вопросительный знак. Я ничего не понимала: как это может быть? Ведь они все мокрые, их только что вытащили из реки – так каким же образом тела их могут гореть? И тут меня осенило, и я на секунду застыла, а затем бросилась бежать в сторону дальнего конца ряда тел в отчаянном стремлении увидеть тело Кэллума, пока еще не поздно. Но я уже упустила свой шанс. Как сгорело тело Лукаса, так сейчас загорятся и тела других Зависших. Везде одна за другой над ними начинали подниматься струйки дыма, затем наконец воспламенилось первое тело. Пламя полыхало вовсю, некоторые языки его были голубыми, другие – золотистыми, и очень быстро от тела не осталось ничего, кроме кучки обгоревших остатков костей. Затем вспыхнуло еще одно тело, потом другое, третье – оттенки пламени каждый раз были немного другими, но во всех случаях среди его языков виднелся золотистый цвет. Я попыталась добежать до конца ряда мертвецов, стремясь увидеть лицо Кэллума, но сильные мужские руки вдруг остановили меня, и я осознала, что слышу громкий колокольный звон.

– Порядок аварийной эвакуации! – рявкнул мужчина, который остановил меня и продолжал крепко держать. – Все должны покинуть плавучую пристань НЕМЕДЛЯ!

Он побежал в обратном направлении, увлекая за собой к выходу, а там меня подхватил людской поток, покидающий пристань, спеша мимо еще одного ряда тел, уложенных на мостках. Оглянувшись через плечо, я увидела на пристани десятки костров. Тела на мостках рядом с нами также начинали дымиться, и толпа, объятая паникой, побежала. В давке я едва смогла удержаться на ногах и в конце концов вместе с остальными снова очутилась на набережной.

Оказавшись на тротуаре, я бросилась бежать назад, к мосту Блэкфрайерз, откуда можно было лучше разглядеть, что происходит на реке. Там творилось нечто ужасное – выловленные и вылавливаемые из воды тела внезапно воспламенялись. Экипажи некоторых катеров отчаянно пытались потушить пламя, другие же просто бросали тела Зависших обратно в реку, где они продолжали гореть. По течению уже плыли десятки погребальных костров – Зависшие наконец-то уходили в свой последний путь.

Глядя на воды Темзы, я осознавала: мой план потерпел крах – не было ни единого шанса, что в этой ужасающей неразберихе Кэллума спасут. Как же я могла забыть, что тело Лукаса сгорело! Если бы я вспомнила об этом раньше, возможно, сумела бы что-нибудь сделать иначе.

Я прислонилась к каменной стене и продолжала смотреть уже без слез. Я так много плакала, что их у меня не осталось, как не осталось ни эмоций, ни душевных мук. Я застыла в оцепенении, не зная, что делать дальше. Я устремила взгляд на одно из пылающих тел, плывущих по воде. В сумерках языки пламени поднимались высоко, и в них мне виделись оттенки голубого, золотистого и зеленого. Те самые цвета, которые я знала и любила – цвета глаз Кэллума.

– Прощай, Кэллум, – прошептала я. – Прости меня, прости. Надеюсь, сейчас ты там, где царит покой. Я никогда не забуду тебя, клянусь.

Ответа не было – ни покалывания в моем запястье, ни бархатистого голоса в моей голове, ни легкого, как осенняя паутинка, прикосновения, скользнувшего по моей щеке. Кэллум ушел, ушел навсегда. Я понурила голову и вдруг поняла, как устала. Я пыталась собраться с силами, чтобы побрести прочь, но в эту минуту женщина рядом со мной вдруг начала истошно кричать.

Я в тревоге подняла голову и увидела, что она пятится от меня, указывая пальцем на мое запястье.

– Сейчас и эта сгорит дотла! Иди прочь от нас! Сейчас же! Прочь! Прочь!

Это была та самая докторша, с которой я говорила на плавучей пристани, но сейчас, среди всего ужаса, который по-прежнему творился вокруг, вся врачебная этика начисто вылетела из ее головы. Я посмотрела на свою правую руку – ожог, который оставил на ней амулет, был точно таким же, как и на руках Зависших, и единственное отличие состояло в том, что от него не отходили черные линии.