Читать книгу "ДНК – не приговор - Стивен Хэйне"

Модификация генов растения представляется нарушением природы. Деятельность ученых, которые занимаются генной инженерией, часто считают, говоря словами принца Чарльза, вторжением человека в «сферы, принадлежащие Богу, и только Богу». Такие опасения нередко можно услышать во время споров вокруг ГМО. Выражают их и по поводу генетики в целом[487]. Например, одна из самых ярых противниц ГМ-культур Вандана Шива осудила правительство Индии за принятие ГМ-продовольственной помощи от США после циклона 1999 года. Она заявила: «ГМО означает: Бог может отдохнуть, теперь мы сами будем создателями»[488]. С этой точки зрения, генетики, участвующие в создании ГМО, заключили сделку с дьяволом, положив на алтарь весь мир. Такие страхи повсеместны: целых две трети взрослых американцев не доверяют высказываниям специалистов о безопасности ГМО[489]. Это недоверие к ученым, занимающимся разработкой ГМО, показательно, ведь, как правило, люди науки пользуются большим уважением[490]. Очевидно, наука, связанная с генетическими модификациями, пробуждает более глубокие страхи, нежели любая другая.

Еще одна причина, почему вопрос ГМО так тесно переплетен с нашими эссенциалистскими предубеждениями, в том, что эта технология нарушает границы сущности. В исследованиях ГМО есть два основных типа генетических трансформаций. При цисгенных трансформациях внедряется ген растения того же вида или такого, с которым возможно естественное скрещивание. Например, введение гена яблока сорта «фуджи» в «голден делишес». При трансгенных трансформациях добавляемый ген берут от вида, с которым естественное скрещивание невозможно. Скажем, ген зимней камбалы внедряется в геном помидора. С точки зрения генетиков, не имеет значения, из какого организма взяли ген. Важно, что этот ген делает, то есть какой белок он кодирует. Напомню, что у людей есть общие гены со многими другими видами, например с тараканами, дрожжами, зимней камбалой и помидорами. Следовательно, большое количество белков человека встречается и у прочих особей. Но для нашего эссенциалистского сознания разница между цисгенными и трансгенными трансформациями колоссальна. Нам кажется, что каждый вид обладает особой сущностью. А гены мы представляем носителями этой сущности. Ген рыбы, к примеру, выражает всю сущность рыбы – скользкой, с характерным запахом и формой. Когда гены пересекают границы между видами и сущностями, это воспринимается как разрушение категорий, которыми мы мыслим. Опрос, проведенный в 24 странах, подтвердил эти факты. Обнаружилось, что люди повсеместно оценивают трансгенные трансформации как менее полезные, более пугающие, неестественные, рискованные и вредные для окружающей среды, чем цисгенные[491]. Примером опасений и заблуждений по поводу трансгенных трансформаций могут послужить также результаты опроса, считают ли люди, что помидор с геном рыбы будет иметь «рыбный привкус». Только 42 % респондентов верно ответили «нет»[492]. Большинство же, видимо, сочло, что итоговое лакомство будет сочетать в себе сущности томата и рыбы. Будто получится помидор, по вкусу похожий на пиццу с анчоусами.

В самом деле, многие считают помидор с геном рыбы чем-то отвратительным. И хотя этот овощ так и не покинул пределы лаборатории, он стал мощным объединяющим лозунгом движения против ГМО, а на плакатах протестующих нередко появляется помидор с глазами и плавниками. Противники ГМ-пищи стараются акцентировать внимание на многих предполагаемых рисках ее употребления. Они часто ссылаются на мнимые исследования, которые якобы разоблачили, что ГМ-продукты скрывают в себе море опасностей для нашего здоровья[493]. Только вот большинство этих тестов или не подтверждают утверждений критиков ГМО, или вовсе не существуют, или не опубликованы, или опровергнуты[494]. Например, в 2012 году вышла работа о том, что у крыс, которых кормили генетически модифицированной кукурузой, гораздо чаще развиваются различные опухоли и возникают проблемы с гипофизом, печенью и почками[495]. Исследование с восторгом встретили оппоненты ГМО. Сегодня на эту работу продолжают часто ссылаться, хотя ее отвергли в 2014 году из-за серьезных ошибок в проведении эксперимента, нивелировавших все выводы[496]. Если бы существовали достоверные указания на риск здоровью от ГМ-пищи, то в рецензируемых журналах было бы опубликовано множество статей с подтверждением. Ведь Monsanto не обладает монополией на финансирование научных исследований ГМО. А лучшим свидетельством безопасности ГМ-продуктов для здоровья человека является то, что они присутствуют в нашем питании уже пару десятилетий без заметных последствий. Мы боимся ГМО больше, чем следовало бы, лишь поскольку они противоречат нашим эссенциалистским предубеждениям.