Читать книгу "Священная - Синтия Хэнд"

– Ты показал им класс, Такер! – кричит Эллисон, подбадривая его.

Я отшатываюсь назад, чувствуя, как закружилась голова. Мы так часто с ним подшучивали над маленькой мисс Эллисон Лоуэлл. А она все это время была действительно влюблена в него.

Я рассматриваю ее. И первое, что бросается в глаза, – рыжие волосы. Они натуральные, с медным отливом, но не того кошмарного оттенка, что был у меня в прошлом году, а цвета начищенной бронзы. Эллисон худенькая, но ее тело подтянутое от регулярных физических упражнений и нахождения на свежем воздухе. Она сильнее, чем выглядит. И хотя ее бледная молочно-белая кожа усыпана веснушками, ей это очень идет. А также коралловые губы. Выразительные карие глаза.

Она красивая.

И к тому же занимается родео. Эллисон из этих мест и, может быть, хочет здесь остаться. Она обычная девушка с рыжими волосами. Такеру нравятся рыжеволосые. А ей нравится он.

Если бы я не появилась в школе прошлой зимой, то, возможно, он бы получше познакомился с ней на выпускном. И они бы начали общаться. Возможно, именно ее бы он называл морковкой.

И это была бы совсем другая история.

У меня перехватывает дыхание, пока я пробираюсь к выходу, чувствуя, что запуталась еще сильнее, чем до прихода сюда.

Но, проталкиваясь сквозь толпу, я решаю в последний раз взглянуть на Такера. Вот только он уже вернулся к Мидасу, и сквозь толпу трудно разглядеть его шляпу, лицо и серьезные глаза, пока он возвращается в стойло. Так что я тоже разворачиваюсь и ухожу.

Вечером я сворачиваюсь калачиком рядом с мамой на ее постели, пока мы смотрим наши домашние видеозаписи. Время от времени к нам присоединяется папа, но ему трудно смотреть на свидетельства того, что он пропустил, так что он уходит. Я никогда не знаю, куда он пропадает, когда его нет дома. Он просто исчезает.

Сейчас мы смотрим записи, которые сделали на пляже, когда мне было лет четырнадцать. Скорее всего, это было снято незадолго до того, как мама отвела меня на скалу Баззардс Руст и рассказала об ангелах. Тогда я еще была обычной девушкой, которая гуляла по песку и заглядывалась на сексуальных серферов. И меня немного смущает, насколько явно отражается мой интерес, когда в поле зрения появляются симпатичные парни. Я принимаю эффектные позы, вскидываю голову, чтобы тряхнуть волосами, и вышагиваю со всей возможной грацией, полученной на уроках танцев. Мне хочется, чтобы они меня заметили. Но когда остаемся лишь мы втроем – я, мама и Джеффри, – то вновь превращаюсь в ребенка. Я плещусь в воде, ношусь вдоль берега с братом, строю замки из песка и тут же ломаю их.

В какой-то момент я выхватываю у мамы видеокамеру, чтобы снять ее. Поверх купальника она надела белое облегающее платье, волосы спрятаны под широкополой соломенной шляпой, а глаза скрыты за большими очками. Она выглядит такой жизнерадостной и здоровой. Недолго думая, мама присоединяется к нам и, смеясь, бегает вдоль берега от волн. Забавно, что, когда люди меняются, ты забываешь, какими они были раньше. Вот и я забыла, как она была красива. Вернее, она красива и сейчас, но тогда ее наполняла энергия, несгибаемая воля и огонь, не угасавший в ней.

А сейчас она молчит. И мне даже кажется, что она уснула, пока я не слышу:

– Это были самые счастливые моменты в моей жизни.

– Даже без папы? – спрашиваю я.

– Да. Ведь именно в вас двоих заключалось все мое счастье.

Я протягиваю ей чашку с попкорном, но мама отрицательно качает головой. Она практически перестала есть. В лучшие дни у Кэролин получается уговорить ее сделать несколько глотков воды и проглотить кусочек или два шоколадного пудинга. Это очень беспокоит меня, потому что именно еда дает людям энергию. А без нее нет сил жить.

– Думаю, и для меня это одни из самых счастливых моментов жизни, – говорю я.

На экране появляюсь я со счастливой улыбкой. Тогда еще не было видений. И предназначения. И пожара. И мне не предстояло сделать выбор, к которому я не готова.

– Нет, – возражает мама. – Твои самые счастливые моменты еще впереди.

– Откуда ты знаешь?

– Я это видела.

Я выпрямляюсь и смотрю на нее.

– Что?

– Всю свою жизнь я видела проблески того, что должно произойти в будущем. В основном это касалось меня, но иногда и других. Так что я видела твое будущее. Или, вернее, его вариации.

– И что ты видела? – сгорая от любопытства, спрашиваю я.

Она улыбается.

– Ты поедешь учиться в Стэнфорд.

– Как будто я и так этого не знала.

– И тебе там понравится.

– Значит, в Стэнфорде я буду счастливой? Отлично, что все уже решено. Может, еще скажешь, каким цветом выкрашены стены в комнате в общежитии, потому что я пока не определилась, что выбрать – лавандовый или насыщенный синий.

Да, это сарказм, и, возможно, не стоило так реагировать, ведь мама пытается сказать важное. Но все дело в том, что я не представляю ситуацию, в которой буду по-настоящему счастливой. Ведь рядом не будет ее.

– Ох, милая. – Она вздыхает. – Сделай мне одолжение, загляни в верхний ящик комода, – просит она. – Найди коробочку у самой стенки.

Я натыкаюсь на пыльный красный бархатный футляр, спрятанный за носками. И открываю его. Внутри лежит старый и слегка потускневший серебряный браслет с шармами. Я поднимаю его.

– Что это?

Я никогда не видела, чтобы она носила что-то подобное.

– Надень его на кладбище.

Я смотрю на шармы, которые кажутся вполне обычными. Сердечко. Лошадь. Рыба. И еще два с, как мне кажется, фальшивыми драгоценными камнями.

– Это мой браслет, но я уже давным-давно его не надевала, – объясняет мама. – И я хочу, чтобы ты взяла его себе.

Я сглатываю.

– А разве ты не должна уверить меня, что всегда будешь рядом? Ведь это обычно говорят люди? Что ты всегда будешь жить в моем сердце и прочую чепуху.

– Ты часть меня, – отвечает она. – А я – часть тебя. Так что да, я всегда буду с тобой.

– Но это лишь отговорки, верно?

Мама кладет руку поверх моей, и она кажется невероятно легкой, словно перышко, а кожа похожа на мягчайшую белоснежную бумагу. Словно ее может унести любым порывом ветра.

– Мы с тобой связаны, и ничто на земле, небесах или в аду не сможет нас разделить. И если ты захочешь поговорить со мной, то я непременно тебя услышу. Возможно, я не смогу ответить, по крайней мере сразу…

– Потому что один день там равняется тысяче лет.

Она ухмыляется.

– Верно. Но я тебя услышу. И каждое мгновение буду посылать тебе свою любовь.

– Как? – Я не могу сдержать подступающих слез.

– Через венец, – отвечает она. – Именно там мы найдем друг друга. В сиянии.